Стивен Эриксон - Сады Луны

— Могла и не возвратиться, адъюнкт, — сказал Тлен.

Лорн не сводила глаз с ветхого создания.

— Ясно.

— Вслед за вождём моего клана, Кигом Авеном, мир покинули все мои родичи. Оставшись один, я больше не связан с Логро. Заклинательницей костей Кига Авена была Килава Онасс, она пропала задолго до того, как Император вновь нас пробудил.

Мысли Лорн неслись вскачь. В Малазанской империи т'лан имассов называли «безмолвным войском». Она никогда не видела такого разговорчивого имасса, как Тлен. Наверное, это как-то связано с «несвязанностью». Из всех имассов только командир Логрос регулярно разговаривал с людьми. А заклинатели костей — имасские шаманы — и вовсе никогда не попадались никому на глаза. Лишь однажды один из них, Олар Этил, встал рядом с вождём клана Эйтолосом Ильмом во время битвы у Картула, где чародейская война разгорелась с такой силой, что битва с Семенем Луны у Крепи показалась бы дешёвым заклятьем свечной ведьмы.

В любом случае из короткого разговора с Тленом она уже поняла об имассах больше, чем содержали все Имперские анналы. Император знал больше, намного больше, но записывать такие сведения было против его правил. Вокруг теории о том, что именно он пробудил имассов, годами кипели споры среди учёных. А она теперь знала: это правда. Сколько же ещё секретов этот т'лан имасс откроет ей в таком простом разговоре?

— Тлен, — заговорила Лорн, — ты когда-нибудь встречался с Императором лично?

— Я пробудился прежде Галада Кетана и после Онака Шендока и, как все т'лан имассы, преклонил колени перед Императором, сидящим на Первом престоле.

— Император был один? — спросила Лорн.

— Нет. С ним был человек по имени Танцор.

— Проклятье, — прошипела она. Танцор умер вместе с Императором. — А где он, этот Первый престол, Тлен?

Некоторое время воин молчал.

— После смерти Императора Логросовы т'лан имассы соединили разумы — редкое событие, последний раз это делали ещё до Рассеяния — и последовал зарок. Адъюнкт, ответ на твой вопрос закрыт этим зароком. Я не могу удовлетворить твоё любопытство. То же верно для всех Логросовых т'лан имассов и Кроновых т'лан имассов.

— А кто такие кроны?

— Они придут, — ответил Тлен.

На лбу Лорн вдруг выступил пот. Когда явились легионы Логроса, в них было около девятнадцати тысяч воинов. Теперь, судя по всему, осталось примерно четырнадцать тысяч, и большую часть потерь они понесли за границами Империи, в последней Яггутской войне. Неужели скоро прибудут ещё девятнадцать тысяч имассов? Что же Император выпустил в мир?

— Тлен, — медленно проговорила она, почти сожалея, что допрашивает его, — а чем так важно прибытие этих кронов?

— Приближается год Трёхсотого тысячелетия, — ответил воин.

— И что тогда?

— Рассеяние закончится, адъюнкт.

Великая ворониха по имени Карга парила на могучих ветрах над равниной Рхиви. Северный горизонт превратился в зеленоватую дугу, которая с каждым часом полёта разрасталась. Усталость давила на крылья, но дыхание неба было сильней. Ничто не могло поколебать уверенности Карги в том, что этому миру предстоит измениться, поэтому она снова и снова черпала из обширных запасов своей магии.

Если где-нибудь и назревает зловещее схождение великих сил, то здесь и сейчас. Боги спускаются на смертную землю, чтобы сражаться; из плоти и кости выковываются новые сущности, а кровь чародейства вскипает в неотвратимом безумии. Никогда прежде Карга не чувствовала себя настолько живой.

Могущественные силы пришли в движение, и это не оставалось незамеченным. К одной из них Карга летела, повинуясь призыву, который не могла отринуть. Аномандр Рейк не был её единственным хозяином, и для неё одно это делало игру намного интереснее. Собственные амбиции она держала при себе. Пока что её силой было знание.

И если существовала на свете самая заманчивая тайна, которую Карга хотела бы постичь, она касалась получеловека, воина по имени Каладан Бруд. Предвкушение наполняло крылья Карги новой мощью.

На севере Чернопёсий лес всё шире укрывал землю своим зелёным плащом.

Таверна «Вимкарос» стояла рядом с площадью Эльтросан, в Опаловом квартале Крепи. Это Ток знал, поскольку успел побродить по городу. Но он и представить не мог, кому из знакомых пришло бы в голову там остановиться. Однако условия этой таинственной встречи были оговорены совершенно ясно.

Коготь осторожно приблизился к роскошному зданию. Он не заметил ничего подозрительного. Площадь окружали дома мелкой знати и лавки торговцев; малазанских стражников почти не видно. После выбраковки среди благородных семей Крепь погрузилась в потрясённое безмолвие, которое давило на жителей, словно тяжкое ярмо.

Последние несколько дней Ток по большей части провёл в одиночестве, только иногда выбираясь покутить с друзьями-солдатами, когда было настроение, но это случалось реже, чем обычно. Когда адъюнкт уехала, а Рваная Снасть пропала без вести, Дуджек и Тайшренн занялись совершенно разными делами. Первый Кулак трудился над восстановлением Крепи и переукомплектованием своей новосозданной Пятой армии, а Высший маг разыскивал Рваную Снасть — судя по всему, без особого успеха.

Ток подозревал, что перемирие между ними долго не продержится. С того ужина солдат держался подальше от всего официального, предпочитал обедать со своими товарищами, а не с кадровыми офицерами, как ему теперь полагалось по статусу, в качестве представителя Когтей. Чем меньше замечают, тем лучше, — так ему казалось.

Ток вошёл в «Вимкарос» и остановился. Перед ним раскинулся открытый двор, по пышному саду разбегались извилистые тропки. Было ясно, что разрушения при осаде не коснулись этой таверны. Широкая центральная дорожка вела прямо к просторной стойке, за которой ел виноград дородный старик. Несколько гостей прогуливались по дорожкам среди деревьев и негромко переговаривались.

Неизвестный, назначивший встречу, настаивал, чтобы Ток пришёл одетым в местный костюм, так что Коготь не привлёк ни малейшего внимания, когда подошёл к стойке.

Старик оторвался от трапезы и кивнул.

— К вашим услугам, сударь, — проговорил он, вытирая руки.

— Я полагаю, на моё имя заказан столик, — сказал Ток. — Меня зовут Рендер Кан.