Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

- Эй, это ты виновата! – я подняла руки. – Наесться пирожных перед тем, как начать урок, было плохой идеей.

- В этом и опасность быть слугой. Да и были они с фундуком. Гадость! - она пожала

плечами, затем поднялась. – Пойду работать. Ленка не должна поймать меня такой

радостной, - Пиа закатила глаза. – И, если уж мы вспомнили о таких делах… Допей чай до

конца.

Я застонала так, что она захихикала. Пиа же скользнула к двери:

- Я найду тебя в зале, на танцах, вечером. И ты меня узнаешь. Я буду лучиком любви , -

заявила она, смеясь над собой. Она послала мне воздушный поцелуй и провальсировала

прямо до двери.

Я вяло улыбнулась, поддаваясь влюблённости и счастью в её ауре. Было так хорошо, что

даже второй глоток чая не мог испортить моего настроения. Зато это удалось Ленке. Она

пришла сразу же после того, как ушла Пиа.

Я уже приготовилась к долгим часам замечаний и насмешек, но, на удивление, этого не

произошло. Не было даже её обычного раздражения. Она казалась ослабевшей, и вообще

было интересно, как её голова всё ещё держится на шее-спичке. Ничего не сказав, она

подняла меня, а, когда послышался хлопок, вошли остальные горничные, с коробками,

перевязанными серебряными лентами.

- Что это? – настороженно спросила я.

- Новая одежда, - с гордостью в голосе сказала Ленка. Её ноздри раздулись. – От самого

Его Величества Господина Лорда Императора.

Я сгорбилась. Этой ночью Ленка должна была быть гордой за меня. На меня,

единственную, ответственную за всё, Имперскую Прорицательницу.

За три часа до балла, в моей спальне появилась медна ванная. Кожу покалывало от того, как в последний раз меня в ней оттирали. Внимание горничных ко мне напоминало

внимание к невесте в день свадьбы. Но они так медленно прихорашивали меня, добавляли

масла и моющие средства, что приходилось стиснуть зубы. За стенами моей комнаты

подготовка идёт полным ходом. Паника последних минут перед торжеством. Шесть

горничных должны были ждать меня, никуда не уходить. Когда я понимала, что они

могли бы пригодиться в каком-нибудь другом месте, то чувствовала себя смешно. Я

думала о вдовах на границах Рузанина, которые растят своих сыновей только для того,

чтобы отдать их в солдаты. Другой участи для них и быть не может. Пока я со всеми

этими мыслями погрузилась в себя, мне уже подстригли ногти, напудрили лицо и

добавили на губы красного.

Подарок императора мне понравился – на нём не было меха. Более того, сам Валко, по

словам Ленки, настоял, чтобы мне не надевали корсет, как в прошлый раз, на пире. Он-то

точно знал, что в последнее время на моей талии не было «костей и лент». Его рука и

правда часто блуждала по моей спине. Впрочем, корсет обеспечил бы мне ещё одну

защиту, скрывшуюся под атласным платьем. Но разве он захочет прикасаться ко мне в

этот вечер, когда он слишком озабочен предстоящим браком? Он был бы глупцом, если

бы попробовал.

Я провела рукой по собственным рёбрам, на которых не было ни грамма жира. Несмотря

на то, что у Валко и правда было много оснований забыть обо мне, я не могла

успокоиться. Я не могу ответить ему отказом. Потому что в тот раз, когда мы впервые

поцеловались, начала всё я.

Когда Ленка стала надевать на меня платье, я собрала все свои силы, всё своё мужество, в

кулак. Однажды Антон сказал мне, что я хорошо противостояла его брату. Я могла бы

поспорить с его словами. Я могла бы сопротивляться собственным желаниям.

Следующее украшение – высокий головной убор, вышитый шелком, напоминавший

корону, но только плоскую, около пятнадцати сантиметров над моей головой. Вниз

свисали нити жемчуга. Возможно, император думал, что так будет безопаснее для меня, что моллюски не умирали, когда у них забирали их драгоценности.

Но он ошибся.

Жемчуг был и на моей одежде.

Жемчужины были вшиты в узоры моей накидки, а, если она оставалась за спиной, на

поясе можно было увидеть паутину белых камней, окруживших талию.

В отличие от того, что я чувствовала, когда касалась крови покойной императрицы, боль

от жемчуга была тупой. И, всё-таки, я чувствовала эхо страдавших при жизни устриц. Я

выдохнула. Их боль осталась у меня в груди. Во всяком случае, с их помощью я смогу

сегодня оставаться сосредоточенной. Лучше не отвлекаться от одного, чем распыляться на

ауры знати.

Во дворце обедало множество дворян. Ко многим из них я уже даже привыкла. Но сегодня

всё будет иначе. Сегодня будут присутствовать не только они, но и все чиновники

собственной персоной. Я слышала, как советник Ильин говорил. По его словам, будет не

меньше семисот человек.

Их будет так много. Мне страшно. Пока я думала об этом, Ленка и остальные горничные

накручивали мои волосы, обвивая пряди вокруг раскалённого железа. Локоны прядали

вниз. Так пожелал император. В скором времени, мои служанки управились с моей

причёской. Но я напоминала себе не более, чем куклу императора.

Я посмотрела на себя в зеркало, в золотой оправе. Можно было отправиться в балетный

зал и там рассмотреть себя в полный рост, но эта комната всё ещё оставалась в секрете. К

тому же, мне не хотелось видеть себя ниже тех семи рубинов на воротнике. Они

соответствовали тем семи, что были закреплены на короне императора.

- Я могу идти? – Спросила я. Мне совсем не хотелось, чтобы служанки меня

подталкивали. Они приводили меня в порядок целых три часа, но мне казалось, что это

длилось целых десять.

- Конечно. Твой страж уже ждёт тебя, чтобы сопроводить, - сказала ленка, смотря на меня

со всей своей гордостью. Казалось, в её глазах возродилась Изольда.

С ней мы направились к двери. Она сжала губы в одну тонкую линию, понимая, что за

дверью нет никого.

- Юрий! – прошипела она.

Страж, покоривший сердце Пиа, стоял около открытой двери в покои Антона. Услышав

своё имя, он вздрогнул и обернулся к нам. Дверь покоев принца наглухо закрылась.

- Эй, бездельник, иди сюда, - она несколько раз хлопнула своими костлявыми руками.

У Юрия была красивая, слегка розовая кожа и казалось, что румянец на ней присутствует

всегда. Теперь он украшал его подбородок, и даже уши. Молодой человек сбежал вниз по

коридору и нервно встал, как вкопанный, прямо перед нами.

- Примите мои извинения, - он отвесил мне небольшой поклон. Для меня, он делал это

впервые, и я надеялась, что такого больше не произойдёт. Мы всегда общались

неформально.

Ленка ещё переживала из-за того, что слишком сильно напудрила мой подбородок, но

быстро попрощавшись со своими служанками, я и Юрий направились вниз по коридору, а