Стивен Эриксон - Сады Луны

«Недостаточно подробно, — с горечью подумала Лорн, — но пусть Тайшренн воображает худшее».

— Меня интересует мнение чародеев об этих событиях, Высший маг, — сказала она.

— И вы его услышите в самом скором времени.

Дуджек поклонился.

— Я справлюсь о здоровье Рваной Снасти, адъюнкт. Теперь, с вашего разрешения, удаляюсь. — Он повернулся к Тайшренну и коротко кивнул.

Тайшренн проследил, как однорукий старик вышел из комнаты, а потом дождался, пока закроются двери.

— Адъюнкт, ситуация…

— Абсурдная! — горячо перебила Лорн. — Проклятье, Тайшренн, чем вы думаете? Связались с самым хитрым сукиным сыном, которого только смогла заполучить армия Империи, а он теперь вас съедает живьём. — Она повернулась к столу и снова наполнила кубок. — И вы это заслужили.

— Адъюнкт…

Она повернулась к магу.

— Нет, послушайте, Тайшренн. Я сейчас говорю от имени Императрицы. Она не без колебаний одобрила ваш план атаки на Семя Луны, но если бы только знала, что вы будете действовать столь безыскусно, — никогда бы этого не допустила. Вы что, всех остальных держите за дураков?

— Дуджек — всего лишь один-единственный человек, — проговорил Тайшренн.

Лорн сделала изрядный глоток, потом поставила кубок и потёрла лоб.

— Дуджек не враг, — устало сказала она. — Дуджек никогда не был врагом.

Тайшренн шагнул вперёд.

— Он был человеком Императора, адъюнкт.

— Сомневаться в преданности этого человека Империи — оскорбительно, и именно такое оскорбление может подтолкнуть его к измене. Дуджек — не «один-единственный человек». Сейчас он — десять тысяч, а через год будет — двадцать пять тысяч. Вы на него давите, а он не поддаётся, верно? Потому что не может. За ним стоят десять тысяч солдат — и, уж поверьте, когда они решат надавить на вас, вы не выстоите. Что до Дуджека, его просто понесёт приливной волной.

— Значит, он — предатель.

— Нет. Он — человек, который заботится о тех, кому обязан. Он — лучший в Империи. Если Дуджека вынудят к измене, то это мы — предатели, Тайшренн. Я понятно излагаю?

Лицо Высшего мага прорезали глубокие морщины, он обеспокоенно нахмурился.

— Да, адъюнкт, — тихо проговорил он. — Понятно. — Чародей поднял глаза. — Задание Императрицы давит на меня тяжким грузом, адъюнкт. Оно мне не по силам. Было бы лучше, чтобы вы меня от него избавили.

Лорн всерьёз думала над этим. По самой своей природе маги никогда не внушали людям преданности. Страх — да, и уважение, рождённое страхом, но преданность, верность — это оставалось за пределами их разумения. Однако давным-давно жил один маг, который умел внушать верность, — и это был Император. Адъюнкт заговорила:

— Высший маг, мы все сходимся в одном. Старая гвардия должна исчезнуть. Те, кто стоял за Императора и держится за память о нём, всегда будут работать против нас, сознательно или невольно. Дуджек — исключение, есть ещё несколько подобных ему. Тех, кого нельзя потерять. Остальные должны умереть. Риск заключается в том, что они могут это понять. Если мы будем действовать слишком явно, можем столкнуться с восстанием такого масштаба, что приведёт к гибели саму Империю.

— Кроме Дуджека и Рваной Снасти, — заметил Тайшренн, — мы ликвидировали всех остальных. Что до Скворца и его взвода, — они ваши, адъюнкт.

— Если повезёт, — сказала Лорн, а затем нахмурилась, видя, как поморщился Высший маг. — В чём дело?

Он поднялся.

— Каждую ночь я обращаюсь к Колоде Драконов. И уверен, что Опонны вмешались в мирские дела. Расклад Рваной Снасти во многом подтвердил мои подозрения.

Лорн сурово взглянула на него.

— Она адепт?

— Куда лучший, чем я, — признался Тайшренн.

Лорн задумалась.

— Что вы мне можете сказать об участии Опоннов?

— Даруджистан, — коротко ответил маг.

Лорн закрыла глаза.

— Я боялась, что вы это скажете. Нам нужен Даруджистан — отчаянно нужен. Если его богатство потечёт в наши земли, это переломит хребет Генабакиса.

— Понимаю, адъюнкт. Но дела обстоят хуже, чем вы думаете. Я имею основания полагать, что Скворец и Рваная Снасть заключили некий союз.

— Есть какие-нибудь новости о капитане Паране?

— Никаких. Кто-то прячет его — или его тело. Я склонен полагать, что он погиб, адъюнкт, но его душа ещё не вошла во Врата Худа, а устроить такое способен только чародей.

— Рваная Снасть?

Высший маг пожал плечами.

— Возможно. Я бы хотел чуть больше узнать о роли этого капитана.

Лорн некоторое время колебалась, затем ответила:

— Он занимался долгими и трудными поисками.

Тайшренн проворчал:

— Быть может, он нашёл то, что искал.

Лорн покосилась на него.

— Не исключено. Скажите, насколько хороша эта Рваная Снасть?

— Могла бы стать Высшим магом, — ответил Тайшренн. — Хороша настолько, что сумела пережить нападение Пса и отогнать его, хоть я вообще не верил, что это возможно. Даже мне было бы трудно такое совершить.

— Возможно, ей помогли, — пробормотала Лорн.

— Об этом я не подумал.

— Ну так подумайте. Но прежде — Императрица просит вас продолжать действовать, однако не против Дуджека. Вы нужны здесь как канал связи, на тот случай, если мои усилия в Даруджистане потерпят крах. Не вмешивайтесь в дела оккупированной Крепи. Более того, в деталях доложите Дуджеку обо всём, что знаете о появлении Опоннов. Если в битву вмешались боги, он имеет право об этом знать — чтобы соответственно строить свои планы.

— Как вообще можно что-то планировать, если в игру включились Опонны?

— Это оставьте Дуджеку. — Она внимательно посмотрела на лицо чародея. — Что-то не так с тем, что я вам приказала?

Тайшренн улыбнулся.

— Честно говоря, адъюнкт, ваши приказы для меня — огромное облегчение.

Лорн-кивнула.

— Хорошо. А теперь мне необходимы обычный лекарь и комната.

— Разумеется. — Тайшренн направился к двери, затем остановился и обернулся. — Адъюнкт, я очень рад, что вы приехали.

— Благодарю вас, Высший маг.

Когда чародей ушёл, Лорн опустилась в кресло, а её мысли вернулись на девять лет назад — к образам и звукам, которые видел и слышал ребёнок, к ночи, особой ночи в Мышатнике, когда все кошмары, какие только могла вообразить маленькая девочка, вдруг стали реальностью. Она помнила кровь, кровь повсюду, пустые лица матери, отца, старшего брата — лица, онемевшие от осознания того, что они выжили, что кровь принадлежит другим. Воспоминания снова захлестнули её, и в дуновениях памяти звучало имя, словно шелест сухой листвы на мёртвых ветвях. Губы Лорн дрогнули, и она прошептала:

— Рваная Снасть.

Чародейка нашла в себе силы подняться с постели. Сейчас она стояла у окна, опираясь рукой на раму, и смотрела вниз, на улицу, заполненную военными повозками. Систематическое разграбление, которое квартирмейстеры именовали «пополнением запасов», шло полным ходом. Несколько дней назад закончилось изгнание из фамильных особняков благородных и знатных семей — с тем, чтобы разместить там офицерский корпус, к которому она сама принадлежала, — да и ремонт внешних стен, восстановление разрушенных ворот, уборка остатков «дождя Луны» продвигались довольно быстро.