Лев Гроссман - Волшебники

Джош колдовским путем распрямил локоны Анаис. Она рассердилась, но источник чар определить не смогла. Дженет, держа за руки Элиота и Квентина, шла вприпрыжку и пела «Дорогу из желтого кирпича». А Элиот-то, кажется, за весь день ни разу не выпил — где это видано!

Похоже было, что этот лес никогда не кончится. Солнце выглянуло, бросив между стволами пыльные косые лучи, и спряталось снова.

— Все правильно. Я так чувствую. Быть здесь — наше предназначение.

Дженет возвела очи к небу.

— А у тебя, Кью, нет такого же чувства?

Квентин неожиданно для себя сгреб Пенни за поношенную футболку и дернул. Тот весил больше, чем он рассчитывал, но Квентин все-таки своротил его в сторону и стукнул головой о сырую сосну.

— Не разговаривай со мной, понял? Не обращайся ко мне.

— Я не хочу с тобой драться, — заявил Пенни. — Часовщице только это и нужно.

— Ты не слышал, что я сказал? — Квентин опять приложил Пенни башкой о ствол, теперь уж как следует. Кто-то в испуге окликнул его. — Не дошло до тебя, жирдяй потрахучий? Неясно я выразился?

Он ушел, не дожидаясь ответа. Надо срочно подраться, иначе плохи его дела. Филлори должно предоставить ему такой случай.

Новизна реального, физического пребывания в волшебном мире быстро изнашивалась. Нарастало раздражение, ощущение неудавшегося пикника. Джош, говоривший каждый раз, когда на ветку садилась птица:

— Ну, сейчас точно что-нибудь скажет, — сменил реплику и говорил пернатым: — Вали отсюда, паршивка.

— Хорошо хоть, что Часовщицы не видно, — заметил Элиот.

— Если это вообще была она, — сказал Джош. — Ее ж прикончили в первой книжке, нет?

— Ну да, знаю. — Элиот набрал желудей и кидался ими в деревья. — Но все равно здесь что-то не то. Не понимаю, почему эта нимфа так отозвалась об Эмбере с Амбером. В книжках все с ними носились как ненормальные.

— Если война между овнами и Часовщицей продолжается до сих пор, надо немедленно найти Эмбера и Амбера, — сказала Элис.

— Ага, — притворно поддакнула Дженет. — Сей же час.

— Если мы нужны им, они нас сами найдут, — продекламировал Пенни. — Можно не сомневаться.

На это ему никто не ответил — всем становилось ясно, что встреча с наядой не прошла для Пенни даром. Он преобразился в персонаж тематического средневекового фестиваля.

— Осторожно! — завопил Ричард. Услышав в последний момент стук копыт по мягкой земле, они шарахнулись в стороны. Пара лошадей галопом промчала мимо наглухо запертую карету; на боку у нее мелькнул закрашенный черным герб.

Закутанный в черный плащ кучер придержал лошадей и остановил карету в сотне футов от путешественников.

— Тайна сгущается, — сухо промолвил Элиот.

Ну что ж, самое время чему-то произойти наконец. Квентин, Дженет и Анаис, соперничая за роль героя, движущего сюжет, храбро устремились к карете. На подходе Квентин, честно собиравшийся постучать в закрытое ставнем окошко, все же притормозил. Девушки сделали то же самое — очень уж похоронный вид был у этого экипажа.

— Есть ли на них рога? — глухо спросил тот, кто сидел в нем.

Вопрос был обращен явно не к ним, а к кучеру, который все видел со своего места — но если тот и ответил, этого не было слышно.

— Есть ли на вас рога? — спросил другой голос, чуть громче.

Авангард переглянулся.

— Какие еще рога? — откликнулась Дженет. — Мы вообще-то не местные.

Смешно — точно говоришь с Однаждником [46] Персонаж сказки «Лоракс». у Доктора Сюсса.

— Вы Быку служите? — Голос теперь звучал выше, почти пронзительно.

— Кто такой этот бык? — У Пловера никаких быков не было. Квентин говорил раздельно, словно его собеседник не знал английского или задержался в развитии: — Мы здесь чужие. И никому не служим — ни быку, ни кому-то другому.

— Они ж не глухие, Квентин, — заметила Дженет.

Наступившую тишину нарушило ржание лошади — обе они были черные, как и сбруя на них. Первый голос что-то неразборчиво произнес.

— Что-что? — Квентин подошел на шаг ближе.

На крыше экипажа с грохотом распахнулся люк. Из него показалось маленькое лицо, а следом длинный зеленый торс насекомого. Богомол в человеческий рост имел столько изумрудных ног и столько тоненьких усиков, что Квентин не сразу разглядел в одной паре его конечностей зеленый лук с зеленой стрелой на тетиве.

— Вот черт! — Стрелок близко, бежать нет времени — оставалось только упасть, что Квентин и сделал.

Как только богомол пустил стрелу, лошади снялись с места, люк снова захлопнулся. Пыль и сор закружились столбом за каретой, чьи колеса с большой точностью входили в дорожные колеи.

Когда Квентин осмелился снова поднять глаза, над ним стоял Пенни со стрелой в руке. Плюнув на местные Условия, он прибег к заклинанию, ускоряющему реакцию, и перехватил ее на лету. Не сделай он этого, стрела угодила бы прямехонько в почку Квентина.

— Постойте, куда же вы, — саркастически сказал Джош вслед карете.

— Господи, Пенни, — выдохнула Дженет. — Вот это да.

Может, теперь она и с ним переспит? Квентин, тяжело дыша, смотрел на стрелу. В ярд длиной, оперение желтое с черным, будто оса. Стальной наконечник с двумя зубцами. Хорошо, что он видит это только теперь — есть отчего удариться в панику.

— И это все? — крикнул он, переведя дух, но шутка чересчур запоздала, чтобы выйти удачной.

Коленки, когда он встал, заходили под ним как заведенные.

Пенни зачем-то подал ему стрелу, но Квентин сердито фыркнул, отряхнул руки и пошел прочь. Незачем Пенни видеть, как он трясется. Богомол вполне мог и промахнуться, в конце концов.

— Надо же, какая злая козявка, — сказала Дженет.

День начинал меркнуть, и путешествие окончательно перестало доставлять удовольствие. Чтобы не показать страха, все демонстрировали свое раздражение. Надо было возвращаться или разбивать лагерь на ночь — не такая уж хорошая мысль, учитывая, что козявки здесь стреляют из луков. Никто из них не владел магической медициной настолько, чтобы лечить рану от зазубренной стрелы в животе. Может, все-таки купить в Буффало бронежилеты? Один Пенни все стрелы не словит. Интересно, а кевлар остановит стрелу?

Неизвестно также, в какую политическую ситуацию они вляпались. Козявки, быки, нимфы, колдуньи — кто тут плохие, а кто хорошие? Все оказалось куда менее занимательным и хуже организуемым, чем они полагали. У Квентина расходились нервы — он все время трогал под свитером место потенциального входа стрелы. Теперь тут млекопитающие воюют с насекомыми, что ли? Почему тогда богомол за быка? Нимфа сказала, что это не их война — и правильно, в общем.

Квентин так и не высушил ногу, промоченную в ручье, и новый походный ботинок сильно ее натер. Теперь в теплой сырости между пальцами не иначе размножаются грибковые споры. Знать бы, сколько они сегодня прошли. Он почти уже тридцать часов не спал.