Тереза Тур - Империя Тигвердов. Невеста для бастарда

— Нет, я так не думаю, — прежде чем поняла, кому возражаю, отозвалась я.

— Почему — нет? — В его темных глазах мелькнуло что-то… почти человеческое, и я поняла, что милорд Верд очень похож на отца.

— Потому что я — человек новый в доме. И мне-то как раз не за что мстить милорду. Особенно столь изощренно.

— Согласен. Но вас попросту могли нанять, — вмешался милорд Милфорд.

— Тогда мне гораздо проще отравить еду. Пирожки или блинчики — их милорд любит. Или — как в нашем случае сегодня — не позвать на помощь… Дождаться, пока милорд затихнет. А потом уже поднимать крик.

— Откуда вы вообще взялись? — раздраженно сказал император. — И почему мой сын взял вас в дом? И мальчишки эти… Они ведь не его — я бы почувствовал… Кто они?

Какие правильные вопросы. А у меня на них как раз нет ответов…

— И что за дурацкое имя — Лиззард. Явно выдуманное. И какая из вас прислуга? Вы ведь даже когда говорите «Как прикажете»… — у него получилось весьма противно, неужели я так это произношу? — такое ощущение, что вы издеваетесь…

— Я не могу сказать — откуда появилась. Могу лишь отметить, что не несу угрозы для жизни и здоровья милорда. Сегодня я старалась помочь. Спасти его.

— А экономкой-то зачем устроились? — пытался что-то узнать для себя император.

— Я не знала, к кому обратиться за помощью. А милорду нужна была экономка.

— Вы хотите сказать, что это воля случая?

— Должно быть…

— Ты почувствовал то же, что и я? — заскрежетал император. — Она ведь не лжет. Что скажешь, Милфорд?

— Нет, мой господин. Каждое слово — правда.

Видимо, и император, и его начальник контрразведки, как и мой хозяин, умели чувствовать правду и ложь.

— Но она о многом умалчивает, — добавил император.

— Да, мой господин. Это так.

И это все, словно меня и не было в библиотеке. На самом деле мне очень хотелось, чтобы меня тут и не было. Единственное, о чем я не жалела, — так это о том, что мне все-таки удалось спасти жизнь милорду Верду.

— Идите к себе, — распорядился император. — Поместье не покидать. Когда Ричард очнется — будем решать, что делать с вами. Вам очень повезет, если мой сын подтвердит ваш рассказ о сегодняшних событиях.

— Он же был без сознания.

— Маги, умирающие от нападения кентерберийской змейки, до последней секунды помнят все. И ощущают все, — пояснил милорд Милфорд. — Так что Рэ все видел и все чувствовал.

Меня подняли еще до рассвета. Через два с небольшим часа после того, как отпустили.

— Пройдемте с нами, — отдал мне приказ хмурый, явно недовольный жизнью мужчина в форме мышиного цвета, бесцеремонно войдя в мою комнату.

— У меня приказ не покидать поместье, — ответила я, глядя на него и размышляя о том, какая я все-таки молодец, что улеглась спать одетой.

— А у меня приказ — доставить вас на допрос, — равнодушно отвечали мне. — И я это сделаю, даже если мне придется за волосы тащить вас по полу.

Обнадеживающее начало беседы. Но деваться мне, как я понимаю, было особо некуда. По крайней мере, пока милорд Верд не очнется.

Я, не торопясь, надела пальто — новое, вишневого цвета, шляпку в тон. Взяла перчатки. Так же спокойно мы спустились по лестнице, вышли из дома через вход для слуг. Уселись в черный экипаж с решеткой на окнах. Когда выворачивали к воротам, я бросила взгляд на поместье. Сколько надежд было у меня, когда мы с мальчишками, кажется, жизнь назад, подъезжали сюда… Сопровождающий услышал мой тяжелый вздох.

— Хотите добрый совет?

— Конечно, хочу, господин.

— Ничего не подписывайте, — тихонько буркнул он. — Никаких документов. Бумаги с личным признанием имеют в Империи первостепенное значение по доказательной базе.

— Вы имеете в виду, что если подозреваемый подписал признательные документы, он становится виновным вне зависимости от всего?

Мужчина кивнул, глядя мне прямо в глаза:

— При решении участи главный довод — это сознался подозреваемый или нет…

— Спасибо, добрый господин.

— Я не добрый и практически не господин. Я не дворянин, — насмешливо отвечал мужчина.

Я нашла в себе силы улыбнуться. Хотя, честно говоря, больше всего мне хотелось визжать от ужаса.

Мы ехали чуть больше часа. В полном безмолвии — больше мы не проронили ни слова. Я старалась думать лишь о том, что милорд Верд очнется — должен очнуться… И подтвердит мои слова. И все это закончится.

— Приехали, — сказал мужчина. Люди в такой же, как у него, мышиного цвета форме распахнули дверь экипажа. Мужчина — имя которого я так и не узнала — вышел, подал мне руку. Я помедлила. Как-то идти за ним не хотелось.

— Сударыня, не испытывайте терпение нашего начальника, — с угрозой в голосе обратился ко мне кто-то из сопровождающих.

— Если бы я еще понимала, куда и зачем меня привезли, — проворчала я.

— А… — отозвался чей-то неуместно-жизнерадостный голос, — госпожу отравительницу привезли!

Я огляделась. Обладателем голоса оказался молодой совсем человек — моложе меня, должно быть. Но при его появлении все служащие, находившиеся возле экипажа, подтянулись и встали по стойке смирно.

— Добро пожаловать, сударыня, в Управление уголовной полиции столицы. Позвольте представиться: господин Монтесье, начальник Управления. Я вас ждал.

Хмуро посмотрела на молодого мужчину — не слишком ли он молод для такой должности? Начальник управления весь лучился энтузиазмом:

— Пойдемте-пойдемте. Нам есть, о чем поговорить.

Мы зашли в кабинет, и мне предложили присесть. Честно говоря, я приготовилась еще раз повторять рассказ о ночных событиях. Но господину Монтесье удалось меня удивить.

Он просто взял со стола какую-то бумагу и положил передо мной.

— Подписывайте, — приказал он мне, не прекращая улыбаться.

— Что это? — спросила я, не притрагиваясь к бумаге.

— Признательные показания.

— Какого рода?

— А какая вам, собственно, разница? Не хотите, чтобы вам подпортили вашу симпатичную мордашку, — подписывайте.

— Вы позволите? — кивнула я на бумагу.

— На здоровье, — рассмеялся он. — Только не тяните.

Я взяла бумагу и стала читать.

О как! Я, оказывается, была шпионкой Османского ханства и наемной убийцей заодно. Меня заслали на территорию Империи с приказом уничтожить милорда Верда, бастарда императора. Я втерлась к нему в доверие, стала его любовницей — и потом отравила за ужином. Во время побега меня задержали сотрудники Уголовной полиции. Я бешено сопротивлялась, нанесла увечья нескольким из них.

— Бред! — отложила я в сторону документ.

— А это и не важно. — Мужчина уже не улыбался. — Вы влезли в мужские игры, милочка. Поэтому на жалость можете не претендовать. Да и всякие ваши бабские штучки не подействуют.