Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

Как много людей тебя поддержат?

Взгляд Антона быстро скользнул к письменному столу.

- К сожалению, императрица уже не с нами, и она не сможет подтвердить, её это сын или

нет, - я решила добавить это так учтиво, как только могла. Мне не хотелось позорить мать

принца, но я предательски напряглась, как только эти слова были сказаны. В нём что-то

вспыхнуло.

Он подошёл ко мне ещё ближе, медленно, его тяжёлые шаги эхом тяжести отзывались и

во мне.

- Соня, будь осторожнее, - его низкий голос дрогнул. – Твои слова звучат как измена. Если

Валко узнает об этом, ты лишишься головы.

- Я не лишусь своей головы, если он окажется самозванцем, а корону будешь носить ты, -

я подняла голову выше.

- Подумай о том, что ты говоришь! – он схватил меня за руки, чуть ниже плеч, его взгляд

буквально впился в меня. – Ты – его защитница. Если мы и правда докажем это, он будет

казнён. Ты сможешь с этим жить?

В горле пересохло так сильно, что я не могла сказать ни слова. Да, у меня был план, но в

нём не было шага, который включал бы в себя смерть императора. Мне не хотелось,

чтобы произошло именно это.

- Ты уверена, что это чувствуешь именно ты? – спросил Антон. – Советники Валко

находятся не так уж и далеко. Они были в зале в течение нескольких часов, обсуждая

грядущую встречу посла. И, думаю, ты не была приглашена только из-за своего

поведения. Но в своих суждениях ты можешь быть не одинока. Возможно, некоторые

члены совета тоже не рады союзу с Эсценгардом.

Я тряхнула головой. Я и подумать не могла о том, что могут сотворить советники. Из-за

сегодняшнего, их негодование может быть направлено на меня? Как Имперская

прорицательница, я обязана предотвратить любую напасть, которая могла бы выпасть на

долю императора. Это была моя работа. Но я слишком сильно полагалась на свою

интуицию. Она говорила мне, что никакой опасности нет. Во всяком случае, я не

чувствовала чего-то такого же, как и в детстве, когда к нам пытался пробраться вор.

Но что, если во дворце угрозы были сильнее, чем чувства от какого-то вора? Может,

Антон прав? Может, мои стремления, даже в Зале Совета, принадлежат кому-то другому?

Ещё никто, и я в том числе, не вывел на чистую воду того, кто хотел отравить императора, но вместо этого убил императрицу. Возможно, это кто-то из совета, в нескольких метрах

от нас. Но, когда мы были в зале совета, всё, что я заставила их почувствовать – это

неловкость, но не угроза.

Неужели, они практиковались в том, чтобы скрывать от меня свои ауры? Антон проделал

для этого один трюк. Они поступили также? Советники должны были уже привыкнуть к

тому, что рядом обязательно есть Имперская Прорицательница. Может, среди них был и

предатель, человек, отравивший императрицу, чьё мнение по поводу Эсценгарда

отличалось от общего мнения. Возможно, он был недоволен многим, и это длилось уже не

одну неделю.

Я положила руку на живот, опуская глаза. Нужно было переосмыслить то, что пришло

сейчас мне в голову, то, на что меня натолкнул Антон. Что, если мы с ним не одни в своей

неприязни? Хотя мне и казалось, что это моё настоящее чувство. Большинство молодых

Прорицательниц не могут отличить одно от другого как минимум лет до двадцати пяти.

Мне предстояло бы ещё десять учёбы. А девочки в монастыре учились с детства; дольше, чем я.

- Это не ответ, - сказал Антон, заглушая мои мысли. – Мы найдём другой способ отвлечь

от тебя Валко. Учитывая приезд посла, он уже на пути к свадьбе с другой.

- Я боюсь не только за себя, - покачала головой я. Мои руки сжались в кулаки. – Антон, я

чувствую опасность. И это мои чувства. Я была на стольких заседаниях, а собственного, готового и точного мнения, сложить не смогла.

- Ты и не должна, но…

- Ты слышал, что сегодня сказал твой брат? – прервав его, я подняла голос. – Он хочет

вторгнуться в Шенгли! Наши люди и так страдают от голода. Слишком много потерь,

чтобы ещё и вести войну. Мы не сможем противостоять их армии. Валко лишает людей

любой надежды и духа, не говоря уже о сотнях жизней. Он делает это просто для того, чтобы расширить империю! И ему всегда будет мало.

А ещё я понимала, что Валко не будет сыт и браком. И, когда его беспокойство будет

расти всё больше и больше, он снова обратит внимание на меня.

Принц затих. Готов ли он меня поддержать?

- Антон, за тобой люди пойдут, - я умоляюще посмотрела на него. – Я это знаю. Ты

можешь править и ты бы никогда не прибег к такой жестокости только для того, чтобы

получить власть над всеми. Если ты станешь править, Рузанин будет цвести.

- Не искушай меня, Соня, - его хватка смягчилась, а во взгляде появилась мольба. Я

раскрыла рот от удивления. Он говорил так, будто не он может приказывать мне, а я

полноправно могу им управлять.

- Не искушай меня, Соня , - эхом звучало у меня в голове. Его запах мускуса и сосны

окружал меня со всех сторон. Он был таким сильным, что мои колени задрожали. Может

ли быть так, что его слова были «с двойным дном»? Мог ли он действительно… его

влекло ко мне также сильно, как и меня к нему? Я смотрела в его тёплые карие глаза.

От этого откровения, моё дыхание перехватило.

Я хотела Антона.

Я беспокоилась о нём сильнее, чем могла бы признать.

Мы смотрели друг на друга, наши сердца бились в одном темпе, но моё, кажется,

пульсировало всё сильнее и сильнее. Под давлением его нежного прикосновения, под

ночной рубашкой, мои руки тряслись. Я даже забыла о том, что мы спорили. Всё, что я

могла осознать – это то, как сильно меня к нему тянет; к его силе, и благородству, которого мне так не хватает. Наверное, теперь я поняла, почему отрицала свои чувства так

долго. Кто я такая, чтобы принц, борец за отмену крепостного права, за обеспеченность

провинций, мог проявлять хоть какие-то чувства к такой запятнанной девчонке, как я?

Его глаза были обращены к моему лицу, внутри него боролись противоречивые чувства. В

этот момент я для него желала большего, чем просто императорского трона. Я хотела, чтобы его руки скользили по моей спине, чтобы он касался меня. Я дрожала. Он так

близко. Несколько капель воды всё ещё оставались на его губах.

- Я научился принимать то, что некоторые вещи никогда не будут моими, - сказал он.

- Тогда время разучиться, - наши пальцы соприкоснулись, когда я стала к нему ближе.

Он часто сглатывал, его сердце билось слишком часто. Внутри меня расцветала новая

эмоция, которой в нём я ещё никогда не чувствовала. Странное любопытство. Почему я

была так уверена, что это принадлежит ему? Его рука спустилась вниз, по белой ткани

моей ночной рубашки, затем нежно прошлась по коже запястья. Принц поднял рукав, до