Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

Антоном услышали в ту ночь на кухне, исходил от Ленки.

- Почему ты меня защищаешь? – спросила я нахмурившись.

- Потому что ты – Имперская Прорицательница . У тебя есть благословенный дар, и ты

рождена для того, чтобы служить императору. Ты молода, но у тебя всё ещё впереди. Ты

можешь стать такой же великой, как и Изольда.

- Как ты думаешь, Изольда думала, что жизнь – идеальна? – я покачала головой в

недоумении от её слов. Схватив её за руку, я повела её к своей кровати. – Посмотри

внутрь. Это – шрамы, которые на её душе оставил благословенный дар!

- Изольда никогда не жаловалась на свою судьбу, - Ленка даже не посмотрела внутрь.

Наверное, она всё знала. – Она понимала, что жертвует собой ради благого дела.

- Думаешь, если я стану лучше, то и ты будешь стоять подле меня, - я хотела, чтобы до её

головы дошло хоть что-то. Но гордость всё ещё оставалась центром её ауры. Как это было

всегда. – Если бы только ты видела нас всех равными.

- Нельзя так говорить. Такие мысли похожи на революцию, - выплюнула она так, будто

одной фразы хватало, чтобы её заковали в кандалы.

- Нет же.

Её губы превратились в тонкую нить. Она не хотела говорить со мной. Не об этом. Она

ещё раз потянула шнурки на моём корсете, затем ещё раз, но немного в сторону.

- Я не буду надевать ночную рубашку, - объявила я.

- Хочешь в этом спать? – Ленка приподняла бровь.

- Я намерена поговорить с императором, - и я не переступлю его порог, если не буду

одета.

- Ты и правда думаешь, что он тебя примет? – она фыркнула, выдавливая из себя

язвительный смех.

- Он меня примет , - сказала я. Моя бедная, несчастная горничная. Наивная . Она так

хотела увидеть всё, но так много пропустила.

Несмотря на то, что сегодня я публично бросила вызов императору, я знала, что он меня

простит. Простит так же, как и простил за потерю альянса с Эсценгардом. Мне нужно

было добиться этого именно в его покоях. Там бы мы смогли поговорить о Пиа без

свидетелей. Я бы спасла свою подругу. Мне нужно сделать это.

Стражи стояли у двери Валко. Он не отпустил их, ведь не знал, что я захочу его посетить.

На этот раз инициатором встречи была я. Стражи не признали меня, но и не прогнали

прочь. Один из них, мужчина с длинными завязанными волосами вошёл внутрь, чтобы

просить императора о разрешении. Я последовала за ним, не желая тратить ни минуты. В

том, что он захочет меня видеть, я была уверена. И я была права.

Я почувствовала влажный воздух его покоев. Из купальни поднимался пар, но я не

чувствовала тепла. На поверхности плавали веточки розмарина и можжевельника, источая

пьянящий аромат. Валко сидел на куче бархатных подушек в одном лишь шёлковом

халате, без нижней одежды или рубашки под ним. Его волосы лежали лёгкими волнами, а

капли воды стекали на грудь, оголённую в V-образном вырезе халата. Я вспомнила, как

тоже однажды пришла к Антону, когда он только-только принял ванну. Но тот момент не

мог сравниться с тем, что я видела сейчас. Гнев стал колоть мою кожу, будто горячий

нож. Он кинул мою подругу в тюрьму ни за что. Он мог помешать мне в зале, но не здесь, в своих покоях.

- Я хотела поговорить о девушке по имени Пиа Лисова, - начала я, спускаясь к месту

приёма гостей. Затем, я присела в реверансе.

Глаза императора стали бродить по моей коже, когда я почувствовала, что мне нужна

защита. Но сама защититься я не могла. Его взгляд задержался на моей груди, затем – на

бёдрах, а в его ауре стали просыпаться тёмные оттенки. Я подняла брови. Настроение его

ауры меня смутило. Разве он не расстроен? Помнит ли он о том, как ударил меня или для

него это обычное дело? Это как-то зависит от той страсти, которая пробудилась в нём?

Валко сидел в центре круга с открытой книгой, но, как только я подошла, он громко её

захлопнул. Я глубоко вдохнула, моё сердце стало биться сильнее, как только я заметила

светло-голубой корешок. Он – тот, кто забрал эту книгу из моей спальни?

- Это то, что заставляет мою империю пошатнуться, - сказал он, не обращая внимания на

мою просьбу.

Я не могла оторвать от него взгляда. Неужели, сейчас он отправит в подземелье и меня?

- Это то, с чем я должен бороться Слова поэтов и всё в этом духе, - добавил он. Он

вздохнул и потёр лицо. – Слова какого-то цыгана! Флокар был прав в их отношении.

Я попыталась закрыть рот, когда прикусила себя же, чтобы не сказать лишнего. Сейчас не

время говорить о том, что я была с Ромска с детства. Сейчас меня могут обвинить в

государственной измене. Я же пришла сюда для того, чтобы просить за подругу, которую

обвиняют в том же.

Я ждала его осуждающих слов, но, когда Валко больше не сказал ни слова о книге, я

выдохнула и попыталась оттолкнуть свою тревогу.

- Я не знаю, знаете ли вы, Милорд, - начала я. – Но Пиа – моя служанка. Я хорошо с ней

знакома, и, могу заверить Вас, у неё нет никаких зловещих планов на вас. Её аура сладка и

проста, как у ребёнка.

- Иди сюда, Соня, - Валко склонил голову, рассматривая меня. Он что-то от меня скрывал.

За краем моего зрения извивался туман.

Я скрестила пальцы вместе, но сделала так, как он приказал. Для того чтобы получить его

милость, мне нужно было казаться скромной.

- Я понимаю твоё разочарование, - сказал он. – Ты сердишься из-за того, что я ударил тебя

при всех.

- Это не то, зачем я сюда пришла, - сказала я. Он поднял брови, будто не поверил мне.

- Мне жаль, если я сделал что-то не так, - он взял мою руку в свою и подвёл пальцы к

губам. Его аура дразнила меня тем, какое удовольствие он хотел получить. Но я разрубила

этот порыв на корню. Обольщая меня, он не может зайти так далеко. Но, всё же, он

опустил мою руку и положил на бедро. – Возможно, то, что я так снисходителен к тебе, заставляет тебя думать, что я позволю тебе быть моим глашатаем, - он мягко улыбнулся, будто объяснял всё это маленькой девочке. – Дорогая Соня, даже у моей императрицы не

будет таких прав. Моя любовь к тебе не изменит того, кто мы друг другу. Во дворце ты

всего лишь заботишься обо мне. И не больше. Но здесь… - он убрал с моего лица волосы.

Он наклонился ближе к моим губам. – Здесь твоя смелость только приветствуется.

Я замерла, ощущая отвращение. Я никогда бы не позволила ему поцеловать меня снова.

Но, чувствуя то, как дразнит меня его дыхание, наполненное смородиновым запахом, я

понимала, что моя тактика может измениться. Если бы я дала ему то, что он хотел, он бы

отреагировал на мою просьбу? Опять же, если мне действительно нужно было обуздать

эмоции императора, мне нужно было установить с ним связь. Мне нужно было проверить