Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

- Ты скажешь что угодно, оттянуть кончину! - выплюнул Эйри.

- Какой смысл мне лгать? Фитц Шиэр погиб, мы оба видели, как его смело!

Движения Эйри замедлились.

- Помните, рассказывали об отце, произнесли древнее прозвище колдунов: фетишиер? Ф-и-т-ц Ш-и-э-р!

Эйри замер точно молнией поражённый. Я добавил последнюю каплю.

- Ну, отомстить вам не удастся. Определённо, нет.

Глаза Эйри превратились в щёлочки.

- Пусть так. Но тебе не поможет, я поклялся истреблять всех колдунов! Всех.

Меч в руках рыцаря сделал вжик-вжик на уровне шеи. Комок застрял в горле, я с трудом протолкнул.

- А я дал слово найти и отдать отцовский меч. Как выяснилось, к великому сожалению - вам! Да-да, я встретил вашего отца в странствиях, в том самом подземелье на месте разрушенной крепостцы, - с жаром прокричал я. Эйри невольно замер, недоверие меняется гневом. - В парше и гное пролежал он десятки лет, домашняя скотина антов. Вы не удосужились найти, спуститься пораньше! Лелеяли месть! Гонялись за колдунами, пока истинный виновник пировал в башне близ королевского дворца!

- Ты лжёшь!!! Подлое существо, ты лжёшь! - прокричал, брызнул слюной Эйри, глаза навыкате, а взгляд безумный.

На Эйри жалко смотреть, рыцаря вот-вот разорвет от ярости. Или вины? Я с опаской вижу, как гнев превосходит вину. Нет, сэр Эйри не таков, признавать ошибки!

Пальцы рыцаря закаменели на клинке, рука дрожит в локте, я понял - последует удар. Мышцы ног ноют от напряжения, готовы метнуть тело в сторону. Губы Эйри сложились в жёсткую усмешку, он всё для себя решил.

- Его последние слова были о сыне и что Гильберта не виновна! Интересно, знал ли Шиэр, что ваш отец жив? - прокричал я в последней отчаянной попытке выжить.

Сбоку бабахнуло, в клубах вонючего дыма снова Фитц Шиэр. Ободран как дворовый кот, роскошная ткань плаща изорвана на лоскуты, в прорехах костлявое тело старика. Да этот колдун демонова прорва магии!

- Нет, не ведал. Я был молод и недалёк в те времена. Кто знал, что глупая шутка с именем... сыграет шутку. Не важно. Сэр Эйри, вам придётся жить с этим знанием! - проговорил колдун таким тоном, что по коже холодные слизняки размером с кулак. - Жить или умереть сейчас!

Колдун протянул руку, на раскрытой ладони сияет золотом неровный кусок металла. От предмета слабо веет чистой звёздной мощью.

- Талисман, кусок Золотого Талисмана. Но даже такой на многое способен. Где остальные части - неведомо. Нужно искать, сэр Эйри. Решайте, вы со мной или против? Мне пригодятся слуги.

Рыцаря перекосило, будь магом, сжёг бы одной ненавистью. Но Эйри переборол себя, молча склонил голову на миллиметр, как перед чужим государем.

- А ты, мой несчастный ученик, боюсь, недостоин. Талисман должен быть у людей, а не мелкиндов или эльфов. Только люди должны... впрочем, вам ни к чему знать. Сэр Эйри, этот мелкинд ваше первое задание!

Я задышал часто, горячая волна крови ринулась к рукам и ногам, мгновенный приказ, и время точно застыло. Мышцы взорвались в отчаянном прыжке, тягуче медленно я цапнул осколок с ладони Фитца, на лице колдуна только-только начало проступать удивление. Мгновение взрывной силы закончилось и события понеслись вскачь.

Эйри рубанул так, что застонал воздух, по колдуну! Но Фитц не даром жировал за королевский счёт, прозрачный кокон заклятия завихрился молниями прежде, чем кончик меча нашёл шею. Эйри отбросило. Раздался смешок.

- Верни Осколок, Виллейн, - холодно проговорил Фитц. - Не тебе тягаться со мной!!! А вы, сэр Эйри, продолжайте, продолжайте, мелкинд в вашей власти.

Я сжал до крови Осколок, но кус золота не желает делиться магией, вся уходит Фитцу! Эйри повернулся ко мне, я не успел поймать ускользающий взгляд рыцаря. Резкий удар рукоятью меча и живот взорвался болью, меня согнуло пополам. Мощный пинок отбросил к краю обрыва. Сэр Эйри сделал свой выбор.

- Славно, славно, - напутствовал колдун.

Я скрючился на краю пропасти, Эйри надвигается штурмовой башней. Лёгкий удар сапогом под рёбра и я уже вишу, цепляясь пальцами левой руки за край площадки, далеко внизу виток лестницы, слишком далеко. Как обещано, Эйри подобрал булаву, лицо каменное. Ужас вытеснил всякую мысль, я закричал. Мучительно медленно плывёт булава, бронзовое навершие оставляет полукруглый размытый след. Я не стал ждать удара, распрямил пальцы. Последнее что запомнилось - облегчение на лице Эйри. Миг нежного, мягкого словно перина, полёта, и - тьма, накинулась, сдавила со всех сторон.

Это знакомое чувство тяжести, когда кажется, каждый следующий миг наваливают вдвое больший груз, ещё больше. Чувство накинулось вновь, на этот раз в кромешной тьме, пытается выжать сок, превратить в сухую пылинку. Подумалось, такова и есть смерть. И начал сопротивляться. Неведомо как, растопыриваю незримые щупальца воли. Не легче, не помогает, но на смену воле приходит ненависть, лица Эйри и Фитца слились в жуткую маску, слева колдун, справа воин. Давящая тьма чуть ослабила хватку. Я вспомнил Унрулию и Эритора, тех кто был близок, пусть не надолго. Давящая тьма озадаченно замерла на границе песчинки меня.

Но и этого мало. Перед мысленным взором пустынная местность, позади горы, впереди каменная равнина в расщелинах, на горизонте марево над барханами песка. И тонкая цепочка оборванных существ. Я вгляделся пристальней, картинка послушно приблизилась. Под палящим солнцем бредут сородичи-мелкинды, налегке, лишь малыши на руках, все кто могут, своим ходом. Мелькнула черная коса и знакомое личико Раифы. Жалкие остатки моего народа, народа, что я покинул так давно.

Тьма расползается на клочья под напором ярости. Так не должно быть! Они заслуживают лучшего! Я заслуживаю лучшего! Разве не обещал чародей, что Талисман - мой?!

Я потянулся всей своей сутью вверх, к яркой звездочке. Жадно схватил, волна золотого огня прокатилась по жилам, оживила боль. Боль принимает форму рук и ног. Кости, мясо и кожа рядом, вокруг и внутри меня, но не свои, я в теле как в темнице на привязи. Привязь крепнет с каждым мгновением, крепнет и боль, заполняет алым сознание, кричит криком, жжёт адским огнём, становится единственным, что существует. И резко гаснет, как не было.

Веки обожгло холодом, мокрая струйка катится к уголкам глаз, вниз по щекам. Я зажмурился, распахнул веки. Яркий свет слепит на миг, мир обретает резкость. Половину яркой синевы неба заслоняет склон горы, тёмный, величественный. Рядом шорох, я вывернул шею разглядеть, что-то смачно щелкнуло пониже затылка. Опёрся на каменистую землю, левая рука чужая, непослушная, даже приподняться и сесть трудно. Правая прижимает к груди какой-то предмет, на ладони поблескивает золотом осколок неправильной формы, по краю свежий излом. Осколок Золотого Талисмана. Кажется, он мёртв, не работает.