Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

сильно, что они онемели. – Их отогнали волки. Всех, кроме одного. Он был безумцем. Я

привела его в монастырь, и…, - я покачала головой. С рваным дыханием, я продолжала

свою исповедь. – Случилось ужасное. Из-за меня огонь стал сильнее. Женский монастырь

сгорел из-за меня! Прорицательницы оказались в ловушке. Так много людей погибло! –

мои плечи сжались, и я снова разразилась плачем. Мне хотелось провалиться под землю, только бы не рассказывать о том, что я натворила. – Юлия уже болела. Она умерла

потому, что чувствовала их слишком сильно. Может, я тоже держала над ней нож.

- Почему не сказала мне об этом раньше? – спросил принц. В его глазах было так много

отчаянья. Я чувствовала это всей своей душой.

- Ты заставил меня чувствовать себя по-особенному. Я ощущала себя особенной, - я

пожала плечами, зная, что по моим щекам всё ещё текут слёзы. Я едва могла говорить. –

Это была и правда хорошая ложь. Я поверила.

- Это не ложь.

Я недоверчиво ахнула. Как он может верить в меня даже после того, что я ему только что

рассказала?

- Разве ты не видишь? Я никогда не смогу кого-то спасти. Я – настоящее проклятье! Из-за

меня убили родителей, из-за меня детей Ромска взяли в плен. Сёстры в монастыре боялись

моей необычной силы. И они были правы. Я – настоящая тьма!

- Я хочу, чтобы ты меня выслушала. И выслушала внимательно. Ты – не проклятье, - он

придвинулся ближе и говорил мягко и искренне. – Ты – настоящий дар. Ты мой дар.

Спаситель, который был послан мне Богами. Соня, позволь мне прикоснуться к тебе.

Я подняла на него взгляд, на моих ресницах оставались слёзы. Его карие глаза отражали

сочувствие. Он сопереживал мне больше, чем любая из Прорицательниц умела.

Я напряглась, чувствуя, как к горлу подступает ком. Как могла я обвинять его в том, что

он не раскрывает своих тайн, если, в сущности, могла бы обвинить себя же в том же? Но

теперь, когда он знал правду, может, у меня действительно появилась надежда на его

чувства? Могу ли я позволить ему это сделать?

Я едва заметно кивнула.

Этого было достаточно, чтобы он понял, что я разрешаю.

В мгновение тёплые руки Антона оказались на мне. Его подбородок был прямо над моей

головой. Я тут же стала дышать глубже, заполняя всё пространство в груди его

состраданием. Его печаль сливалась воедино с моей печалью, мои страдания становились

единым целым с его страданиями. Он понимал меня.

- Мне жаль, что так произошло с твоей подругой, - он погладил мои волосы. Я рыдала ему

в грудь.- Я знаю, что её смерть значит для тебя слишком много. Я сожалею о том, что ты

потеряла Юлию и своих родителей. Жаль, что то, что произошло в монастыре, произошло.

Сожалею, что ты никогда не была дома и что должна была приехать сюда.

Он не говорил больше о моих способностях. Он не видел целью моей жизни служение

идеалам свободы. Он просто позволил мне быть грустной. И за это я чувствовала

благодарность.

- Тише, тише, - пробормотал он. Принц поглаживал меня по спине, а в его голосе я не

слышала ни стука горной воды, ни приливов и отливов океана. Я чувствовала тишину.

Будто он говорил на языке, на котором общаются все дети, но с возрастом забывают.

Аккуратно подняв меня и пронеся над столом, он направился к углу, где стояла его

кровать, куда он меня и усадил. Затем, Антон распахнул свои объятья, и я снова укуталась

в них. Откинув мои волосы с одного плеча, он настоял на том, чтобы я развернулась и

прислонилась к нему. Он водил по моим волосам, будто расчёсывая, а вслух напевал

колыбельную. Вслушиваясь в тихую мелодию, я осознала, что мои рыдания постепенно

становились всё тише и тише. Я положила голову ему на плечо и сомкнула наши пальцы в

замке.

Мне казалось, что я плакала уже несколько часов. Мне становилось стыдно и из-за этого

хотелось плакать ещё сильнее, но я не могла. Я чувствовала себя будто выжатая тряпка.

Пытаться плакать было бесполезно. Несмотря на то, что сегодня произошло, я не хотела, чтобы эти мгновения прекращались. Антон был моим утешением. Наши ауры

перекликались настолько причудливо, что я уже точно сказать не могла: где его аура, а где

мои чувства.

Я посмотрела вверх, чтобы увидеть его лицо. Под его глазами были тёмные круги. Вот

уже вторую ночь как из-за меня он не может выспаться.

- Спасибо, - тихо сказала я.

- Рад помочь тебе, - ответил он сонным голосом. Принц перестал напевать, на его лице

появилась улыбка. Он поцеловал меня в макушку.

Я отодвинулась, чтобы рассмотреть его, а руки Антона упали на мою талию. Свеча горела

так низко, что только теперь я смогла заметить то, что его подбородок гладок. Я

обхватила его лицо руками, нежно поглаживая по подбородку.

- Дай угадаю. Ты не слышал о том, что закон о бритье перестал действовать. Поэтому ты

побрился.

- Ты почти поняла меня, - он улыбнулся, полуприкрыв глаза.

- Принц Антон, да вы беззастенчивый бунтарь.

- Правдивее слов я не слышал никогда.

То, каким он был сонным и вместе с тем то, как он улыбался, заставляло меня посмотреть

на него иначе. Его аура ещё никогда не казалась мне такой спокойной, открытой и

дружественной. Я поцеловала его.

Я поцеловала его.

Я отпрянула от его лица, пытаясь понять, что он чувствует. Он выглядел также удивлённо, как и я.

- Соня, - его голос был мягким, но предупреждающим. Я слышала, что он имел в виду. Я

хочу этого. Я не хочу этого.

Мои ладони всё ещё охватывали его лицо. И, как только я наклонилась ниже, моё сердце

стало биться ещё сильнее. От него пахло сосной, можжевельником и родниковой водой. Я

вдыхала этот запах, смакуя каждое его чувство, овладевавшее моей аурой. Сознательно, вкладывая так много нежности, как только могла, я поцеловала его вновь.

Его руки на моей талии стали увереннее, он исследовал мои губы, а то, что я соглашалась, придавало больше уверенности. Его ладони оказались у меня на бёдрах. Мы были будто

две птицы, дышавшие одним воздухом.

Он выдохнул и потянул меня ближе. Руки принца скользили по моим рёбрам вниз, а затем

– назад, прямо к волосам. Моё сердце для него было открытым. Швы, которыми было

сшито моё горе, разрывались. Как же долго я этого хотела. С ним я чувствовала что, наконец, освободилась. Я чувствовала, как наши ауры переплетались в прекрасном танце, подтверждая то, что мы должны были сделать. Я проникала всё глубже и глубже. Он

казался мне туманом елового леса. Мои пальцы сжались у него на затылке. Тепло его

ауры, излучавшей настоящий солнечный свет, соприкасалось с моим теплом.

Это чувство было таким лёгким, будто я плыла по воде. Наши поцелуи стали сильнее, а