Лев Гроссман - Волшебники

— Ах ты черт. Точно. Вельтерс. — Джош потер правый глаз. Лавледи с достоинством взирал на обоих. — Когда?

— С полчаса назад.

— О черт. — Джош уронил голову на стол и снова поднял глаза на Лавледи. — Маховика времени [15] Прибор, обращающий время вспять (из серии книг о Гарри Поттере). не найдется случайно?

— Сейчас нет, но я поспрашиваю, — ответил тот.

— Превосходно, — отсалютовал Джош. — Пришлите мне сову.

— Пошли, нас ждут. Фогг скоро задницу себе отморозит.

— Ничего. В нем и так многовато от задницы.

Джош, которого Квентин вывел из библиотеки, с тревожным постоянством стукался о дверные косяки и самого Квентина.

— Стой, — сказал он, резко повернувшись кругом. — Надо надеть мантию для квиддича. То есть форму. Для вельтерса.

— Нет у нас никакой формы!

— Без тебя знаю. Я пока еще в своем уме, хоть и пьяный. Куртку-то надо надеть.

— Господи, угораздило же нажраться с утра. Еще и десяти нет. — Было из-за чего беспокоиться, добавил про себя Квентин. Тоже мне страшная тайна.

— Эксперимент. Хотел расслабиться перед решающим матчем.

— Да? Ну и как оно?

— Всего-то немного скотча, чего ты. Родители прислали бутылку «Лагавулина» на день рождения. Алкаш у нас Элиот, а не я. — Джош со своей хитрой заросшей физиономией смахивал на подвыпившего монаха. — Не боись, я свою норму знаю.

— Иди ты со своей нормой.

— Сам иди. — Джош начинал вести себя агрессивно. — Надеялся, что я не приду и не завалю вам игру, так ведь? Признался бы хоть честно, так нет. Слышал бы ты, как Элиот над тобой прикалывается. Ты у нас вторая Дженет, еще б титьки себе отрастил.

— Если б надеялся, не стал бы тебя искать. Меня все отговаривали.

Квентин, кипя от злости, стоял в дверях, пока Джош искал свою куртку. Когда он сдернул ее со стула, стул повалился. Неужели это правда, про Элиота? Если Джош хотел сделать Квентину больно, он знал, куда воткнуть нож.

Они молча двинулись к выходу.

— Ладно, — вздохнул наконец Джош. — Что с меня, убогого, взять.

Квентин молчал с каменным лицом, не имея никакого желания играть какую-то роль в личной драме Джоша.

— И не читай мне лекцию о самооценке. Ты не знаешь, как все запущено. Я всегда был умником, но мозгов у меня хватало только на первых порах. Меня бы еще в прошлом году выгнали, если б не Фогг.

— Ладно тебе.

— Вам всем хорошо изображать умников, а я всю задницу отсидел, просто чтобы остаться здесь. Ты б видел мои отметки: вы даже не знаете, что такие буквы есть в алфавите.

— Мы все вкалываем. Кроме разве что Элиота.

— Ну да, только вам это в кайф. Вы от этого тащитесь. — Джош толкнул плечом стеклянную дверь, одновременно влезая в куртку. — Ух, колотун какой. Мне нравится здесь, ты знаешь, но я попросту не тяну. Потому что не знаю, откуда это берется. — Он без предупреждения сгреб Квентина за грудки и притиснул к стене. — Понял, нет? Я не знаю, откуда это берется! Говорю заклинание и не знаю, сработает оно или нет. — Его лицо, обычно мягкое и спокойное, преобразилось в злобную маску. — Вы все уверены, а я никогда не знаю, придет ли ко мне эта сила в нужный момент. Она приходит и уходит, а я не могу допереть, почему она это делает.

— Эй, эй. — Квентин взял Джоша за плечи, стараясь как-то успокоить его. — Не терзай мои нежные груди.

Джош отпустил его и побрел к Лабиринту.

— По-твоему, Лавледи способен решить эти твои проблемы? — спросил, догнав его, Квентин.

— Да… не знаю. Я думал, он поможет мне продержаться еще немного.

— Продавая тебе свое левое барахло.

— У него неплохие связи, скажу я тебе. — Джош, к счастью, вновь начинал обретать свой юмор. — Преподы делают вид, что знать его не хотят, а сами у него покупают. Я слышал, Ван дер Веге пару лет назад приобрела медный дверной молоток, который оказался Рукой Оберона. Чамберс валит им деревья на закраинах Моря. Ну, вот и я хотел купить себе что-нибудь для поднятия среднего балла. Я только прикидываюсь, что колледж мне по фигу — хочу остаться здесь, Квентин! Не хочу обратно туда! — Он махнул рукой в сторону туманного Моря, за которым лежал внешний мир.

— И я не хочу, чтобы ты уходил. — Квентин тоже остывал понемногу. — Но Лавледи… не дурак ли ты? Почему не попросил Элиота помочь?

— Элиот последний, кого я стал бы просить. Видал, как он смотрит на меня в классе? Он тоже, конечно, всякого нахлебался, но этого ему не понять.

— Что Лавледи пытался тебе всучить?

— Кучу пыли. Говорит, что это прах Алистера Кроули, [16] Английский оккультист, объявлявший себя магом (1875–1947). ублюдок такой.

— А что с ней делать-то? Нюхать?

Команда физиков являла собой жалкое зрелище. Элиот и Дженет совсем посинели, Элис съежилась на каменном квадрате. Натуралисты играли против них впятером — не слишком спортивное поведение. В целях устрашения противники облачились в одежды друидов, сшитые из зеленых бархатных занавесок, а бархату, как известно, противопоказана сырость.

Джоша и Квентина товарищи по команде встретили нестройным «ура».

— Мои герои, — саркастически молвила Дженет. — Где ты его отыскал?

— Там, где тепло и сухо, — ответил Джош.

Физики проигрывали, но появление двух дезертиров оживило в них боевой дух. Джош в борьбе за серебряный квадрат добрых пять минут исполнял грегорианский хорал и в результате явил саламандру, светящееся оранжевое создание размером с сурка. С ее помощью он занял еще два смежных квадрата, где она на шести своих ногах и простояла до конца матча; моросящий дождь шипел и испарялся на ее огненной чешуе.

Ответный удар физиков имел, к сожалению, и обратный эффект: игра так затянулась, что перестала кому-либо доставлять удовольствие. Самый долгий матч сезона грозил обернуться самой долгой игрой за всю историю вельтерса. В начале третьего часа капитан натуралистов, нордической внешности парень — Дженет определенно гуляла с ним в свое время — копнул ногой свой песчаный квадрат, подобрал полы мокрой бархатной мантии и вызвал из травы в домашнем ряду физиков изящную кривую оливу.

— Получите! — сказал он при этом.

— Если физики не смогут ответить достойно, победителями станут натуралисты, — провозгласил с судейского места впавший от скуки в кататонию профессор Фокстри. — И эта чертова игра наконец-то кончится. Киньте кто-нибудь глобус.

— Давай, Кью, — сказал Элиот. — У меня ногти синие и губы, наверно, тоже.

— И яйца, — пробурчал Квентин, беря тяжелый шарик из каменной чаши на краю поля.

Он окинул взглядом сцену, в центре которой стоял. Физики, терпевшие поражение в начале игры, теперь почти что сравняли счет, а с глобусом он практически никогда не промахивался. Ветер, к счастью, улегся, но другой конец поля скрылся в тумане. Деревья в полной тишине роняли капли с ветвей.