Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

он стал говорить быстрее, а мои нервы будто звенели в предчувствии чего-то

неизвестного. – У меня есть предположение, что император что-то заподозрил и поэтому

держит меня ближе к себе.

- Валко презирает всех, - пожал плечами Антон, будто это было одним из пунктов нашей

заинтересованности. – Но что, если использовать это в нашу пользу? Если восстание

провалится, у тебя будет больше шансов, чем у меня и всех советников вместе взятых

убедить его отложить наступление. Это даст нам больше времени, чтобы мы

перегруппировались.

- Убедить его? – Николай снова рассмеялся, на этот раз с отчаяньем. – Его вообще можно

в чём-то убедить?

Я могу ему только посочувствовать.

- Ты говоришь так, будто мы обречены на провал, - сказал Николай. – Всё так? – когда

принц не ответил так быстро, как мог бы, граф осмотрел комнату и провёл руками по

волосам. Он вздохнул. – Почему мы встретились здесь , под носом у императора и всей

прислуги? Только скажи мне, что это действительно важно.

- Я бы не позвал тебя, если бы это не было срочностью, - сказал Антон. – Николай, нам

нужно всё твоё мужество. Наша ситуация становится всё плачевнее.

- Становится? Разве может быть хуже? Тося в тюрьме, а за Юрием отправились охотники

за головами. И я понимаю, что я – следующий.

Челюсть Антона отвисла. Его терпение было на исходе. Мне хотелось лезть из кожи вон,

такими разными их ауры казались.

- Мы все в опасности, - огрызнулась я. – Нам всем есть что терять.

- Ты – Имперская Прорицательница, - граф стал издеваться надо мной. – Как мне сказали, ты сирота. И кроме собственной жизни терять тебе нечего.

Я отпрянула. Он ничего обо мне не знал. Я уже потеряла Пиа. Я в ответственности за

судьбы Даши и Киры. И за судьбу Антона… К горлу подступал комок при мысли о том,

что со мной станет, если я потеряю его.

- Будь осторожнее в выражениях! – Антон набросился на Николая. Мои колени согнулись

от его гнева. – Это не состязание мучеников.

- У меня есть жена и ребёнок ! – ответил граф. От его эмоций у меня покалывало в носу.

Я вновь вспомнила место, где мы с принцем остановились по пути в Торчев.

Всматриваясь в окна, я видела две пары рук. Одна из них, с аметистовым кольцом, точно

принадлежала Николаю, ведь именно из них Антон получил письмо. Другая пара рук,

измученная работой, принадлежала женщине. Я понимала, что они из разных классов. Эта

женщина была женой Николая?

- Наш брак – тайна, сказал граф. Он снова повернулся ко мне, будто хотел, чтобы я

поняла, почему он в таком отчаянье. – Мы живём отдельно. Моя семья… Они – дворяне

и… они никогда не примут её. Я верил, что эта революция – шанс. Шанс, что нас будут

видеть равными.

Думал, поймала я его на слове . Думал. В прошедшем времени. Звучало так, будто в нём

больше не было веры.

Я рассматривала его прекрасную одежду, идеально ухоженные усы, аметистовое кольцо, которое, скорее всего, было семейной реликвией. Без сомнения, сердце его было добрым: он женился по любви, присоединился к революции, попытался склонить других

аристократов на сторону равенства. Но насколько добрым это сердце было? Я не могла

забыть о том, что, будучи женатым, он не отказал бы мне в танце на балу. Кроме того, на

последнем заседании он не поддерживал Антона. Я боялась, что, возможно, поддерживать

нас он сможет не так уж и долго.

Несмотря на всё им сказанное, я подозревала, что виной всему его трусость, нежелание

рисковать своей собственной жизнью.

- Мне жаль, что ваши условия настолько плохи, - ответила я. – Так как ваш брак тайный, если вас схватят за принадлежность к революции, ваши жена и ребёнок не будут

привлечены к ответственности вместе с вами. У моей подруги Пиа такой роскоши не

было, - мне удалось выдавить из себя улыбку. Будучи Прорицательницей, я умела

сопереживать. Может, я становлюсь бессердечной, но этого чувства к графу я испытать не

могла. – Как вы видите, мы с вами равны. У нас обоих на кону лишь наши жизни.

Он лишь посмотрел на меня, после чего то чувство позора, которое он почувствовал,

захлестнуло меня.

- Итак, - я посмотрела на Антона. – Я считаю, теперь мы можем услышать, зачем ты нас

здесь собрал.

Принц благодарно кивнул мне. В его ауре я по-прежнему чувствовала беспокойство, но я

понимала, что он пытается держать себя в руках только для того, чтобы показать, что он

силён Николаю. А, может, даже и мне.

- Феликс больше не поддерживает меня в том, чтобы революция была мирной. Он был с

Тосей, когда его арестовали. С этого момента он наказал своим последователям пустить

слух, что «Голос свободы» должен быть подавлен до казни. Казни, которую назначит

император.

- Но будет суд, - вставила я. – Ты сказал ему об этом?

- Ему всё равно, будет суд или нет. Я верю даже в то, что ему всё равно, выживет Тося или

умрёт. Люди не смогут сдержаться и схватятся за оружие, чтобы пойти против императора

сразу же после казни, - Антон покачал головой. – Я не понимал, как далеко всё зашло. Я

приказал Феликсу распространять философию Тоси, но он сделал больше. Он превратил

отчаянье людей в ненависть . Они собираются сейчас, они готовы к бунту. Всё, что им

нужно – это спусковой рычаг. Понижение призывного возраста не стало таковым. Но

заключение Тоси – то, что заставит их сорваться.

- Антон, говори начистоту, - сказал граф. Его аура будто потеряла весь цвет и всё, что мне

удавалось рассмотреть – это бледный пепел страха. – Что это значит для нас? – наверное, он хотел сказать, «что это значит для меня?». – Что происходит?

- Революция стала массовой, - широкие плечи Антона расправились так, будто он пытался

сопротивляться весу каждой души каждого жителя Рузанина. – Они собираются.

- Люди собираются ? – выдохнул Николай. – Они хотят идти на дворец?

- Завтра в полдень, - угрюмо добавил принц. Николай рассмеялся, хотя на его лице не

было улыбки.

- У них нет ни шанса! – он сцепил пальцы на уровне носа, затем провёл ими по лицу. –

Император сидит здесь, за настоящей крепостью . Тут – множество стражей с

огнестрельным оружием. Это будет бойня! Мы едва сможем пойти на компромисс.

- Николай, ты нужен мне сейчас. Мы не должны бояться, - Антон сжал руку своего друга.

– Пути назад у нас нет. Мы должны держаться вместе…

Слова принца, казалось, увядали, ведь я его не слушала. Всё, что я могла слышать – это

стук моего сердца. Я представила толпы крестьян под монастырём. Тогда я не смогла

совладать с той яростью, с которой они хотели проникнуть внутрь. Конечно, те, кто хочет

революции… завтра их будет гораздо больше и у них будет намного больше