Стивен Эриксон - Сады Луны

На стойке появился эль. Жаль подняла руку и взялась за кружку.

— Не нужно обо мне заботиться, Миза, — негромко сказала она.

Рядом с Мизой возник кто-то другой. Жаль покосилась на него и узнала черноволосого юношу, тот был очень бледен.

— Худовы кишки, Миза, денёк выдался отвратный.

Миза хихикнула и обняла парня за плечи.

— Нахал, подай-ка и нам парочку кружек алчбинского. Лучшее в Даруджистане — для нашего Крокуса. — Миза повернула голову и снова склонилась к девушке. — В следующий раз, — прошептала она, — лучше тебе так не выставляться. Уж не здесь — точно.

Жаль посмотрела на кружку и нахмурилась. Она проявила неосторожность — заказала лучший эль в городе. Девушка пригубила напиток.

— Хорош, — заявила она. — Очень хорош.

Миза ухмыльнулась и толкнула Крокуса в бок.

— А даме-то нравится.

Крокус наклонился вперёд и подарил девушке усталую, но тёплую улыбку. Снаружи зазвучал гудок городской стражи.

Нахал поставил на стойку ещё два эля.

Жаль заметила, как взгляд Крокуса двинулся вниз по её телу, затем остановился. Улыбка стала натянутой, лицо побелело ещё больше. Как только перед Крокусом появился эль, он отвёл глаза и уставился в кружку.

— Плати, прежде чем пить, Крокус! — проворчал Нахал. — А то скоро даже Круппа перещеголяешь.

Крокус сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет. Когда он попытался их пересчитать, несколько выскользнуло из пальцев и покатилось по барной стойке. Из трёх упавших две коротко звякнули и остановились. Но третья монета вертелась и вертелась. Нахал, Жаль и Миза не могли отвести от неё глаз. Крокус протянул было руку, но остановился. Монета продолжала вертеться, не замедляя скорости.

Жаль смотрела на монету и чувствовала, как на череп, словно океанские волны, накатываются отзвуки силы. Внезапно изнутри пришёл ответный напор. Нахал ахнул, когда монета скользнула по стойке, подпрыгнула высоко в воздух и со звоном легла точнёхонько перед Крокусом.

Все молчали. Не считая их четверых, никто ничего не заметил.

Крокус быстро схватил монетку.

— Эту не отдам, — прохрипел он.

— Ну и ладно, — откликнулся Нахал не менее напряжённым голосом. Кельнер дрожащими руками собрал остальные монеты, которые Крокус выложил на стойку. Жаль провела рукой под плащом по рукояти и ножнам кинжала. Мокро. Значит, Крокус заметил кровь. Придётся его убить. Она нахмурилась — поняла, что не сделает этого.

— Крокус, дорогой! — раздался призывный крик из-под балкона. Миза глумливо покосилась в ту сторону.

— А вот и жирный карась собственной персоной, — пробормотала она. — Парень, тебя Крупп зовёт.

Крокус спрятал монету в карман и фыркнул. Затем отсалютовал своей кружкой.

— До скорого, Миза.

Значит, Жаль нашла человека Опоннов — слишком уж легко. И он как-то связан с этим Круппом. Слишком просто. Очень подозрительно.

— Милый паренёк, — заметила Миза. — Мы с Ирильтой за ним приглядываем, сечёшь?

Жаль опёрлась на стойку, не сводя глаз с кружки. Здесь нужно играть очень осторожно. Прорыв магии Тени в ответ на силу Монеты был необдуманным, глубоко инстинктивным.

— Секу, Миза, — ответила девушка. — Не заморачивайся. Лады?

Миза вздохнула.

— Лады. Ну что, а теперь возьмём дешёвое пойло. Нахал? Нацеди-ка нам даруджийского пива. В глиняную посуду, если ещё не всю побили.

Под стеной Второго яруса со стороны Озёрного квартала скорчилась Умникова корчма — излюбленное местечко моряков и рыбаков. Стены корчмы были выложены из грубого песчаника, с годами она слегка покосилась назад, словно отшатнулась от улицы. Теперь забегаловка опиралась на Вторую стену — точно так же, как и жалкие лачуги да хижины, выстроенные, по большей части, из плавникового леса и обломков обшивочных досок, которые нет-нет да и выносило на берег после очередного кораблекрушения на Кротовом рифе.

С закатом в Даруджистан пришёл лёгкий дождь, с воды на берег пополз туман. За озером сверкнула молния, но слишком далеко, чтобы услышать гром. Калам вышел из Умниковой корчмы ровно в тот миг, когда местный «серолицый» поднёс горящий смоляной фитиль к ближайшему газовому фонарю, открыв сперва медный клапан. Вспыхнуло яркое голубое пламя. Калам задержался у дверей корчмы, глядя, как странный, облачённый в серый балахон человек двинулся к следующему фонарю. Убийца покосился на небо и зашагал вверх по улице. Он добрался до последней лачуги, пристроившейся к хитрому выступу ярусной стены, и вошёл.

На земляном полу в центре комнаты сидел, скрестив ноги, Быстрый Бен.

— Ну как, повезло?

— Нет. Гильдия залегла на дно — понятия не имею почему. — Калам подошёл к дальней стене и уселся на свой спальный мешок. Он облокотился на старый неровный камень и посмотрел на товарища. — Может, городской Совет решил убрать местных убийц?

Глаза Быстрого Бена сверкнули в полутьме.

— Хочешь сказать, они предвидели, что мы захотим с ними связаться?

Калам отвёл взгляд.

— Не думаю, что они совсем идиоты. Должны же понимать, что это обычная малазанская тактика. Предложи Гильдии контракт, от которого она не сможет отказаться, а потом сиди себе да любуйся, как местные заправилы дохнут, словно мухи. Скворец предложил план. Дуджек одобрил. Эти двое говорят на языке старого Императора, Бен. Старик небось сейчас ухохатывается где-то в аду.

Чародей поёжился.

— Неприятная картинка.

Калам пожал плечами:

— Только это всё теория, если мы не найдём хоть одного местного убийцу. Где бы они ни спрятались, но не в Озёрном — это я точно говорю. Я лишь одно загадочное имя услышал — Угорь. Но он — не убийца, а кто-то другой.

— И куда теперь? — спросил Быстрый Бен. — В Гадробийский квартал?

— Нет. Там сплошь крестьяне и пастухи. Худово семя, да одной вони хватит, чтоб его из списка вычеркнуть. Двинем завтра с утра в Даруджийский. — Калам помолчал. — А у тебя что?

Быстрый Бен склонил голову. Ответил он едва слышным шёпотом.

— Почти готово.

— Скворец чуть языком не подавился, когда твоё предложение услышал. Я тоже, кстати. Ты же в змеиное кубло полезешь, Бен. Оно того стоит?

— Не уверен. — Быстрый Бен поднял глаза. — Лично я бы предпочёл, чтобы мы просто бросили всё да сбежали — от Империи, от Даруджистана, от войны, от всего. Но поди-ка убеди в этом сержанта. Он же верит в идею, а таких своротить сложнее прочих.

Калам кивнул.

— Честь, верность, вся эта безмерно дорогая чепуха.

— Точно. Поэтому будем делать так — другого выхода у нас нет. Локон окончательно свихнулся, это уже опасно. Но мы его можем использовать ещё один раз. Сила привлекает силу, и если повезёт, гибель Локона именно это и сделает. Чем больше Взошедших мы вовлечём в драку, тем лучше.