Майкл Муркок - Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.

Друзья осторожно шли по улицам с мечами наготове. Даже если предположить, что Бьючард еще жив, неизвестно было, где его держат, но что-то притягивало их к сигнальному огню в центре города.

Друзья направились к сигнальному огню и услышали отдаленный рокот барабанов. Звук приближался, наполняя воздух, эхом отдаваясь в пустых темных улицах. Вскоре в грохоте барабанов стала различаться тяжелая поступь шагов и стук копыт.

— Что это? — прошептал Д’Аверк.

Он осторожно выглянул из-за угла дома, потом быстро втянул голову.

— Они едут сюда, — прошептал он, — скорее назад!

Хокмун и Д’Аверк отступили в темноту, глядя на процессию, проходящую мимо по направлению к центру города.

Впереди ехал сам Вальон. Его лицо было бесстрастно, глаза без всякого выражения смотрели вперед. Позади него шли барабанщики, отбивая медленный мерный ритм, а позади них двигалась еще одна группа вооруженных богато одетых всадников — явно остальные лорды Старвеля. Их лица тоже были бесстрастны, они восседали в седлах, словно статуи. Но внимание друзей привлекла не сама процессия, а тот, кто следовал за ней. Бьючард.

Руки и ноги его были распростерты на каркасе из гнутой китовой кости. Каркас этот лежал на тележке, запряженной шестью лошадьми, которых вели под уздцы шесть пиратов, одетых в ливреи. Лицо Бьючарда было бледно, а обнаженное тело было покрыто каплями пота. Ему явно было очень больно, но губы его были упрямо стиснуты. На его теле и щеках красовались странные символы. Мышцы были напряжены в тщетном усилии освободиться от пут, что впивались в его щиколотки и кисти, но связан он был со знанием дела.

Д’Аверк сделал движение, словно намереваясь выпрыгнуть вперед, но Хокмун удержал его.

— Нет, — шепнул он, — нам надо проследить, куда они направляются. Возможно, поздней нам представится куда лучший шанс спасти Бьючарда.

Они осторожно последовали за процессией. Она продвигалась вперед медленно, пока не достигла широкой площади, освещенной сигнальным огнем, который сверкал над входом в высокое здание странной ассиметричной архитектуры. Казалось, оно образовалось само собой из какой-то стекловидной вулканической породы. Выглядело оно зловеще.

— Вне всякого сомнения — Храм Батач Герандиума, — прошептал Хокмун. — Мне хотелось бы знать, зачем его сюда привезли?

— Пойдем и выясним, — ответил Д’Аверк, а процессия в это время вливалась внутрь здания через широкий вход.

Они быстро перебежали площадь, стараясь держаться в тени, и затаились возле двери. Она была полуоткрыта, и, очевидно, никому в голову не пришло выставить охрану. Возможно, пираты считали, что никто не осмелится войти сюда, если у него не было на то права.

Быстро оглядевшись по сторонам и определив, что за ними никто не наблюдает, Хокмун подошел к двери и слегка толкнул ее. Он оказался в полутемном коридоре. Впереди послышались звуки хора.

Хокмун стал осторожно продвигаться по коридору. Д’Аверк не отставал от него ни на шаг.

Не доходя до поворота, Хокмун остановился. В ноздри ему ударил странный неприятный запах, который был одновременно и знаком ему, и не знаком. Его передернуло, и он сделал шаг назад. Лицо Д’Аверка исказило отвращение.

— Гмм… что это такое?

— Что-то очень знакомое, — покачал головой Хокмун, — может быть, запах крови. И все же не только крови…

Д’Аверк взглянул на Хокмуна широко раскрытыми глазами. Казалось, он собирается предложить Хокмуну не ходить дальше, но потом он расправил плечи и крепче ухватился за рукоять своего меча. Он снял шарф и замотал им рот и нос, закинув концы шарфа за спину щегольским движением, которое напомнило Хокмуну прежнего Д’Аверка. Дориан ухмыльнулся, но тоже обмотал лицо шарфом.

Затем они вновь двинулись вперед, завернув за угол.

Из двери в дальнем конце открывшегося коридора исходило алое сияние, напоминавшее цвет крови. Казалось, оно пульсировало в ритме пения, которое сейчас сделалось громче и в котором сейчас уже проскальзывали угрожающие нотки. Омерзительный запах тоже стал сильней.

Пение точно так же раздражало их слух, как запах раздражал обоняние. В пении слышалось нечто фальшивое, режущее слух, действующее на нервы. Полуослепленные, они тем не менее продолжали идти вперед, пока не добрались до центрального зала Храма.

Зал был почти круглым, но высота потолка в нем изменялась крайне неравномерно, зал как бы повторял внешний контур здания, которое казалось скорее природным созданием, чем исполненным руками человека. Стекловидные стены отражали лучи света, так что весь зал был залит красным сиянием.

Свет исходил из источника, находившегося высоко под потолком. Это заставило Хокмуна посмотреть наверх.

Он узнал ее немедленно, эту вещь, которая находилась наверху и, казалось, привлекала внимание всех присутствующих. Не было никакого сомнения, что именно за этой вещью и послал его Майган перед смертью, истратив последние силы на то, чтобы дать ему инструкции.

— Меч Зари, — прошептал Д’Аверк. — Но ведь не может же такая ужасная вещь играть столь большую роль в наших судьбах!

Лицо Хокмуна стало хмурым. Он только пожал плечами.

— Сейчас нам не до этого. Нам нужен он. Взгляни… — И он вытянул вперед руку.

Под мечом была распростерта ниц дюжина людей. Они все были привязаны к нескольким рамам из китовой кости. Рамы эти были расположены полукругом. У пленников были перерезаны вены, и люди медленно истекали кровью.

Д’Аверк отвернулся от этого зрелища, но потом вновь заставил себя повернуться. На его лице были написаны ужас и глубокое отвращение.

— Клянусь Рунным Посохом! — прошептал он. — Это же варварство!

Несчастные истекали кровью. У тех, кто еще был жив, лица были перекошены от страха и страдания. Их кровь стекала в громадную яму внизу, высеченную в скале из обсидиана.

В этой яме двигались какие-то существа, поднимавшиеся на поверхность к свежим каплям крови, затем снова уходившие в глубину. Черные существа, плавающие в бассейне крови.

Глубока ли она? Сколько тысяч жертв погибло, чтобы заполнить ее? Какими странными свойствами она обладала, если кровь в ней не свертывалась?

Вокруг ямы стояли лорды-пираты Старвеля. Лица их были обращены вверх, к Мечу Зари, и они, раскачиваясь, пели. Прямо под Мечом, изогнув тело в тщетном усилии освободиться, висел на отдельной раме Бьючард.

Вальон держал нож, и не было никакого сомнения в том, как он собирается его использовать. Бьючард презрительно посмотрел на Вальона и что-то сказал — Хокмун не расслышал, что именно. Нож блеснул, как будто уже запачканный кровью, пение стало громче, и сквозь него зазвучал монотонный голос Вальона.

— Меч Зари, в котором обитает дух нашего Бога и предка. Меч Зари, который сделал Батач Герандиум неуязвимым и дал нам все, что мы имеем. Меч Зари, который делает мертвых живыми, дает жизнь живущим, светится, напившись человеческой крови. Меч Зари, прими это наше жертвоприношение и знай, что мы всегда будем преклоняться пред тобой, потому что, пока ты находишься у нас, в Храме Батач Герандиума, Старвель никогда не падет! Прими эту жертву, нашего врага, этого выскочку, прими Пала Бьючарда из той касты, что называется купцами!