Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

которого вот-вот выльется чай. Скорее всего, императрицу убили в этой самой комнате.

Я снова сжала в руке жемчуг. Я вся дрожала. Как я смогу это сделать? Как я смогу и

контролировать себя, и охранять императора? Я с трудом сглотнула и стала рассматривать

прекрасно одетых людей. Их было гораздо больше, чем крестьян у ворот монастыря.

- Мы находимся слишком далеко от пограничных войн, - напомнила я себе. – Все эти люди

пришли на празднество. Они в хорошем настроении. Они – не голодающая толпа. Мне

нечего бояться.

Пытаясь уговорить себя, я поймала себя на мысли, что рукой прошлась по чёрной ленте на

запястье. Я и думать забыла о жемчужинах. Вспомнив о монастыре, я тут же вспомнила и

обо всём, что там происходило. Казалось, приведения Прорицательниц собрались вокруг

меня. Я вспомнила о том, что говорила Надя. «С тобой что-то не так».

- Ты уничтожила меня , - так бы сказала Юлия, если бы у неё были силы хотя бы

пошевелить губами. В числе призраков был и мёртвый крестьянин. Как он был рядом, как

его кожа покрывалась волдырями, как он обуглился, как умер из-за меня.

Я простонала, рассматривая гостей в зале. Я заметила даже стражей, стоявших прямо за

ними. Они были дисциплинированными, организованными. У каждого входа, у каждого

окна. И я чувствовала каждого.

После некоторого затишья, церемониймейстер вновь стукнул жезлом. Я ощущала, что

откинулась на спинку. Создавалось впечатление, будто волосы тянут меня назад.

- Его Императорское Высочество, принц Антон Озёров.

Я тут же повернулась к парадной двери. В сиянии свеч стоял Антон, в чёрно-золотом

кафтане, который был сшит точно по его фигуре. В его эмоциях не было точной

определённости, но брови слегка нахмурились. И такая суровость делала его ещё

прекраснее.

Внутри меня стало разливаться тепло. Я не единственная в этом зале, кто может

симпатизировать принцу. Но в одном я уверена: это тепло принадлежит только мне, это

чувство моё.

В моей ауре появилась необъяснимая уверенность, любые другие эмоции оттеснялись на

второй план. Уходили и призраки моего прошлого, страшась того чувства, что так сильно

грело грудь. Я вдохнула, стараясь держать себя, соответствуя нормам приличия.

- Мой брат привлёк твоё внимание? Я угадал, Имперская Прорицательница? – сказал

император, как только последние дворяне из дома Дионович отдали честь Его Величеству

и побрели к своим местам. Валко слегка улыбался, но я чувствовала, как его ревность

скребётся у меня внутри.

- Только потому, что он одет в чёрно-золотой кафтан, а не в ало-золотой, как остальные

дворяне, - сказала я как можно естественнее, пожав плечом.

- Ммм, - взгляд Валко метнулся от меня к Антону. Его чувства внутри ранили ещё

сильнее. – Он всегда из своего появления делает представление.

- Да, мой Император, - ответила я, хоть и считала, что Антон – мятежник и он выше всего

этого. Император не имеет ни малейшего представления о том, что произойдёт сегодня, в

Канун Морвы. В общем-то, как и я сама.

Я взглянула на Антона только однажды. Не получив ответа, перевела взгляд на оркестр. Я

пыталась сосредоточиться на музыке, пыталась не думать о принце. Это дало свои плоды.

Даже скребущие внутри чувства Валко утихли.

Через минуту после того, как принц был представлен гостям, люди стали громче. Их

энергия стала сильнее, она была определённо презренной. Они знали, кто зайдёт

следующим.

- Его Благородие, господин Флокруа де Бонпре, - объявил церемониймейстер. Антон

отошёл от двери, не удостоив императора чести, как это следовало бы сделать по этикету, и проследовав на своё место. Вместо него рядом с церемониймейстером появился

дипломат.

Кажется, мода Эсценгарда диктовала монохромность и лаконичность, так как его одежда

была исключительно серых оттенков: шёлковый жилет, пышные галифе, чулки, а туфли

на каблуках были украшены атласными бантами. На воротнике и манжетах красовались

кружева; парик, собранный сзади в хвост, был сильно припудрен.

Он двигался вперёд, ведя за собой также одетых эсценгардцев. Но все они остановились, как только дипломат достиг трона и поклонился. Его рука будто «кувыркнулась» в

воздухе.

- Мсье Бонпре, - император встал и улыбнулся, разговаривая с мужчиной на ужасном

эсценгардском, с диким акцентом. Это заставило меня улыбнуться, но, всё же, я

сдержалась. – Добро пожаловать в Торчев, сердце Рузанина.

Флокар осмотрел зал так, будто он был самым настоящим городом. Я вспомнила, как сама

впервые оказалась в подобном помещении. Но ничего схожего в его взгляде я не заметила.

Он был ослеплён тем, как много света здесь. Возможно, ему потребуется монокль.

- Весьма приятно, - сказал он достаточно низким тембром. По тому, как он выглядел, я

ожидала услышать скорее звон колокольчика. Но, несмотря на такую внешность, я смогла

заметить и широкие плечи, и накачанные икры, и крупные вены на руках. Кроме того, он, судя по ауре, требовал уважения. Я чувствовала, что даже Валко, несмотря на ровное

дыхание, побаивался этого человека.

- Прошу Вас, займите своё место, - сказал он Флокару. – Должно быть, вы устали.

Валко подозвал пару слуг, и они тут же поставили серебряного цвета кресло около

престола, на свободном месте. Я сдала руки в кулаки. Мне пришлось ещё раз подняться и

сесть выше. Я чувствовала себя отвергнутой.

По залу покатилась волна внутреннего возмущения. В этот вечер Валко нарушил

протокол дважды: позволив мне сидеть рядом с престолом и пригласив иностранца к нам

присоединиться, восседая выше всех.

Но император не обращал внимания на все эти предрассудки. Я в свою очередь позволила

этим эмоциям отойти на второй план. Мне нужно было задействовать всё своё мастерство, накопленное за последние несколько недель, чтобы поддерживать внутри себя хотя бы

шаткий баланс.

После того, как дипломат занял своё место, Валко подал слуге знак и тот тут же поднёс

два бокала на серебряном подносе. Один из них взял Флокар, другой же схватил Валко.

Когда он поднял его, настроение музыки оркестра стало более резким. Посмотрев на зал, я

поняла, что у всех гостей есть напитки и они ожидают тоста императора. Я повернулась к

прислуге в надежде взять кубок, но их подносы пустовали.

- Дамы и господа, гости Рузанина и из дружественных нам соседних земель! – голос

Валко отражался от мраморных полов. Он широко улыбнулся. – Я не стану томить вас

долгой речью. Я знаю, зачем вы здесь. Вы хотите праздновать! Так пейте же со мной и да

начнутся танцы!

Люди закричали в унисон, опрокидывая свои бокалы. Бодрая энергия быстро