Мари Ардмир - Профессорская служка

— Что ж, всего доброго, — пожелал ей Лесски.

— Доброго, — отозвалась она.

Прощальный и потому уничтожающий взгляд девушки я встретила спокойно и уверенно. За что получила легкий поцелуй в висок от правообладателя и многообещающий оскал от оборотницы. Рысь, поняла я по метаморфозам, едва обозначившимся на ее лице, и едва мы отошли, тихо выдохнула:

— О Всевышний!

— Да бросьте! Неужели вы испугались маленькой кошечки? — Веселая усмешка и заверение: — Не стоит ее бояться. Лучше расскажите, почему этот день стал первым свободным за три месяца?

И мне осталось лишь удивляться, с какой легкостью он относится ко всему происходящему, ведь мисс Генрос была не единственной, кто желал перемолвиться с ним словечком. Однако оказалась самой отчаянной. Остальные поклонницы девятого, заметив меня, переставали призывно улыбаться, гордо вскидывали головы и удалялись. Вот точь-в-точь как та белокурая дама в светло-сером полушубке, что свернула на боковую аллею. По моим подсчетам, она была пятой или даже шестой, наверное, поэтому профессор не вел меня под руку, а приобнимал.

Протяжно вздохнула и, отогнав ненужные мысли о нравственности и приличиях стихийника, ответила ему с улыбкой:

— Первые два месяца я ездила от правообладателя к правообладателю и путешествовала по всей стране.

— Вы говорите так вдохновенно, что невольно хочется спросить, почему мистер Донели при первой же возможности сбежал.

Рассказать о восьми правообладателях и моих каверзах во имя свободы мне совесть не позволила, и я с наигранным восторгом прошептала в ответ:

— Он посчитал вас подходящим кандидатом. — А про себя добавила: «Кандидатом, которому я плохого не сделаю».

— Да? — Лесски улыбнулся, расправил и без того прямые плечи. — Теперь я знаю, на что способен мой честный взгляд.

— Вернее сказать, «честный» вид. В те минуты вас прикрывало лишь полотенце.

— Так вы заметили? — ухмыльнулся он.

— Полотенце, несомненно, заметила, — парировала я и поспешила сменить тему: — Но вас сейчас должен заботить совсем другой вопрос.

Мы вышли на дорожку, ведущую к первому цветнику. К слову, у входа нас уже дожидались счастливые и довольные София и Радос Лесски, которые явно что-то задумали.

— Какой? — Маг проследил за моим взглядом.

— Как отговорить ваших родителей от визита в гостиницу, где поселились я и дуэнья, нянюшка и личная горничная, выдуманные мной.

— Зачем это им? — удивился профессор.

— Чтобы во время прогулки по королевской оранжерее оставить нас наедине, — ответила лукаво, но он не понял ничего.

— А это к чему?

— Чтобы вы наконец-то поцеловали девушку!

— А это необходимо?

— Нет! — ответила слишком яростно. Он взглянул удивленно. А я мысленно перекрестилась, пусть только попробует своими поползновениями разорвать договор. Не позволю!

И уже более спокойным тоном пояснила:

— Но согласитесь, наше свидание выглядит неимоверно целомудренным. Со стороны может показаться, что вы попросту стесняетесь проявлять чувства из-за постоянного присутствия родителей. Вот почему они попытаются исчезнуть раньше назначенного срока, а затем нанести мне визит вежливости…

— Да, кажется, так и будет, — кивнул правообладатель и неожиданно улыбнулся: — Но знаете, Ирэна, я только что понял поговорку: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему».

— Да неужели? — скептически изогнула бровь. — Менее четырех часов назад вы были абсолютно противоположного мнения.

— Я еще не знал, какие перспективы мне открываются. Даже представить не мог.

Стихийник скосил взгляд на еще одну гордо удаляющуюся от нас красавицу, и я, проследив за ним, увидела знакомое пальто воинственной огневички. Если не ошибаюсь, даму звали Данаей. И в свете всего вышесказанного и сделанного нешуточное беспокойство развернулось в моей груди колючей проволокой. Что-то не нравится мне его тон.

— Какие именно перспективы?

— Свободолюбивые, — ответил девятый. — Понимаете ли, Ирэна, королевские балы, семейные вечера, праздники на кафедре, скачки, соревнования магов, конкурсы невест и холостяков, рауты и дни рождения коллег съедают массу времени. Ранее я уклонялся, как мог, и использовал все мыслимые и немыслимые предлоги…

— А теперь? — спросила и остановилась, потому что чувствую не только неясную опасность, но и подвох.

— А теперь… — Он повернулся и с улыбкой поправил меховой воротник моего плаща, затем взял за руку с таким видом, словно бы держит бесценное сокровище. — Я намерен использовать «приличную причину» как в теории, так и на практике. — И, щелкнув меня по носу, дальше повел: — Оказывается, постоянные отношения несут немыслимую пользу.

— Да? Что же вы утром стояли как истукан? — с досадой в голосе вопросила я.

— Испугался. В те минуты вы стали олицетворением той невесты, что матушка искала для меня.

— Мягкая, добросердечная и ответственная? — перечислила, будучи полностью уверенной в своей правоте. Ведь именно таких в жены и прочат, и усиленно ищут.

Но профессор ответил иное.

— Скучная, прилипчивая и чрезмерно ранимая. С такой не пошутить — расплачется. — На мгновенье он даже скривился и тут же подмигнул мне: — А вы другое дело!

— Ну, спасибо.

— Пожалуйста!

— Но это еще не значит, что я согласна.

Лесски рассмеялся и, прижав меня крепко, прошептал у самого ушка:

— Просто мы еще не говорили о цене.

Вчера, как и ожидалось, родители профессора спешно покинули нас под благовидным предлогом, однако не забыли спросить, в какой гостинице я остановилась. Из-за отчаянно молчавшего Лесски пришлось соврать, что визит в Ридмейру был незапланированным и коротким, но в следующий свой приезд я обязательно их навещу.

Они слушали, кивали, лукаво глядя на нас и старательно скрывая многозначительные улыбки. Затем девятый, потакая своей идее, долго гулял со мной меж цветущих кустов, после пригласил на ужин в один из самых посещаемых ресторанов и не забыл сводить на театральное представление. Мы вернулись затемно, уставшие, но довольные, и каждый думал о своем. Я о том, как попрошу помочь с поступлением в Академию МагФорм, он о каком-то испытании. Спать разошлись в разные комнаты, а проснулись…

— Профессор!

И опять дежавю ощущений, подушка с шерстью под щекой, мерно вздымающаяся твердь подо мной, бухающий ритм чужого сердца у самого уха и… О Всевышний, немерзнущая тазовая область!

— Сэр Лесски, — взвилась я, отлипая от мужчины, — что вы тут делаете?

— Сплю.

— Вас что, как василиска, на тепло тянет?

Мгновенно оказалась на свободной половине кровати, натянула одеяло до подбородка.

— На комфорт, — ответил девятый, поворачиваясь на бок лицом ко мне и подкладывая ладошку под щеку. — Уж извините, но после работы я его обеспечить себе не мог. Силы иссякли.