Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

собиралась, я пыталась, я…

Я смотрела на одну из вышитых подушек, пока пятна перед глазами не исчезли. В моих

ушах звенело, а император не смотрел на меня. Почему? Он всегда смотрел на меня.

Пиа.

Правда вновь ранила меня.

Пиа мертва.

Из моего горла вырвался болезненный стон. Но я пыталась подавить его, применяя всё

своё упрямство. Я отказывалась принять то, как сложилась судьба Пиа, отказывалась

принимать то, что ауры Пиа больше нет. Нет того свечения, которое я чувствовала с её

аурой и тем, как кровь текла по её венам. И, всё же, насколько просто поверить в то, что

Валко убил её.

В моей груди не хватало места для истошного дыхания испуга. В скором времени, это

перешло в рыдания. Каждое биение сердца отзывалось в душе как удар молота. Я снова и

снова качала головой, не в силах сдержать свои эмоции. Я не чувствовала ничего, кроме

боли. Ничего, кроме этого чувства.

- Она невиновна, - прошептала я, чувствуя на языке желчь.

- Соня, она виновна , - Валко, наконец, посмотрел мне в глаза. Он указал на том поэзии. –

После того, как её арестовали, мы обыскали её пожитки. И это было найдено в её комнате, а не комнате Юрия.

Волна холода затопила меня. Книга выскользнула через пальцы и упала на пол. Я прижала

руку ко рту, только бы приступ тошноты не заставил меня сгорбиться.

Это была моя вина. Она нашла эту книгу, потому, что я забыла убрать её как можно

дальше.

Пиа умерла из-за меня.

- Вы допустили ужасную ошибку, - сказала я. Через мои вены текло недовольство. – Пиа

едва умела читать. Я… Я учила её, - несмотря на своё горе и панику, я должна была

защитить себя. Ради Киры. Ради Даши. Ради Антона и его мечты о том, чтобы освободить

Рузанин. – Наверное, Юрий оставил ей книгу для того, чтобы у неё она была в

безопасности. И он знал, что она не поймёт, что это такое, - я зарыла руки в волосы,

чувствуя, как ужас смерти снова захлестнул меня лавиной, которая не думала отступать. –

Валко, как вы могли так поступить?

Он потянулся ко мне, будто для того, чтобы заставить меня почувствовать уют. Но я

вырвалась.

- Вы и правда считаете, что ваши поцелуи и ваша любовь поможет мне забыть о ней? Она

была моей подругой! – я не могла сдержать ни гнев, ни печаль. – Она почти стала вашей

любовницей!

- Она была всего лишь горничной , - его глаза широко открылись.

- Вы слышите себя? – на моих глазах появились горькие слёзы. – Я тоже ваша слуга.

Значит, моя жизнь тоже для вас ничего не значит?

- Соня, - он положил руку на мою ногу.

- Не трогай меня! – резко встала я. Моя голень стукнулась о невысокий стол и я зашипела

от боли. Валко снова потянулся ко мне, но я отпрянула и захромала назад, прочь от центра

комнаты.

- Соня, успокойся, - поднялся он на ноги. – Ты ведёшь себя непостижимым образом.

- Непостижимым? – я повернулась к нему. – Разве непостижимо скорбеть по другу? Разве

непостижимо чувствовать ярость и агонию? – мой голос сгорал. – Ты всегда хотел видеть

мои эмоции. Теперь видишь. Это я , Валко! – кричала я. – Я – все твои тёмные чувства!

Это я вызываю их! Я заставляю тебя чувствовать каждое тёмное чувство!

Из-за меня умерла Пиа.

Ярость ослепила меня. Ярость к Валко. Ярость, которая принадлежала мне. Не в силах

сдержать свои чувства, я споткнулась на лестнице, когда бежала к гостиной, а оттуда – к

двери.

- Соня! – кричал мне вслед Валко.

Я распахнула дверь и захлопнула её за собой. Рыдая, я бежала вниз по коридору. Мой взор

был затуманен и сквозь слёзы, я пыталась отыскать стену, которая могла бы меня

поддержать. В конце концов, я отыскала дверь, но не ту, тайную, с рисунками

полуночного пейзажа. Я стучала по ней, даже не пытаясь успокоиться.

Принц открыл дверь. Он был удивлён моим визитом. Я проскользнула мимо него.

- Что ты делаешь? – спросил он. – Охранники могут нас увидеть.

- Мне всё равно, - едва могла сказать я.

- Что такое? – он закрыл дверь и попытался рассмотреть меня более внимательно. - Что

произошло?

Моё горе застало меня врасплох. Я дрожала от того, какую сильную ярость испытывала.

- Соня, говори, - на лице Антона я видела ужас. – Что он с тобой сделал?

- Он – чудовище! Я ненавижу его! Дай мне нож, и я убью его!

- Тише, - он протянул ко мне руку.

- Нет! – прикосновение Антона могло только усилить чувство его ауры внутри меня. И

сейчас я не могла терпеть чужих эмоций. Только его.

- Хорошо, - он отстранился.

- Она умерла из-за меня! – я дернула себя за волосы. Только тогда я смогла дать волю

слезам.

- Кто?

- Пиа, - сказав это, я заплакала. Прекрасное имя. Оно звучит так напевно и чисто.

Излучает яркий, утренний свет и свежий воздух.

- Что? – в ауре принца появился холод. Он стал ходить кругами вокруг меня, потирая

рукой лицо. – Я знал, что её кинули в темницу, но… Валко казнил её так быстро?

- Её втащили на приём, как собаку. Я пыталась защитить её, - я вытерла нос и стала

кричать ещё сильнее. Валко не будет слушать меня! Он своенравен и капризен ! Его

невозможно терпеть ! – я ударила кулаком по груди. – У меня нет над ним никакой

власти!

- Это не так, - сглотнул Антон.

- Хватит! – я поставила руки перед собой, чтобы он не продолжал. – Я не заслуживаю

твоего доверия. Я не сделала ничего, чтобы это заслужить.

- Соня, пожалуйста. Просто дыши, - он кружил вокруг меня. Принц не знал, как меня

успокоить, ведь я не хотела, чтобы он касался меня. Я же плакала так сильно, что упала на

колени.

- Я убила всех, кого любила. И Юлию тоже. А я просто хотела помочь голодающим

крестьянам, - я закрыла рукой рот, будто пытаясь прекратить поток этой тёмной исповеди, но Антон должен был знать, кто я. – Они ненавидели меня. И они остановили бы меня. Но

я заперла их потому, что тоже их ненавидела.

- Кого ты заперла, Соня? – мягко спросил он, присев рядом со мной. – О чём ты

говоришь?

- Прорицательниц, - рыдая, я раскачивалась из стороны в сторону. – Были и другие.

Сёстры спали в своих кроватях. Бэзил был сторожем в монастыре. Но он меня не

ненавидел. Он был добр со всеми.

Антон терпеливо слушал меня, будто понимал, что мне нужно ещё многое сказать.

Раскрыть тайны своего прошлого сейчас было намного сложнее, чем тогда, когда-то же

самое я рассказывала Валко. И это в полной мере раскрывало то, что я чувствовала к

обоим братьям. И, если мнение принца обо мне изменится, это, несомненно, разобьёт моё

сердце.

Я пыталась уловить в ауре Антона хоть немного нежности, ведь после того, что я

расскажу ему дальше, он никогда больше не позаботится обо мне.

- Но я не смогла помочь крестьянам, - я дёрнула ленту на запястье и напрягла пальцы так