Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Как вы это сделали, Намина?

— Что именно?

— Как вы вывели из надлома Сули?

Что я сделала? Вывела? Откуда? Не помню, чтобы я ее, вообще, откуда-либо выводила потому, что вела в основном она и чаще всего за мой многострадальный локоть. Который даже под толстым слоем мази до сих пор болит.

Видимо, наш декан все же мысли читает, а иначе как объяснить его следующие слова:

— Вы ее рассмешили. Интересно, как вам это удалось.

— А мне откуда знать? — возмутилась тихо и явно начала покрываться белыми пятнами. — И в первом случае и во втором она сама с меня ухахатывалась. Обидно даже.

Он ухмыльнулся, я насторожилась.

— Что?

— Думаю о том, как наладить оздоровительную практику для бывших вояк, — произнес магистр и пояснил для недоумевающей меня: — Я и ранее знал, что смех лечит, но впервые вижу, чтобы он снял многолетний надлом.

И сказав это, Горран поднялся, чтобы уйти, но я его остановила:

— Простите, а что значит этот ваш… синдром?

А в ответ передо мной на стол упал талмуд, за ним второй такой же толстый, а затем и третий, и все они касались игр Смерти. Недоуменно воззрилась на декана факультета Темных сил.

— И вы считаете, что я все это подниму?

— Я рассчитывал, что вы это прочтете, — хмыкнул Довар Горран, забирая свой поднос.

— Это, несомненно, но в комнату я как их доставлю?

— Используйте браслет. Четвертая риска, команда вторая… — И с такой уверенностью произнес, словно я тут не третий день обитаю, а целый год. Пришлось остановить его на полуслове, потому что все равно ничего из сказанного не поняла.

— Я не знаю всех его функций.

— Обратитесь в библиотеку за руководством… — ответили мне со вздохом и пошли относить поднос.

— Оно сгорело, — сказала я тихо и совсем забыла, что слух у горцев очень хороший. И не успела я взять в руки хоть один талмуд, как книги исчезли вместе с деканом, а после объявились в моей комнате. Вернее, книги появились, а довольный жизнью горец — нет.

Утром я проснулась от неприятного ощущения, что в комнате я не одна. Кто прошел сквозь закрытую дверь, расплел мои ловушки и теперь с интересом просматривал чуть скрипящую при листании тетрадь, я долго гадать не стала. Да мне и не позволили, едва шевельнулась и вздохнула громче, чем надо, Дао-дво сказал:

— Даже не притворяйся. Я слышу — проснулась. Вставай.

— Зачем? Убивать будешь? — с трудом открыла глаза и поняла, от чьего взгляда потеряла связь со сном. Гирби как истукан сидел на кровати, держал меня лапками за кисть и смотрел. Нет, не есть просил, как раньше, а мысленно о чем-то умолял. О чем именно, я пока не сообразила.

— С радостью бы высек, — между тем сообщил метаморф младшей ветви рода Дао-дво и, вздохнув, скучающим тоном заметил: — Но времени нет. Так что слушай внимательно. Меня не радует твое поступление, твоя воспитательно-лабораторная работа с Тугго, твое зачисление в слушатели спецкурса смертников и последний инцидент с тварями из преисподней.

А глянул так, словно бы я к тем зверушкам сама полезла. Захотела поближе познакомиться и не поленилась спуститься, являя собой дружелюбный гостинчик. И отшвырнув мою бесценную тетрадь на стол, рыжий раздраженно заявил:

— Но больше всего меня бесит необходимость тебя опекать, когда ты от испуга теряешь сознание или от страсти дыхание, — неправильно трактовал он мой поцелуй с красноглазым оборотнем и, не дав возразить, хлопнул по столу рукой. — Значит, так, в мое отсутствие ты переходишь под патронаж Его Высочества, если он будет не в форме, переходишь к Кардиналу разбитых сердец и далее по списку запасных игроков.

Замолчал на несколько мгновений, перевел дыхание и продолжил подавлять громкостью голоса:

— Напомню, ты невеста, так что поцелуев, обжиманий и прочего у тебя не будет ни с ними, ни с другими. Парни проинструктированы на этот случай и…

Дао-дво продолжал что-то говорить, а я смотрела на него и хмурилась. Метаморф был в одних штанах, мокрый, взлохмаченный и босой. И самое неприятное, что мокрые следы от него вели за дверь моей ванной комнаты, а значит…

— Ты был в моей ванной? — спросила с опаской, даже не представляя, как ему сказать о маленькой неприятности.

— Да, — не стал он скрывать и хотел продолжить, но я не позволила, спросив:

— Купался?

— Да.

— Голый?

— А можно иначе? — вопросом на вопрос ответил многоликий и вскинул брови. — Что? Думаешь, после себя наследил? Или на белье твое смотрел? Использовал весь шампунь?

— Два дня лемуру под хвост! — вздохнула я.

Герберт поднялся, пытливо глядя на раздосадованную меня и тихо помянул Тарраха, прежде чем произнести:

— Между тренировкой и построением у меня всего семь минут. Три на душ, три на тебя…

— Все ясно, ты сэкономил на времени.

— Да. И понять не могу, чего ты…

— Если с тебя шкура полезет, я не виновата! — поспешила я признаться заранее, до того, как с него начнут сыпаться обожженные кислотой чешуйки кожи.

— Что?! — взревел метаморф, оказавшись передо мной, вернее, выудив меня из-под одеяла вместе с Гирби и основательно встряхнув. Лемур сбежал без раздумья, я же, вися в руках рыжего, удостоилась тяжелого взгляда и оглушительного приказа: «Повтори!»

Повторять сие не хотелось, потому что он и после первого сообщения стал абсолютно неадекватен. И я не знаю, что случилось бы, не появись на плече многоликого кука, которая, обвив его шею хвостом, приподнялась на лапах и зашептала:

— Хозь-зяин, вызывают. — Посмотрела на меня и улыбнулась, спрашивая: — Что решил, ее с собой берем?

— Нет, — ответил жестко.

— Тогда чего ждем?.. Поцелуй-я? — предположила тварюшка, навострив свои немалые ушки.

— Когда шкура слезет, — подсказала я.

Вишу и мысленно просчитываю, какое из проклятий не запрещено Уставом академии и может использоваться кадетами для самообороны. Хотя куда мне тягаться с этим Дао-дво! Как вспомню, с какой легкостью якобы уставший и невменяемый рыжий мои проклятья расплетал, так вздрогну. Да, посещение тридцать пятой палаты я забуду не скоро, как, наверное, и он…

Милостивый боже, а вдруг он вспомнил?!

В ужасе посмотрела на куку, а та в ответ мотнула головой и сообщила метаморфу:

— Долго ждать придетсь-ся, до самой старости.

— Долгоиграющее проклятье? — рыкнул он, спрашивая не столько у меня, сколько у теневой.

— Не знаю что, но ее испытательные образцы й-я из ванной до твоей помывки убрала и только что на место все вернула. — И повторно напомнила: — Хозь-зяин, построение.

Дао-дво звучно ругнулся, бросил меня и ушел. Не положил, не отпустил, бросил! Правда, не на пол и даже не в стену, а на кровать, и все-таки обидно. Честное слово, до этого самого момента я чувствовала за собой хоть и не полную, но все же вину за потерянную им жизнь, за болезненный опыт, за навязанную роль опекуна, за куку, которая может его резерв опустошить, за девушку, которая его в приступе ревности избила, а вот теперь… Перегорело. Хоть я и виновна в осложнениях его существования, но помогать не буду и предупреждать о каверзах багряноволосого Авура не стану, и подсказывать тоже. Обойдется, умник!