Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

Спустившись по западному склону, они подошли к калитке, ведущей к узкой дороге. Здесь они остановились и поправили лямки дорожных мешков. Вскоре появился и Сэм. Он очень торопился и запыхался, на плечах он тащил тяжеленный мешок, а на голову натянул бесформенный фетровый колпак, который называл шляпой. В полутьме он очень походил на гнома.

— Уверен, самое тяжелое вы запихнули в мой мешок, — пыхтел Фродо. — Бедные улитки! Всю жизнь таскают свой дом на горбу!

— Давайте возьму что-нибудь у вас, хозяин. Мой мешок совсем нетяжелый, — соврал Сэм.

— Нет, не нужно, Сэм! — сказал Пиппин. — Для него и так хорошо. Что он сказал, то мы ему и положили. Ничего, ему на пользу, а то обленился в последнее время!

— Пожалейте бедного старого хоббита! — засмеялся Фродо. — Не успеем до Бакленда дойти, как я у вас в ивовый прутик превращусь! Ладно, шучу. Подозреваю, что ты взвалил на себя лишнее, Сэм. На привале я посмотрю. — Он снова взял в руки посох. — Ну, начинаем ночную прогулку, — сказал он, — пройдем перед сном несколько миль.

Некоторое время они шли по дороге на запад. Затем свернули к полям. Они двигались гуськом вдоль рядов живых изгородей и по краям рощиц, и ночь смыкалась за ними. В своих темных плащах они были невидимы, будто все надели волшебные Кольца. Друзья старались не шуметь и, как подобает хоббитам, двигались совершенно беззвучно в высоких травах. Даже чуткие ночные звери в полях и лесах вряд ли заметили их.

Вскоре они по деревянному мостику перешли Реку к западу от Хоббитона. Река здесь вилась узкой темной лентой сквозь заросли густого ольшаника. Через пару миль к югу они торопливо перебежали через большую дорогу, ведущую к Брендивинскому мосту. Теперь друзья находились в Туккленде и, двигаясь на юго-восток, приближались к Зеленым склонам. Взобравшись на первый склон, они оглянулись и увидели, как вдали мерцают огоньки Хоббитона. Но вскоре и они исчезли во тьме. Фродо повернулся и прощально взмахнул рукой.

— Увижу ли я их когда-нибудь снова? — тихо проговорил он.

Через три часа пути они остановились на отдых. Ночь была ясной, холодной и звездной, но от лугов и ручьев поднимались клочья тумана, похожие на дым. Ветви оголившихся берез, раскачиваясь под легким ветерком, закрывали черной сетью бледное небо. Поужинав (очень скромно, по хоббитским понятиям), друзья снова двинулись в путь.

Вскоре они вышли на узкую дорогу, которая петляла, то поднимаясь, то опускаясь, и терялась впереди во тьме. Она вела к Вудхоллу, а оттуда — к Стоку и к парому. Поднимаясь вверх от Главного тракта в Речной долине и огибая Зеленые склоны, она устремлялась к Вуди-Энду, глухому уголку Восточного Удела.

Вскоре путники оказались в лощине между высокими деревьями, которые шумели во тьме сухой листвой. Было уже очень темно. Поначалу они переговаривались или напевали вполголоса — теперь уже они были вдалеке от любопытных ушей. Затем смолкли. Пиппин начал потихоньку отставать, и, когда дорога вновь повела к крутому склону, он остановился и зевнул.

— Спать хочется, просто сил нет, — сказал он, — сейчас свалюсь прямо на дорогу. А вы как, на ходу заснете? Уже почти полночь.

— Я думал, тебе нравится гулять в темноте, — заметил Фродо. — Но особенно торопиться некуда. Мерри ждет нас послезавтра днем, и у нас еще целых два дня. Сейчас найдем подходящее место и остановимся.

— Ветер с запада, — сказал Сэм. — Если мы обогнем этот холм, то на той стороне найдем защищенное уютное место, сударь. Насколько припоминаю, сейчас пойдет сухой ельник…

Сэм отлично знал места на двадцать миль от Хоббитона, но на этом его познания в географии и заканчивались.

Сразу же за холмом действительно начинался ельник. Свернув с дороги в пахнущую смолой темноту под деревьями, хоббиты набрали сухих веток и шишек для костра. Вскоре под ветвями большой ели весело потрескивал огонь, и хоббиты грелись у него, пока не стали клевать носами. Затем они устроились между большими древесными корнями, завернулись в плащи и одеяла и вскоре уснули. Они не выставили охраны: даже Фродо не боялся, пока они находились в самом сердце Удела. Когда костер угас, к спящим хоббитам подошло несколько лесных зверьков. Лис, пробегавший мимо по своим делам, остановился на мгновение, понюхал воздух и фыркнул:

— Хоббиты! Ну и дела! Я слышал, что нынче странные дела творятся в этой земле, но чтобы хоббит спал в лесу под деревом? И не один, а целых три! Что-то здесь не так…

Лис был совершенно прав, но никогда так и не узнал, что все это означало.

Наступило утро, бледное и холодное. Фродо проснулся первым и обнаружил, что корень чуть не продырявил ему спину, а шея у него задеревенела. «Ничего себе прогулочка! И зачем я пошел пешком? — подумал он, как обычно, в начале путешествия. — А все свои отличные перины продал Кошель-Бэггинсам! Лучше бы этот корень им отдал!» Он потянулся.

— Вставайте, хоббиты! — крикнул он. — Чудесное утро.

— Что в нем чудесного? — спросил Пиппин, выглядывая из-под одеяла одним глазом. — Сэм! Приготовь завтрак к половине десятого. А воду для умывания согрел?

Сэм вскочил, недоуменно оглядываясь спросонья.

— Нет, сударь, еще нет! — выпалил он.

Фродо стащил одеяло с Пиппина и перекатил его на другой бок, а потом пошел к опушке. На востоке из густого тумана вставало красное солнце. Тронутые осенним золотом деревья, казалось, плыли в туманном море. Немного пониже дорога круто спускалась в долину и исчезала из виду.

Когда он вернулся, Сэм и Пиппин уже разожгли костер.

— Вода! — воскликнул Пиппин. — Где вода?

— Я не держу воду в карманах, — заметил Фродо.

— Мы решили, что ты пошел за водой, — буркнул Пиппин, доставая еду и посуду. — Может, все же пойдешь?

— Пойдем вместе, — ответил Фродо. — Захвати фляжки.

У подножия холма протекал ручей. Они наполнили фляжки и походный котелок под маленьким водопадом, где ручей сбегал с выступа серого камня. Вода была холодна как лед, и хоббиты, отфыркиваясь, умылись. Когда они позавтракали, все упаковали и собрались в дорогу, уже перевалило за десять.

День обещал быть ясным и жарким. Они спустились по склону, пересекли ручей у родника, потом поднялись на следующий холм и опять спустились. Вскоре их плащи, одеяла, вода, еда и все прочее стали казаться тяжелым грузом.

Дневной переход обещал быть трудным и утомительным. Однако через несколько миль дорога перестала петлять; утомительным зигзагом она последний раз поднялась на вершину крутого холма и полого спустилась к равнине, усеянной небольшими рощами, которые в отдалении сливались в бурую дымку. Там, до самого Брендивина, простирался Вуди-Энд.

Дорога вилась тонкой лентой, скрываясь вдали.

— Ей конца нет, — вздохнул Пиппин, — а если я не отдохну, то конец придет мне. И пора бы перекусить.