Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера

— Ну так как с рассказом? Я уже услышал версию твоей жены о вашей ночи любви. Давай, муж, теперь твоя очередь! — ударил его в живот.

Из его рта брызнула кровь, заливая пол.

— Я все скажу. Всё. Только не бей, — хрипло заговорил он.

— Ну! — эхо моего крика отскакивало от стен.

— Мы обвенчались… — начала издалека этот придурок.

— Эту часть можешь опустить. Как тебе было трахать её, а? — подскочил к цепям, удерживающим его, и потянул за них, отрывая его с пола и натягивая цепь на его шее.

— Я её не трахал, — снова зашипел он. Я натянул цепь ещё сильнее, не веря ни единому слову.

— Правду, ничтожество! Я жду только правду!

— Это правда. Мы занимались любовью.

—Подробности, ублюдок! Каждую маленькую деталь! — воображение играло со мной злую шутку, показывая все то, что они вытворяли в постели. Меня начало лихорадить.

— О какой любви ты говоришь! Ты взял меня насильно! — пронзила криком подвал его подстилка.

Сейчас любой исходящий от нее звук, острее, чем нож, резал меня изнутри.

— О какой? Вы с отцом распорядились мной, как вещью! Я просила тебя отпустить меня. Скажи сейчас всю правду, Майкл! Скажи!

Этот ублюдок повернул голову к ней, любуясь своей ненаглядной женой.

— Бред! — прохрипел он. — Ей нравилось, то что я с ней делал! Да. Она любит пожестче! Нравилось…ясно?! Она ждала этого дня долгие годы, пока я имел ее другими способами.

Он выплюнул последние слова мне в лицо, усмехаясь.

— Мы…занимались…любовью. Это МОЯ жена!

Механизм был запущен. Я ослабил цепь, хватая его за голову и ударяя об пол. Вырвавшаяся наружу ярость, подстегивала меня разорвать их обоих, немедленно, прекратив эту пытку. Но часть меня, требующая узнать всю правду, растягивала каждый момент собственной агонии.

— Разными способами? Рассказывай всё! — вжал его голову пол, ожидая, когда он наконец заговорит.

Всхлипывания его гребаной жены сменялись поскуливаниями. Мои глаза были прикованы к телу, прижатому к полу. Я знал, что если даже краем глаза увижу лицо это лживой твари, то разорву её без капли жалости.

— Майкл, скажи правду…умоляю тебя, — снова подала свой голос Марина, — просто скажи ему правду.

— Это и есть правда, — этот недоносок по прежнему мог говорить, — я имел тебя…я в своем…праве.

Его хриплые слова, произнесенные так уверено громко, как только мог позволить себе человек в его состоянии, прозвучали, словно вой сирены. Пнул его по ребрам, услышав характерный хруст. Схватил его за шкирку, дергая с пола и обматывая цепь так, чтобы она снова оказалась обмотанной вокруг его шеи, но не душила, пока я не натяну её.

Схватил его ладонь, ломая палец с обручальным кольцом.

— Право действительно было, ублюдок, — прошипел ему прямо в лицо, наслаждаясь его криками. Схватил его за шею, всматриваясь в трусливые глаза.

— Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечать не раздумывая. За каждое промедление я буду ломать остальные пальцы. Когда закончатся пальцы, перейдём к остальным костям. Ты меня понял, мразь?

Это подобие на особь мужского пола закивало головой.

— Я тебя спросил, ты меня понял? — сломал его мизинец.

— Аааааааа, — раздался его крик. — Да, да, да! — по его щекам покатились слезы.

— Ей нравилось то, что ты с ней делал?

— Да, — крикнул он, смотря мне прямо в глаза.

— Что она говорила тебе в момент, когда ты её трахал? — почувствовал тошноту, представляя их обнаженными, извивающимися в порыве страсти.

— Она… просила ещё и ещё, глубже. Просила не останавливаться.

Шл*ха! Простая шл*ха, притворявшаяся праведницей. Мне было не ясно, как этот кусок дер**а может смотреть мне прямо в глаза, и вот так о ней рассказывать. Стекающая по его роже кровь будила жажду убийства. Но в первую очередь я должен был утолить жажду справедливости.

Переломал следующий палец.

— Ещё хочешь её? — спросил, рассматривая его перекореженное от крика лицо. — Как тебе понравилось больше всего её иметь?

Он продолжал заходиться в крике.

— Ну, же! Отвечай, недоносок! — закричал ему в лицо, встряхнув его как тряпичную куклу.

Его тело уже даже не пыталось бороться. Сейчас он только кричал, и с каждым криком его крики становились сначала просто хриплыми, а затем все тише и тише.

Кровь пульсировала у меня в висках.

— Хочу, она…моя, — прошептал он.

Хруст, и ещё один палец переломлен. Он опустил голову, хрипло крича. Я схватил его за щеки, поймав измученный взгляд.

— Не опускай голову, мразь! Я тебе этого не разрешал.

Отпустил его, в одно мгновение оказываясь за спиной скулящей сучки. Она вся сжалась от моей близости. Я тяжело дышал ей в затылок.

— Значит, твоя? — зарычал, отбрасывая её волосы на плечо. — Хочешь увидеть, чья она на самом деле? — провел пальцами по коже на её шее. Она попыталась сбросить мои пальцы, но я схватил ее крепче, не давая пошевелиться.

— Уже стали противны мои прикосновения? — зашипел, сдерживаясь от того, чтобы не вырезать её сердце и сделать так же больно, как она сделала мне. — Хочешь, чтобы он тебя трогал? — Одним движением разорвал белье на ней, оставив висеть на цепях совершенно обнаженную.

Я видел под своей ладонью тонкую шею, которую мог в любой момент сломать.

— Нет, не хочу, — прошептала она.

— Ты слышал, муж? — рявкнул в сторону второго тела.

Провел рукой по ее спине, вызывая мурашки на молочной коже. Переместил руку на живот. Взял в ладонь грудь, щипая за сосок. Она снова попыталась сбросить мою руку, но я еще крепче схватил ее за шею.

— Не двигайся, дрянь! Раньше ты умоляла о моих прикосновениях, — приблизил губы к ее уху.

— Не так, — спрятала она лицо на своем предплечье, содрогаясь.

Злость новой волной накрыла меня. Встал перед ней, хватая за подбородок.

— Не так? А как? — опустил вторую руку между ее ног, дотрагиваясь до плоти.

Она начала дергаться, громко всхлипывая, держа глаза закрытыми.

— Теперь и посмотреть на меня тошно? — зарычал, сжимая рукой ее щеки. — Смотри, бл***ь!

Она посмотрела на меня взглядом, полным отчаяния и боли. Ей было больно физически, и, кажется, больно за своего мужа. Ненависть к ним обоим, к себе, за то, что попался, как какой-то щенок, затопила мое сознание. Я опустил руку с ее щёк к шее, вторую по-прежнему держа между её ног.

— Сука! Какая же ты жалкая, тварь! — медленно начал сдавливать её шею. — Противны ли тебе мои прикосновения до того, что ты готова расстаться жизнью? — надавил ещё сильнее. — Или ты такая продажная шл*ха, что вытерпишь того, кто тебя противен, в обмен на жизнь? — протолкнул пальцы в её лоно.

По её телу прошла дрожь. Я знал, что это означало раньше. Она всегда дрожала от моих прикосновений, только теперь я уже не понимал, это от удовольствия, или отвращения.