Лев Гроссман - Волшебники

Часам к девяти комнату залил свет, и притворяться спящим сделалось затруднительно. Рубашки на нем не было — он не помнил, куда ее дел. Всего прочего тоже. Он все на свете отдал бы сейчас за рубашку и, к примеру, трусы.

Поставив на пол босые ступни, он почувствовал себя нематериальным до странности. Он не до конца верил, что мог сотворить такое. На него это совсем не похоже. Может быть, магия, как верно говорил Фогг, плохо повлияла на его моральные принципы. Что-то уж точно повлияло, потому он и вляпался в это говно — но должен же быть способ показать Элис, как глубоко он раскаивается. Квентин умыкнул одеяло — Дженет, похныкав, снова углубилась в безгрешный сон, — завернулся в него и побрел босиком по квартире. Обеденный стол напоминал потерпевшее крушение судно, кухня — место преступления. На этой маленькой погибшей планете для него не осталось места. Профессор Маяковский умел обращать время вспять — сделал целым разбитый стеклянный шар, оживил паука. Вот бы сейчас сделать что-то похожее.

Когда пришел лифт, Квентин подумал, что это Джош вернулся после проведенной с Анаис ночи, но из лифта выскочил Пенни — бледный, запыхавшийся и взбудораженный до предела.

Его новый радужно-зеленый ирокез шириной в дюйм и вышиной в три торчал, как гребень на шлеме центуриона. Кроме того, Пенни прибавил в весе и смотрелся, как ни странно, моложе и мягче, чем в Брекбиллсе: не столько одинокий ирокезский воин, сколько упитанный гангстер из белого пригорода. Он стоял, отдуваясь, на персидском ковре и косился по сторонам с настороженной повадкой прежнего Пенни. В черной кожаной куртке с хромовыми пиками, черных линялых джинсах и грязной белой футболке. Господи, неужто не все еще панки повывелись? Этот, должно быть, последний в Нью-Йорке.

Пенни шмыгнул носом и вытер его рукавом. Оба молчали: Квентин, зная, что Пенни никогда не опустится до того, чтобы там поздороваться, спросить, как дела, или объяснить, за каким он чертом сюда приперся, был даже благодарен за эту паузу — ничего хорошего его явление не сулило. В конце концов он заговорил первым, с трудом приведя в действие пересохший язык:

— Ты как вошел-то сюда?

— Твой швейцар дрыхнет. Гнать такого в три шеи.

— Это не мой швейцар. И ты определенно что-нибудь применил.

— Только проникновение Чолмондли. — Пенни произнес это как англичанин: Чомли.

— Элиот оградил весь этаж — я сам ему помогал. А чтобы открыть лифт, нужен ключ.

— Придется нам поставить новое ограждение — это я снял.

— Кому это «нам»? — Квентина одолевало единственное желание — окунуть лицо в раковину с теплой водой. И хорошо бы кто-нибудь утопил его там. — Слушай, Пенни, мы эти чары весь уик-энд ставили…

Но Пенни определенно говорил правду: чары, охраняющие квартиру, рухнули так основательно, что даже не предупредили его о своем крушении. Невероятно! Выходит, Пенни снял их извне за считаные секунды, когда поднимался в лифте на десятый этаж. Квентин постарался не показать, как это его впечатлило.

— А ключ?

Пенни достал его из кармана куртки и бросил Квентину.

— У швейцара взял. На улице всему учишься.

Твоя улица пролегала не иначе по колонии для малолетних, а вытащить ключ у спящего, применив заклятие Чолмондли, очень просто, мысленно сказал Квентин. Слова лежали внутри, точно камни, которые можно выкашлять только с большими усилиями. Шел бы этот Пенни куда подальше — Элис, вот с кем надо поговорить.

Но на сцене уже появлялись другие действующие лица. Ричард возник из кухни, где прибирался — чистенький, причесанный, наглаженный, смотреть тошно. Вышла Дженет в стеганом одеяле, взвизгнула при виде Пенни и скрылась в ванной.

Надо бы одеться, подумал Квентин. С началом дня вернулась необходимость врать и вести себя как ни в чем не бывало. Есть на завтрак яичницу-болтушку, жаловаться на похмелье, пить «мимозу», пить «кровавую Мэри» с избытком табаско и перца — и делать вид, что все хорошо, что он и не думал разбивать сердце Элис по пьяной лавочке. А еще, при всей немыслимости такой перспективы, выслушать Пенни.

Отстав на год от Квентина и Элис, он в конце четвертого курса решил, что Брекбиллс больше ничему его научить не может. Так начал Пенни, когда все оделись и разместились вокруг него в гостиной с напитками и тарелками — кто стоя, кто лежа, кто сидя на полу по-турецки, согласно физическому и эмоциональному состоянию. Приняв это решение, он переехал в Осло, городок в штате Мэн чуть севернее Бар-Харбор. Население этого захудалого курорта в мертвый сезон сокращалось процентов на 80.

Осло, к громкому имени коего не позаботились даже приделать спереди «Нью», Пенни выбрал из-за отсутствия каких-либо отвлекающих факторов. Приехав туда в сентябре, он без труда снял фермерский дом за чертой города, на тихой грунтовой дороге. Хозяин, школьный учитель на пенсии, отдал ему ключи и слинял на зиму в Южную Каролину. Соседями Пенни были церковь пятидесятников без единого прихожанина и летний лагерь для проблемных детей, в это время пустующий. Он нашел свой Уолден. [34] «Уолден, или Жизнь в лесу» — знаменитая книга американского поэта и мыслителя Г. Д. Торо (1854). Уолден — пруд, у которого жил отшельником автор.

Здесь он имел все, в чем нуждался: тишину, одиночество и трейлер с целой магической библиотекой — монографиями, справочниками, сборниками легенд. Добавьте к этому основательный письменный стол, хорошее освещение и окно с не особенно соблазнительным видом на задний двор. Разрабатывая свой многообещающий и довольно рискованный проект, Пенни жил как в раю.

Так прошло несколько недель. Однажды, уставив свои бледно-голубые глаза в начертанные пером гиппогрифа формулы, Пенни обнаружил, что не может сосредоточиться. Он наморщил гладкий обычно лоб. Кто посмел вмешаться в его занятия — уж не соперник ли? Он потер глаза, потряс головой, но так и не сумел сфокусироваться.

В тот день он открыл в себе постыдную слабость. Пенни и за тысячу лет — именно столько в итоге кое-каких своевременных поправок он намеревался прожить — не заподозрил бы, что в нем может таиться нечто подобное. Он, как выяснилось, плохо переносил одиночество.

Это он-то! Одинокий волк, десперадо, Хан Соло [35] «Десперадо»(«Отчаянный») — фильм Р. Родригеса с А. Бандерасом в главной роли. Хан Соло — герой «Звездных войн». города Осло. Таким он себя знал и любил. Четыре года он маялся в Брекбиллсе среди идиотов — исключение он делал только для Мелани, профессора Ван дер Веге — и вот что вышло, когда он освободился.

То, что Пенни делал теперь, было совершенно бессмысленно. Он стоял на бетонной плотине около фермы и кидал камни, проламывая тонкий ледок на пруду. Прошел полторы мили до центра города и долго играл в видеосалоне на задах аптеки, набивая рот залежалой жвачкой из автомата. Подростки с остановившимися глазами, окружавшие его, делали то же самое. Неумело пробовал завязать флирт с малолеткой из книжного магазина, продававшей больше канцтовары и открытки, чем книги. Поделился своим горем с четырьмя быками, жившими на ферме по дороге в Бар-Харбор. Ему хотелось перелезть через забор и погладить их, но на это он не решился. Быки были здоровые — кто знает, что у них на уме.