Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

Причина выяснилась довольно скоро. Вечером спецназ подтянулся к зданию штаба Тихоокеанского флота и оцепил его, прибывший на место проведения операции глава МВД Яковлев потребовал от начальника флота немедленной выдачи нескольких десятков матросов и офицеров, участвовавших в митинге и укрывшихся на кораблях командующий ответил категорическим отказом, заявив, что намерен говорить лишь с министром обороны или, на худой конец начальником Генштаба, разгорелся спор. В итоге из штаба его вывели в наручниках и отправили в аэропорт. А там уже разгружались три новых борта, прибыло подкрепление. Всего же к началу субботы в городе насчитывалось свыше трех тысяч войск МВД, начавших шерстить город. И самое главное, порт – поскольку множество митинговавших пряталось именно там.

Около полуночи в районе бухты Улисс послышалась беспорядочная автоматная стрельба. Затем все стихло, а через минуту или две, стрельба усилилась. И уже не прекращалась до самого утра.

В четыре утра министр обороны, вынужден был ввести в Приморском крае режим военного положения. При этом ответственность за его исполнение возлагалась, как ни странно, на министерство внутренних дел, явное противоречие закону, однако, ни в Кремле, ни в администрации края решили не рисковать и просеять город хорошо подчиняющимися приказам войсками. Транспорт не вышел на улицы, город буквально заполонили бойцы внутренних войск и ОМОНа, проверявшие каждый имевший нахальство выбраться со двора транспорт на предмет провозимого оружия или экстремистов и их пособников – поскольку бойцы имели весьма смутное представление об этих категориях граждан, гребли практически всех без разбора, в возрасте от восемнадцати и до тридцати пяти. В месте дислокации четырех противолодочных кораблей и нескольких вспомогательных судов, призванных охранять город как от вторжения зомби, так и от возможного вмешательства Японии, все еще продолжались стычки внутренних войск и сухопутных сил Тихоокеанского флота.

К шести утра в бухту Улисс из Фокина вошло два десантных корабля: «Ослябя» и «Александр Николаев», – отправленные было в Находку зачищать берега от живых мертвецов; десантники с ходу вступили в бой и отбросили внутренние войска вглубь города к Морскому кладбищу. К семи с севера в район Второй речки подошла отдельная дивизия мотострелков из состава пятой армии, призванная защищать город и окрестности от вторжения мертвых со стороны Китая. Командующий Дальневосточного округа, узнав о введении во Владивостоке военного положения и наведения порядка Яковлевым немедля заподозрил скрытый переворот, и приказал войскам не вмешиваться, впрочем, его власти не хватило, ибо мотострелковые части, дислоцированные в городе и окрестностях, и сформированные из местных контрактников, уже вошли в столицу Приморья. Непродолжительные бои с внутренними войсками закончились бегством последних в район Светланской улицы. В итоге, там было окружено около двух тысяч человек и по меньшей мере до сорока единиц бронетехники. Никто не решался открывать первым огонь в самом центре города. Войска простояли до десяти утра в полном бездействии. После чего губернатор, запертый в стенах здания Администрации, приказал очистить ему дорогу к аэропорту. Войска пошли на сближение, но стычки не получилось, слишком явный был перевес мотострелков. А тем временем, в бухту Золотой рог уже входили сторожевые корабли Тихоокеанского флота. Первый же холостой выстрел эсминца «Варяг», и войска МВД предпочли отойти на исходные позиции.

Подробности Дзюба узнал постепенно и из самых разных источников – для него эта ночь и прошедший вечер, сложились крайне тяжело. Около семи дверь его квартиры попросту высадили, в комнаты ворвался отряд омоновцев человек из пяти, Лаврентия заковали в наручники и вывели из здания. Когда его выводили из подъезда, на омоновцев напали неизвестные в черном, с лицами в масках. После непродолжительной борьбы ОМОН лежал на мостовой, без оружия и желания подняться. Старший из нападавших снял повязку, прищурившись со свету, Дзюба не без удивления узнал в нем Тацуо, шофера господина Тикусемо. По-русски тот говорил плохо, впрочем, объясняясь на двух языках сразу, он сообщил Дзюбе, что имеет намерения вывести его в консульство, а затем и в Токио. Лаврентий недолго колебался, днем он попытался прорваться на митинг, но убедившись, что дело начинает принимать самый скверный оборот, предпочел не жертвовать собой понапрасну.

Он кивнул Тацуо, тот, оставив омоновцев отдыхать и дальше у подъезда, провел его во двор, где находился микроавтобус, из коего и велось наблюдение, как за Дзюбой, так и за милицией. Лаврентий мысленно пожал руку Тикусемо, свои возможности тот использовал на все сто. Машина быстро добралась до консульства, на пороге его уже встречал Акио-сан. Крепко пожал руку и проводил во дворик, благо погода была еще теплой.

– Как видите, ваш министр Яковлев решил спустить всех псов с цепей, – заметил Тикусемо. – Я наблюдаю за его действиями вот уже с самого утра.

– У вас здесь что, агентура? – несколько удивившись произнес Дзюба.

– Нет, не столько. Мы подключились к камерам наружного наблюдения. Так и проще и дешевле. Сами взгляните, – и он протянул Лаврентию ноутбук, экран которого был поделен на множество квадратов. В каждом копошилась жизнь, в некоторых она просто била ключом и со всего маху. Дзюба щелкнул на первый же такой квадрат, разглядывая группу молодчиков в сером, избивающую группу молодых людей в джинсах, а затем, переключился на бухту Улисс, которую прочесывал спецназ внутренних войск. В порту бухты шаталось изрядное количество зомби, но на них никто не обращал ни малейшего внимания.

– Я так понял, ищут митинговавших, а так же, ваших сторонников. – Дзюба просмотрел еще пару картинок, и вернул ноутбук. – Кажется, вам пора сворачиваться.

– Вы оповестили Устюжного?

– Он уперся, к сожалению. Не хочет выезжать. Его арестуют с минуты на минуту.

– Странно, что вы не предупредили меня.

– Ваш телефон отключен, – Дзюба схватился за карман, кивнул:

– Простите. Думал, это хоть немного поможет. Не мне, друзьям. Хорошо, ОМОН его не забрал. Там куча адресов.

– Не совсем разумно хранить все в телефоне, тем более в такое время. Простите, Лаврентий Анатольевич, что я вас поучаю, не подумайте дурного.

– Знаю, знаю, не говорите. Просто последнее время память стала совсем плохая. Про свой день рождения забыл, что тут говорить.

Они побеседовали до самого заката, и чуть позже, покуда через Верхнепортовую улицу не начали громыхать БТРы. Лаврентий вскочил со стула, опрокинув его, подошел к ограде. Мимо проезжала, рыча моторами, бронетехника, направляясь в Эгершельд.