Гай Юлий Орловский - Патроны чародея

— Одной хватит, — сказал я твердо.

— Да, — согласился он, — тебе лучше взять кирку. Парень крепкий, да еще глерд! Такому кирка пойдет больше. Я захватил. Видишь, как я тебя люблю и уважаю?

Я смотрел, как он торопливо счищает землю и кучу листьев с каменного пола. Наконец показался краешек люка, Фицрой прав, дверь в полу как будто вырезана по циркулю.

— Какой ты осторожный, — сказал я. — Надо же столько земли и дерьма навалить… И почти не пахнет.

— Зато мы первые, — сообщил он. — Теперь помоги поднять… Погоди, вставлю в щель… Тяни!

Я отковырнул прилипшее за века металлическое кольцо, просунул два пальца, больше не помещается, потянул с силой. Сперва не поддавалось ни на миллиметр, потом начало потрескивать, но люк оставался на месте.

Фицрой сказал возбужденно:

— Погоди, поддену…

Люк чавкнул и поднялся, выпуская наружу застоявшийся воздух с примесью гнили. Фицрой аристократически наморщил нос и отшатнулся, но со вздохом помог откинуть люк полностью, сразу же наклонился, всматриваясь в темноту.

— У тебя есть, чем посветить? Ну вот, а еще маг… Ладно, давай веревку. Только держи крепче, я после обеда тяжелый.

— Лезь, — согласился я. — Может быть, ноги откусят.

Мелькнула мысль посветить ему из смартфона, но там батарейка и так садится быстро, а тепла тела и вибраций хватает только на звонки и разговоры. С другой стороны, чем меньше знают о моих возможностях…

Он крикнул снизу:

— Тут неглубоко!.. Захвати из моего мешка пару факелов и спускайся.

— Там темно?

— Еще нет, — заверил он. — Но если пойдем дальше, факелы пригодятся.

Я спустился по закрепленной за камень веревке, света сверху в самом деле достаточно, чтобы осветить заброшенный склеп, довольно просторное помещение, однако видно, что грабители здесь побывали раньше нас. И не однажды.

Фицрой быстро высек огонь, факел вспыхнул, стены стали багрово–красными.

— Вот сюда, — сказал он, — иди за мной.

Багровый огонь факела становился все ярче по мере того, как отдалялся солнечный свет, тоннель высечен в сплошном камне. Вскоре вышли в небольшую пещеру.

Фицрой указал факелом вперед, там узкая вертикальная щель в стене с нависающим над нею каменным выступом, даже не хочу сравнивать, на что похоже, странные, хотя понятные ассоциации.

— Как же здорово! Видишь?

— Что здорового? — спросил я.

— Недавно был небольшой обвал, — сообщил он в сильнейшем возбуждении.

— Как здорово, — сказал я саркастически. — Ну прям не знаю!

— Точно, — подтвердил он. — Обвал открыл вот это… чудо. Пойдем быстрее!

Он нырнул в эту странную щель, а я, чтобы не остаться в темноте, заспешил следом. Ход тесный, кое- как пробрались в комнату, там на каменном постаменте расположился такой же каменный гроб, крышка которого, как мне кажется, намертво приварилась к основному ящику. Во всяком случае, щели даже не увидел.

— Осталось чуть–чуть, — сказал он бодро. — Вот сейчас сдвину… Ух ты, как прилипла… Ладно, сперва поддену… лучше вот с этого края… Нет, тут без зазора, зато на другом конце отбит краешек…

Я не поверил глазам: появилась тонкая щель, настойчивость города берет, а крышка со скрипом, скрежетом и скрипом начала приподниматься. Я торопливо выхватил пистолет и торопливо поворачивался во все стороны, готовый к яростной и долгой стрельбе.

Фицрой, багровый от усилий, прохрипел:

— Ты чего?.. Помоги лучше…

— Не могу, — огрызнулся я.

— Че… го?

— Должны напасть, — объяснил я нервно.

— Кто?

— Не знаю, — прошептал я страшным шепотом. — Но много… Опасные!.. И все с оружием получше, чем у нас!.. Какое бы у нас ни было, у них будет лучше. И нас застанут врасплох.

Он спросил в недоумении:

— А ты откуда… такое знаешь?

— Знаю, — сказал я зло. — Тысячу раз видел!.. Это тошнит, что всегда в последнюю секунду появляются бандиты, террористы, боевые маги, захватчики, конкистадоры, маньяки, повелители мира, демоны, вампиры, инопланетяне, конкуренты, археологи, маньяки, зомби, химеры… И только чудо спасает!

Он присел и снова подставил плечо под рычаг ломика.

— Если спасает, тогда и нас спасет. Помоги поднять крышку!

Я с осторожностью помог, не выпуская из другой руки пистолета. Фицрой сердился, но ничего выговорить не мог с перекошенной от напряжения рожей, только пыхтел и сверкал глазами.

Крышка наконец начала скользить, съехала в сторону и с грохотом обрушилась на каменный пол.

Я резко обернулся, снова готовый драться отчаянно, получать удары и бить в ответ, однако… по–прежнему все тихо, если не считать сопения Фицроя.

Он поднялся на постамент и жадно заглядывал в открывшийся каменный гроб.

Похоже, что–то пошло не так, я ощутил еще большую тревогу. Где же это все опасное, что неминуемо набросится, сомнет, будет рвать и терзать, а я стану отчаянно стрелять в упор…

Фицрой чем–то шелестел внутри ^роба, слышно, как стучат кости, что–то позвякивает. Он довольно сопит, деловитый, как хомяк в своей кладовочке, а я чувствовал себя посрамленным, еще больше испуганным. Добро пожаловать в реальный мир, здесь все реально, а не по канонам.

Вообще–то хорошо, что не по канонам. Подумаешь, каноны. Они всегда ограничивают! А я человек неограниченный. Мне нужен размах и постепенный разбег вплоть до галактических масштабов. Если, конечно, психиатр не остановит раньше.

— Есть! — донесся ликующий голос Фицроя. Он свесился вовнутрь через край гроба так, что наверху только задница, и говорит со мной вроде бы она. — Теперь заживем!.. Теперь погуляем… И вообще…

Он выбрался, весь сияющий, в руке фигурка раскоряченного божка, вряд ли человека посмели бы изобразить в таком непотребном виде, а богов можно хоть египетскими крокодилами.

— Кто это? — спросил я.

— Не знаю, — ответил он. Как мне показалось, отвечает честно. — Да какая разница? Во–первых, находка. Во–вторых, волшебная… Ну, наверное. Ну, и такой пустячок, стоит принять во внимание, что эта штука целиком из золота.

— Приятный пустячок, — согласился я, — Ладно, вылезаем? А то что–то как–то не совсем здесь радостно.

С той стороны, откуда мы пришли, донесся глухой грохот. Я дернулся, кожа пошла пупырышками. Вот оно, чего страшился…

— Там обвал, — сказал я обреченным голосом. — Не выбраться.

Он спросил недоверчиво:

— Какой обвал, какой обвал?

— Мощный, — сказал я зло. — Похоронивший нас. Теперь мы тоже мумии. Вот кто–то через тысячу лет обрадуется!

— Откуда ты знаешь? Такие почвы не обваливаются. Не так уж и глубоко мы забрались…

— Проверь, — сказал я. — Знаю, что говорю. Это всегда так. Если нет этих, что прибегут отнимать твою находку, то сама природа… ждет до этого момента.