Мари Ардмир - Профессорская дружка

Аккуратно освободила руки и отошла, думая о том, что его родители уже пригласили на день Весеннего Солнцестояния, так что отказаться не удастся. Поэтому сейчас я улыбнулась, соглашаясь ему подыграть:

— Хорошо, сегодня, так и быть, я поболею, но…

— Без но! Никаких условий, Рэш, — заявил Дейр, однако это не остановило меня и мое требование.

— Но поддержу я игру лишь тогда, когда получу формулу маячка, срабатывающего на прикосновение. К тому же ты обещал… — С этими словами я выудила из кармана блокнот и перо и вручила их псевдожениху.

— Моя дружка — шантажистка! — патетично воскликнул он, забирая у меня канцелярские принадлежности.

— Ты сам меня вынудил.

— Что ж. — Присев за ближайший столик, стихийник на мгновение прикусил кончик пера, а затем на чистом листе вывел формулу, вернее всего, лишь ее часть. Именно ту часть, над которой мы с василиском бились три дня подряд, почти разобрали загвоздку и уже не нуждались в разъяснениях. А потому, когда Дейр с умным видом заявил: «Вот она», — я компетентным тоном сообщила, что это не все.

Улыбнулся шире.

— Просто я решил взять пример с моей дружки, чтобы узнать, каким заданием она озадачила Уиграда Лесски.

— Ничего сложного, — заверила я.

— И все-таки, — настойчиво произнес мой маг-опекун и поднялся.

— Он должен попросить прощения у профессора Олли Шамин. Так как голему указ ставил он, то пусть он и извиняется.

Я кивнула на блокнот, и Дейр без слов наклонился над столом и продолжил запись формулы. Правда, написав еще треть, остановился.

— И что за слово повторял земляной?

Если он надеялся, что я вот так прямо скажу и подставлю незадачливого кузена, то он ошибся. У любой информации есть своя цена, а возможность допекать Уиграда была бесценна. О чем я и сообщила в иносказательном плане.

— Свободный доступ в лабораторию. — Как по мне, подобная бесценность равна слову голема.

— У кузена на фразу силенок бы не хватило. — Девятый намек не понял, хмыкнул, продолжая выписывать заклинание и рассуждать вслух: — Чтобы достучаться до сознания древнейшего маг-существа, ополовинивается резерв тройки, а потом столько же уходит на заучивание…

Я улыбнулась осведомленности стихийника, а он весело хмыкнул, не поднимая головы и не отрываясь от записи:

— Нет. Слово должно быть одно, в крайнем случае, два…

— Оно и было одно, — заверила искренне, как только он прописал нужный мне узел заклинания, — но узнать ты его сможешь, когда я получу свободный доступ…

Не договорила, он резко выпрямился и развернулся ко мне:

— Ну, Ирэна!

Перо в его руках лопнуло, и я испуганно пролепетала:

— Только блокнот не рви… мне его данные еще в магсет переписывать.

Не порвал, отшвырнул в сторону и, сделав шаг ко мне замер, тяжело дыша. Я боялась посмотреть в его глаза, и так кожей чувствую, они прожигают меня насквозь. И, прикусив губу, мысленно вознесла молитву Всевышнему, потому что девятый таким напряженным ранее не был никогда.

Секунда первая, вторая, третья, мгновения текут медленно и в то же время неумолимо. И когда счет перевалил за минуту, стихийник выдохнул, приходя в себя и в свое веселое расположение духа. Костяшками согнутых пальцев провел по моему подбородку, скуле, к самому ушку, а затем, едва касаясь, опустился по шее к основанию горла, мягко погладил и, будоража душу не только прикосновением, но и голосом, произнес:

— Забудь о лаборатории лет так до двадцати пяти.

Артефактами собственного изготовления не пользоваться, о лаборатории и не помышлять, перечислила я мысленно и возмутилась подобной несправедливости.

— Но почему? — подняла взгляд выше его галстука и невольно сглотнула под темнеющим взором девятого.

— Потому что, — его рука скользнула вниз по моему плечу, — ты даже представить не можешь, — пальцы обошли по кругу локоток и спустились к самой кисти, — насколько опасно…

Он замолчал, не договорив, и лишь кадык дернулся.

— Насколько опасна я? — попыталась понять его формулировку и не выдать голосом дрожи, что охватила меня.

— Нет. — Мягкий смешок и загадочное: — Насколько опасно выводить меня из себя. Тема твоего присутствия в лаборатории, любой лаборатории, — уточнил он, — лично для меня уже болезненная. Еще одно упоминание, и я могу просто-таки не сдержаться…

Вспомнила поцелуй, лишивший меня дыхания, и снова судорожно сглотнула. Стихийник, стоящий почти вплотную ко мне и прожигающий тяжелым взглядом, мягко поднял вверх мою кисть и поцеловал пальцы, обжигая дыханием и не прерывая контакта глаз.

— Хо-о-орошо, я больше не бу-у-уду, — прошептала, едва дыша.

Ироничная полуулыбка, и Дейр глухо попросил:

— Пообещай.

В это мгновение мое сердце явно решило покинуть тело, протаранив грудь, именно поэтому я беззвучно прошептала: «Обещаю» — и была наконец-то отпущена.

— Благодарю.

На мою удачу, он спешил, поэтому, произнеся слова извинения, галантно поклонился и покинул собственные покои через портал. И слава Всевышнему, ничего не забыл и ни за чем не вернулся, иначе бы увидел, как я опустилась на пол, тяжело дыша. Ошеломленная странной реакцией собственного тела на скромные прикосновения девятого, я еще долго сидела на ковре, ощущая то поднимающийся в груди жар, то окатывающий с ног до головы холод.

Проклятый Всенижний, кажется, я действительно заболеваю…

Но стоило лишь подумать об этом, как я решительно поднялась. Болеть мне нельзя, не сейчас. Во-первых, нужно выполнить заказ Гову. Во-вторых, вскоре откроется наш семейный магазин чудес. И в-третьих, по словам моей одногруппницы Таггри, через две недели в академии по случаю дня влюбленных будет бал. Само празднество, как и танцы, меня мало привлекало, все же после бала Всех Стихий в королевском дворце я начала опасаться шумных сборищ. Однако это был тот редкий случай, когда начинающий мастер праздничных маг-представлений мог проявить свой талант, сделать бесплатную рекламу и зарекомендовать себя перед огромным количеством магов и простых людей.

Кто откажется от подобного случая? Вот и я не собиралась отказываться. Даже более того, решила использовать «родственные связи» и написала ректору академии письмо с предложением, пятью вариациями маг-представления и ценами. Не забыв при этом упомянуть о внушительной скидке ему, как моему рекламодателю.

В воскресенье мы с василиском наверстали упущенное и разобрали собственные ошибки. Формула привязки заклинания к прикосновению в этот раз получилась идеальной, давала чистый звук, зависящий от продолжительности контакта, степени надавливания и яркости чувств. Одна проблема, я как испытуемая не могла вычленить внушаемый знак от посторонних ощущений. Так, прикоснувшись невзначай к девятому за завтраком в понедельник, я услышала тихий звон сработавшего заклинания, ощутила запланированное покалывание в пальцах и невесть откуда взявшийся холодок, что скользнул по спине. Вот именно этот третий «признак» навел меня на мысль о нечистоте эксперимента.