Гай Юлий Орловский - Небоскребы магов

— Гм, — сказал Фицрой. — Тогда остается…

Я прервал:

— Ребята, когда мы ворвемся в замок… а мы вор–вемся!.. вам нужно вести себя соответственно моменту. На войне как на войне. Я человек дико милосердный, самому стыдно за свою мягкосердечность. Ну вот просто не могу вешать или кому–то рубить головы просто ради смеха! Я гуманист, мне такое не по душе и противно принципам демократа. Потому, если замок придется брать силой, то убивайте сразу любого, кто бросит в вашу сторону хотя бы косой взгляд, а то потом резать будет неловко. Думаю, набрать новых людей в замок проще, чем перевоспитывать старых.

Один из старых гвардейцев, слушающий очень внимательно, пробасил с одобрением:

— Очень мудро, глерд. Я бы счел за честь воевать под вашим знаменем.

— Я хочу, — объяснил я, — чтоб всем было хорошо. И никакого насилия… потом.

— Мудро, — согласился и Фицрой, — зачем какие- то обиды? Обиженных и недовольных перебить сразу, и набрать новых, что служить будут рады. Так и сделаем, Юджин! Но только… как?

— Напросимся на переговоры, — сказал я. — Дво–их, надеюсь, пустят?.. А вы будьте наготове. Как только ворота распахнем…

Ваддингтон сказал бодро:

— Если распахнете ворота, замок уже ваш!

Мы с Фицроем пустили коней впереди, гвардейцы, как и положено, на три–четыре конских корпуса сзади.

Нас наконец–то заметили или просто изволили обратить внимание. На пристройке над воротами поя–вился один из тех, кто носит настоящие металлические доспехи, наклонился, всматриваясь в нас, как я всматриваюсь в муравьев.

Я издали помахал рукой.

— Гость в дом — Бог в дом!

Фицрой все опасливо косил на устрашающе под–вешенные бревна: стоит им сорваться, сметут нас, как насекомых; я же старательно держал на лице широчайшую улыбку всем довольного человека, которого сейчас примут, накормят, напоят, да еще и молодую служанку положат в постель.

Через некоторое время человек наверху, что все время оглядывался на кого–то во дворе, крикнул нам:

— Двое могут зайти!.. Без коней. Остальные пусть ждут.

Я ответил доброжелательно:

— Все верно, наши кони в такую калитку не пролезут, га–га–га!

Фицрой посмотрел на меня косо и тоже сказал:

— Ха–ха.

В воротах отворилась калитка, у меня екнуло сер–дце: входить придется, низко пригибаясь, так удобно рубануть мечом по моей склоненной шее, но вроде бы опасности не чувствуется, скорее враждебное любопытство…

Оставив коня, я перешагнул высокий порожек пер–вым, оказавшись в залитом солнцем широком дворе из камня, здесь все из камня, с двух сторон люди с выставленными в мою сторону копьями, а шагах в пяти двое богато одетых глердов.

Фицрой перешагнул вслед за мной, калитку тут же захлопнули и заперли на засов, что чуть поменьше вложенного в петли запора ворот.

Человек на верху ворот крикнул:

— Королевские гвардейцы стоят смирно!

Двое глердов наконец шевельнулись, один сделал короткий шаг вперед.

— Глерд Куланер, — назвался он. — Это мой брат Тернере. Кто вы, что вас заставило забраться так высоко, когда кров и ночлег гораздо легче и удобнее получить в селах внизу?

Я покосился на Фицроя, тот озирается с востор–женным видом, что должно польстить хозяевам и по–зволить им чуточку расслабиться, он даже отодвинулся вроде бы нечаянно от меня на шаг, но это чтоб не зацепить мечом при схватке.

— Что села, — сказал я пренебрежительно. — Во–первых, там простой сиволапый народ, а здесь культура!.. Во–вторых, глерды… Его величество король Астрингер изволил милостиво пожаловать мне замок Медвежий Коготь и все принадлежащие ему земли с деревнями, пашнями, селами, лесами и озерами. Если вы здесь гости… то я готов вас принять со всем радушием. Как новый хозяин. Вы меня поняли?

Я говорил медленно, раскатисто, с видом всем до–вольного вельможного дурака, который не сомневает–ся в своем праве приглашать и выгонять из этого замка и даже с отныне его земель.

Они переглянулись, Куланер презрительно помор–щился.

— Послушайте, глерд, — сказал он мирно, — это наш замок и наши земли. По праву. Потому…

Я прервал:

— Простите, по какому–какому праву?

Он сказал резче:

— По праву родства! Глерд Гурлей был моим дя–дей. Потом этот замок перешел ко мне. И никакие бумажки…

— Это бумага от короля, — сказал я громко и на–пыщенно, чтобы слышала и вся челядь, что прислушивается изо всех сил. — Вы знаете, земли после смерти хозяина отходят королю. И даже прямым наследникам хозяина замка он передает, если изволит, новым актом, а те подтверждают клятвой служить верно и преданно. Вы клятву, мне кажется, не давали вовсе?

Они переглянулись, второй, который Тернере, сказал тоже повышенным тоном:

— Глерды, вот что я вам скажу. Вам лучше всего убраться. Мы даем вам возможность мирно уйти. Вас двое, нас двенадцать. Ворота за вами закрыты, ваши люди вам не помогут. Но даже будь ворота распахну–ты… у нас еще в замке полдюжины умелых воинов.

Я сказал невесело:

— Глерды, я так не люблю насилие… Давайте сделаем проще?

Он ухмыльнулся победно.

— Как?

— Вы сложите оружие, — ответил я. — А мы дадим вам уйти. Может быть, даже оружие вернем. За воротами.

Они оба дружно расхохотались, даже у воинов за их спинами и которые справа и слева от нас, на лицах появились веселые улыбки. Все уже расслабились, копья держат свободно, а чтобы ударить, древко нужно сжать покрепче, отвести сперва назад…

Куланер медленно и театрально вытащил из но–жен меч, красиво протянул в мою сторону. Блестящее острие пустило зайчики с расстояния в ладонь от моего лица.

— Глерды, — произнес он. — Последний шанс остаться живыми…

— Да, — согласился я, — последний… Но вы его упустили.

В моих ладонях возникли пистолеты, а так как я уже согнул руки в локтях, изготовив для стрельбы, даже пальцы напряг, то выстрелы загремели в ту же секунду.

С двух шагов я не промахнусь и в таракана, если он черный, во лбу Куланера возникла широкая дыра, откуда плеснула черная кровь, а верх черепа Тернерса вообще снесло.

Я продолжал стрелять в обалдевших воинов, где половина полегла раньше, чем сообразили, что их убивают.

Фицрой с первым же выстрелом бросился к во–ротам, с усилием поднял бревно засова и отшвырнул в сторону. С той стороны навалились на створки, и во двор ворвались королевские гвардейцы во главе с рассвирепевшим и дико орущим глердом Ваддингтоном.

Я ринулся к распахнутой двери донжона, там по–пался кто–то в доспехах, я саданул сразу из двух пистолетов, огляделся в холле, пусто, но на верху лестницы появился арбалетчик и торопливо вскинул к плечу свое громоздкое оружие.

Четыре пули опрокинули его навзничь, это не так красиво, когда почему–то обязательно переваливается через перила и падает на каменный пол, но мне важнее результат, взбежал по ступенькам, сзади мчится Фицрой, а когда взнеслись на второй этаж, он крикнул: