Людмила Макарова - Одиночный Дозор

Варя вздохнула, поискала глазами Кирилла и встретилась взглядом с благообразным старичком, который ее беспардонно разглядывал. Он молодецки вскочил, схватил микрофон и, не отводя от девушки заблестевших глаз, поднес его к губам.

Старичок медленно приближался, улыбаясь между четверостишиями голливудской фарфоровой улыбкой.

Варя действительно подумывала, не забраться ли на диван с ногами. На диванчике напротив белокурая красотка, скинув туфли, положила ноги на колени кавалеру и блаженствовала, откинув голову на мягкий подлокотник. На фоне публики, которая вела себя раскованно, если не сказать развязно, Варя казалась себе чопорной и чужой, точно девочка, которая надела взрослое мамино платье, туфли на шпильках и незваной пришла на вечеринку. Стихи и музыка сливались для нее в какой-то странный, почти сладкий звон в ушах, голова кружилась. Приближающегося Кирилла она видела сквозь дрожащую дымку. И совсем-совсем не слышала, о чем он беседует со своим спутником.

– Зачем ты сюда ее притащил? У нас лицензионный клуб.

– Ну, перестань, дружище, не первый раз, не последний. Кто из нас без греха? Я же знаю, у тебя найдется лишняя лицензия? Или ты перестал выманивать их у наивных юнцов в обмен на донорскую кровь?

– Дело не в лицензиях, Кирилл. Ночной Дозор в ярости из-за того, что мы ускорили инициацию некоторых членов клуба и расширили наши ряды. За нами следят.

– За всеми следят. Мы живем в мире тотальной слежки с момента заключения Великого Договора. Я бы мог оставить ее здесь и навещать. Я был бы тебе очень обязан… мы могли бы навещать ее по очереди. Что скажешь?

– Только не сейчас. Ситуация обострилась донельзя.

– И твой ответ «нет»?

– Нет, Кирилл. Не здесь. Забирай девчонку, и проваливайте. У меня нет для тебя ни лицензии, ни лишней комнаты, ни лишней жертвы. Я не собираюсь прикрывать тебя в этот раз именем Дневного Дозора. И будь осторожен на улицах – Светлые усилили патрули.

– Это что, угроза?

– Предупреждение. Нынче без регистрационной печати ты долго не проходишь, а донорскую кровь такой гурман, как ты, пить побрезгует. Зря ты вернулся в Москву, Кир. Литературный институт – это, конечно, неплохое прикрытие, но времена нынче не те.

– Это мы еще посмотрим! – прошипел Кирилл.

Он вернулся в зал и грубо оттолкнул плечом старика-чтеца, заставил его замолчать и позабыть о Пастернаке и о возможной легкой добыче в лице случайной гостьи.

Варя чуть растерянно и бесконечно преданно посмотрела в глаза своего избранника.

– Заскучала? – спросил Кирилл и тепло улыбнулся.

И он начался – волшебный вечер! Лились стихи и музыка, Кирилл больше не отходил от Вари ни на шаг, не прошло и получаса, как он обнял ее так, словно она была единственной женщиной мира, достойной крепких мужских объятий. Он блистал остроумием и в прах разносил нелепые стихи прилизанных юнцов, которые, закатив глаза, надрывно читали скучные баллады. Он высмеивал порочных дев, затянутых в черный латекс, и разодетых неудачниц, завывавших о любви.

Варя растворялась в нем. Варя знала, что рано или поздно он перед ней раскроется, и это случилось. Варе хотелось мчаться с избранником на край света…

Микрофон взяла бледная как полотно молодая девушка и тихим болезненным голосом объявила название стихотворения:

– Посмертная жизнь.

Варя тихонько фыркнула.

Раскачиваясь из стороны в сторону, девушка шептала, словно в забытьи:

– Какая пошлость, какая напыщенная банальность! Давай сбежим отсюда, – прошептал Кирилл Варе на ухо.

– Да! Ой… То есть, а это удобно?

– Со мной – удобно. Устроим маленькое ночное приключение для двоих!

– Только мы с тобой?

– Только ты и я. Пойдем! Пойдем скорее.

Кирилл потащил Варю прочь. Вампирья вечеринка набирала обороты, и всем, кто не получал на нее приглашения, этой ночью лучше было держаться от клуба как можно дальше. Оставались только участники грядущей оргии – обезволенные жертвы вампирьей лотереи, любовники, добровольные доноры Темных, получавшие компенсации за кровопотерю, и сами члены клуба «Мистикоморфия».

Когда Кирилл и одурманенная Варя в обнимку шагали к кладбищу, в окне поверх афиши развернулось в Сумраке официальное разрешение Ночного Дозора. Вампиры из клуба «Мистикоморфия» считали себя законопослушными гурманами и приняли все меры, чтобы их не беспокоили в процессе питания.

Миновав ограду Ваганьковского кладбища, Никита еще немного прошел вперед и остановился на заасфальтированной площадке у центрального входа. Он был здесь всего однажды и очень давно – приходил на могилу Владимира Высоцкого вскоре после приезда в Москву. Разумеется, было это днем.

Алексей Малявин тревожно втянул носом ночной воздух. Никита передернул плечами от холода.

– Перекидывайся, – предложил он.

– Я тебе не собака Светлая – по чужой команде трансформироваться, – гордо возразил Малявин. – Я так не могу. Надо мной властвует природа Тьмы, луна, зов измененной крови… – Он начал загибать пальцы, перечисляя необходимые условия для трансформации.

– Тише, я знаю. Тогда идем так.

– Как так?

Никита повернул влево и зашагал по аллее между могил параллельно улице Сергея Макеева, стараясь не углубляться на территорию кладбища. Как-то гадко ему было от мысли, что придется нарушить вечный покой этого места сомнительными экспериментами. И потому дозорный почти инстинктивно старался держаться ближе к дороге.

Оборотень семенил рядом.

– Как так? – повторил он.

– Как есть. На первом слое разберемся с Темными обличьями.

– Сходи один, а я покараулю? – предложил трусоватый Малявин. – За забором.

– Угу. Ты идешь первым!

Никита был категоричен. Он не собирался оставлять за спиной оборотня, пусть даже раздавленного животным страхом перед тотемом и моральными терзаниями по поводу разрушенной карьеры. Алексей нервно вздохнул, раздувая ноздри, и мотнул головой.

– Там что-то есть. Что-то Темное шевелится, – прошептал он и начал медленно раздеваться на ледяном ветру. – Может, не пойдем?

– Где там?

Свет фар проехавшей машины выхватил из темноты мраморную фигуру печального ангела, какой-то не то склеп, не то склад инвентаря, скользнул по оградам, по граниту памятников, и кладбище снова погрузилось во мрак.