Сабаа Тахир - Уголек в пепле

— Аквилла все еще бегает от вас?

— Как от заразы, — кивнул Декс.

— Все равно присмотрите за ней, — попросил я. — Даже если она хочет, чтобы вы держались в стороне. Маркус знает, что она избегает нас. Это только вопрос времени, когда он нападет на нее.

— Ты же знаешь, она прибьет нас, если заметит, что мы изображаем из себя сторожевых псов, — сказал Фарис.

— А тебе как больше нравится, — спросил я, — Элен злая или Элен избитая?

Фарис побледнел, и они с Дексом пообещали присматривать за ней, а уходя с поля, оба поглядывали на Маркуса.

— Элиас, — задержался Тристас. Меня насторожила сквозившая в его голосе неловкость. — Если хочешь, мы можем обсудить… э-э… — Он почесал свою татуировку. — Ну, просто мы с Аэлией тоже и ссорились, и мирились. Как у вас с Элен… Если хочешь, конечно, поговорить об этом…

Верно.

— Мы с Элен просто друзья.

Тристас вздохнул.

— Ты ведь знаешь, она влюблена в тебя, да?

— Она… нет… не… — Я не мог толком вымолвить ни звука, поэтому просто закрыл рот и посмотрел на Тристаса в немом изумлении, надеясь, что сейчас он усмехнется, хлопнет меня по спине и скажет: «Я просто шучу! Ха, Витуриус, видел бы ты свое лицо…».

Но Тристас сказал:

— Поверь. У меня четыре старшие сестры. И я — здесь единственный, у кого отношения длятся дольше месяца. Элен влюблена в тебя. По крайней мере, уже какое-то время. Каждый раз, когда она смотрит на тебя, я замечаю это.

— Но это же Элен, — повторил я глупо. — Я имею в виду… ну, мы все думали об Элен…

Тристас охотно кивнул.

— Но она не думала о нас. Она видела нас с худшей стороны.

Я вспомнил Испытание Мужества и свои рыдания, когда понял, что Элен была реальной, а не галлюцинацией.

— Почему она…

— Кто знает, Элиас, — изрек Тристас. — Она может убить человека голыми руками. С мечом она — сущий демон, и она способна перепить многих из нас. Возможно, оттого мы и забыли, что она — девушка.

— Я не забывал, что Элен — девушка.

— Я не говорю про физиологию. Я говорю о том, что у нее в голове. Девушки думают о таких вещах иначе, чем мы. Она любит тебя. И что бы между вами ни случилось, это все из-за ее любви. Уверяю тебя.

«Это неправда, — твердил мой разум, упорно отрицая услышанное. — Она не любит меня, ее просто влечет ко мне». «Замолчи, разум», — велело сердце.

Я знал Элен так же хорошо, как технику боя и способы убийств. Я знал запах ее страха и ссадины на коже. Я знал, что она слегка раздувает ноздри, когда лжет, и держит руки между колен, когда спит. Я знал все ее самые красивые и некрасивые стороны.

Ее гнев ко мне поднимался из глубины. Из самых темных закоулков души, существование которых она не признавала. В тот день, посмотрев на нее так бездумно, я заставил ее считать, что, возможно, и во мне есть такие потаенные уголки, что, возможно, она не одинока в этом.

— Она — мой лучший друг, — сказал я Тристасу. — Я не могу заводить с ней таких отношений.

— Не можешь. — В глазах Тристаса промелькнуло сочувствие. Он знал, что Элен значила для меня. — И в этом вся проблема.

Спала я мало и урывками, терзаемая снами, полными угроз Коменданта. «На это еще есть время». Когда проснулась перед самым рассветом, клочки кошмара все еще стояли перед глазами: мое лицо искромсано и выжжено, Дарин болтается на виселице, его светлые волосы развеваются на ветру.

Подумай о чем-нибудь другом . Я закрыла глаза и увидела Кинана, вспомнила, как он пригласил меня на танец, такой робкий, сам на себя не похожий. Огонь в его глазах, когда он кружил меня, — должно же это что-то да значить, решила я. Но он так внезапно покинул меня. Все ли с ним в порядке? Избежал ли он облавы? Слышал ли предупреждение Витуриуса?

Витуриус. Я все еще слышала его смех, чувствовала его запах… Мне пришлось подавить эти чувства, заставить себя взглянуть правде в лицо. Он — маска. Он — мой враг. Но почему он помогал мне? Рисковал тюремным заключением, а то и чем похуже, если слухи насчет Черной Гвардии и их зачисток — правда. Я не могла поверить, что он сделал это исключительно ради меня. Тогда что это? Шутка? Какая-то коварная игра меченосцев, которую я еще не поняла?

«Выбрось это из головы, не пытайся выяснить, Лайя, — прошептал Дарин в моей голове. — Освободи меня».

На кухне слышались шаги — Кухарка готовила завтрак. Если старуха встала, то Иззи вскоре появится. Я быстро оделась, надеясь застать ее прежде, чем Кухарка загрузит нас дневной работой. Иззи наверняка знала секретный ход в школу. Но оказалось, она уже ушла по поручению Кухарки.

— Она не вернется до обеда, — сообщила мне та. — И тебя это не касается.

Старуха кивнула на черный альбом, что лежал на столе.

— Комендант велела, чтобы прежде чем приступишь к другим своим обязанностям, ты отнесла этот альбом Спиро Телуману.

Я сдержала стон. Мне придется ждать, пока смогу поговорить с Иззи.

Когда я добралась до Телумана, то с удивлением увидела, что дверь в кузницу открыта, а в горне горит огонь. Сам кузнец колотил молотом по раскаленной докрасна стальной заготовке. Пот струился по его лицу, капая на прожженный жилет. Рядом с ним стояла девушка из племени кочевников. Подол ее розового платья украшали крошечные круглые зеркальца. Девушка что-то сказала, но я не расслышала ее слов сквозь грохот молота. Телуман кивнул мне в знак приветствия, но продолжил разговор с девушкой.

Наблюдая за ними, я поняла, что она старше, чем я подумала сначала. Возможно, ей лет двадцать пять. Черные шелковистые волосы были заплетены во множество косичек, замысловато перевитых ярко-красными нитями. Ее тонкое лицо в первый миг показалось смутно знакомым. Затем я узнала ее: это она танцевала с Витуриусом на Лунном Фестивале.

Она пожала руку Телумана и дала ему мешочек с монетами. Затем смерила меня оценивающим взглядом, задержавшись на рабских браслетах. Я отвела глаза, и она вышла из кузницы.

— Ее зовут Афия Ара-Нур, — сказал Спиро Телуман. — Она — единственная женщина-вождь среди кочевников. И к тому же одна из самых опасных женщин, какие тебе когда-либо встречались. И одна из самых умных. Ее племя снабжает оружием маринскую ветвь Ополчения книжников.

— Зачем вы мне это рассказываете?

Что с ним не так? За такие сведения меня убьют. Спиро пожал плечами.

— Бо́льшую часть оружия для нее сделал твой брат. Думал, тебе захочется узнать, для чего он трудился.

— Нет, я не хочу знать. — Почему он не понимает? — И не хочу связываться ни с чем, что бы вы ни делали. Все, что я хочу, это чтобы жизнь вернулась на круги своя. До того, как мой брат стал вашим учеником. До того, как Империя упекла его в застенки.

— Ты с тем же успехом можешь хотеть, чтобы исчез вот этот шрам, — Телуман кивнул на верхние расстегнутые пуговицы плаща и обнажившуюся букву К, оставленную Комендантом. Я поспешно запахнулась.