Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

кружева.

Я потянулась к ногам, моё тело ныло от одной только мысли, что я должна провести с

ними ещё час. Это всё, что я могла сделать, чтобы сдержать свои чувства и не выцарапать

ему глаза.

- Соня, ты останешься здесь, - голос Валко был твёрдым. Он сжал мою руку, когда я

попыталась подняться вместе с ними.

- Но, - сказала я, посмотрев на дипломата. – Я ваша защитница.

- Значит, защищай меня отсюда, - император стиснул зубы. Он отвернулся и спустился с

возвышения, на котором находился его трон. Флокуар печально улыбнулся мне, затем

последовал за императором.

Я скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как спускается де Бонпре, изо всех сил

сдерживая своё кипящее бешенство. Человек, смотрящий сквозь пальцы на «убой скота».

Бездушный щёголь. Я вспоминала все ругательства, которые только знала. Я готова была

лопнуть. Почему Валко сердится на меня за о, что я его «оскорбила»? Его речь перед

началом банкета заставила меня чувствовать себя кем-то почитаемым. Почему он не

защитил меня, когда Флокуар буквально назвал меня девкой?

Когда Валко и де Бонпре приблизились к парадному входу, оркестр смолк и дворяне

поклонились императору. Несколько рузанинцев и эсценгардцев последовали за ними. Я

ходила взад-вперёд. Во всяком случае, император будет защищён. Не то, чтобы я

волновалась. Может, так даже и лучше. Учитывая то, какие мысли меня одолевали, может, будет лучше, если Валко окажется дальше от меня.

Когда последний страж из окружения Флокуара покинул зал, я обернулась на девушку-

эсценгардку, которой лет было почти столько же, сколько и мне. Вместо серых шелков, которые надели на себя её земляки, она отдала предпочтение чёрному платью, которое

совершенно не шло к её коже землистого цвета. Печали образу добавляли и запавшие

глаза, унылое выражение лица. Единственное, на что можно было полюбоваться – это

прекрасный каштановый оттенок волос. Если бы она улыбалась и показала хотя бы искру

жизнерадостности, она была бы очень красивой девушкой.

Как бы я ни старалась считать её эмоции, как бы я не пыталась сосредоточиться, мне не

удавалось угадать, почему она здесь, с дипломатом. Но, как только она шагнула к порогу

зала, она окинула меня взглядом. Волосы на моих руках поднялись, её любопытство было

абсолютно точным отражением моего. Её энергия была слишком знакомой. Она ворвалась

в меня и будто расшатывала клетку, пытаясь освободиться.

Именно тогда я осознала, кем она была. Я поняла, почему не могу понять её чувств, также

как и чувств Даши, Киры, когда они были в монастыре в Ормине.

Она была такой же Прорицательницей, как и я.

Я ахнула. Эсценгардка посмотрела на меня, затем скрылась с глаз долой. Мои мысли были

слишком громкими, я пыталась понять всё то, что только что почувствовала.

Прорицательниц было слишком мало. Как девушки, способные чувствовать весь спектр

эмоций других людей, мы притягивались друг к другу, будто в нас текла одна кровь. Это

давало мне надежду, что в монастыре я отыщу друзей. Но я выделялась даже среди них. Я

была слишком странной, слишком необычной. Я коснулась ленты на запястье. У меня

было слишком черное сердце.

Я ринулась к краю помоста, чтобы последовать за девушкой, но опустилась назад, на своё

место, когда поняла, что не могу. Она должна была сопровождать Валко и Флокара по

пути в казну. Мне же император приказал оставаться на месте. Я села на своё место также

грациозно, как жаба восседает на грибе.

По мере того, как возобновились танцы, я гордо подняла голову, вспоминая о своём долге

Прорицательницы. Наблюдая за балом, я смогу отвлечься, пока эсценгардка не вернётся.

У меня к ней так много вопросов. Она служит Флокару – дворянину, не члену

королевской семьи. Интересно, это правда, что в её стране Прорицательницы не

принадлежат двору? Они и правда, продаются как рабы, но за самую высокую цену? Я

слегка усмехнулась. Здесь так часто хвалят культуру Эсценгарда. А что по поводу

замечания де Бонпре о блуде? Может, эта девушка тоже попала в такие сети? От одной

мысли об этом, я вздрогнула.

Глазами я отыскала в зале Антона. Он танцевал. Снова. На этот раз, с ним была девушка с

волосами цвета вороньего крыла. Кажется, она была из Рузанина, но из-за янтарных глаз и

приподнятых их уголков, можно было подумать, что она из Шэнгли. Принц думает о том, что чувствуют Прорицательницы? Наша судьба в Рузанине и правда была ужасной.

- Ты не могла стать свободной, как бы не старалась, - сказал мне однажды Антон. Он

говорил так, будто понимал, что Империя несправедлива. Как и я. И он знал, что всё будет

именно так. А несправедливость эта привела меня к тому, что я стала Имперской

Прорицательницей.

Я ещё раз попыталась сосредоточиться на своих обязанностях, важно это или нет. Не

имеет значения. Если я не справлюсь со всем тем, что на меня возложили, Даша и Кира

будут вынуждены занять моё место.

Я решила сделать всё возможное, чтобы защитить императора. Я окинула взглядом людей

внизу, пытаясь осознать, что они ощущают. Моя защита пала и теперь все чувства знати

набросились на меня, будто кошки. Я откинулась к спинке и моя рука тут же потянулась к

жемчугу. Это помогло мне вернуть хотя бы долю своей защиты оставить только

небольшую брешь, чтобы исполнять свои обязанности. Первые, на кого я обратила

внимание – это иностранные дипломаты. И, так как Валко отсутствует, я имею полное

право покинуть трон и оказаться в гуще людей.

Представители Шэнгли перешептывались между собой. Я чувствовала их раздражение, но

сейчас оно было не таким сильным, как раньше. Посланники Абдары же разговаривали,

перемешивая в своих кубках водку. Заманчиво, но пила даже дама. Для этого она

приподняла ткань, закрывавшую её нос и губы. Когда я пыталась понять, что же она

чувствует, мои ощущения были нечёткими. Может, они пили за здравие нашей империи.

Проверив дипломатов, я прошлась немного дальше, в другую часть зала, где превосходно

проводили время вельможи Рузанина. Как и дипломаты, они тоже были слегка

одурманены напитком. Я успокоилась, понимая, что они абсолютно безопасны для

императора. Но неподалёку появился очаг беспокойства, и я сама не заметила, как снова

отыскала Антона.

Танец за танцем, я наблюдала за ним. Сжимая свои рёбра, я представляла, будто в его

руках не одна из тех девушек, а я. Я сравнивала себя с каждой из них. Все они буквально

купались в его внимании. Возможно, я преувеличила. Но, во всяком случае, по моим

подсчётам, в его руках оказалась вот уже девятая. И эта девятка для меня казалась сотней.