Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

В своей часовой речи президент перечислил все этапы противостояния с ожившими мертвецами за истекшую неделю, наши успехи и провал их блицкрига. Цифр благоразумно касаться не стал, потому еще, что Генштаб выдавал сперва одни, потом, решившись брать откровенностью, совершенно другие. Потери вышли весьма значительные, посему президент лишь обозначил основные направления дальнейших действий, сообщил о своем намерении побывать в регионах, проконтролировав ход исполнения операции, поблагодарил войска за стойкость и мужество, депутатов за оперативность в принятии закона о ЧП, – его обнародовали уже в сегодняшней «Российской газете». И под конец пожелал всем удачи.

Депутаты обеих палат и губернаторы расходились недовольные выступлением. Для них президент не сказал ничего нового, его выступление было рассчитано, прежде всего, на те массы, которых принято называть расплывчато «россияне». Именно они, как указывали рейтинги, побросав дела, прилипли к экранам и слушали, не отрываясь, до самого финала. Общий рейтинг трансляции составил неслыханные девяносто шесть процентов. Об этом мне сообщил Балясин, когда я примчался за сводкой в отдел. Получил папку и огляделся – народу сегодня было немного. Сергей сунул мне данные, и повернулся работать.

– А Леночка? – тут же спросил я, заметив пустовавшее кресло. Балясин вздохнул, но сдержался. Я повторил вопрос. Он нахмурился.

– Не доехала. Совсем не доехала…. Все, мне работать пора. Извини, – и вытолкал меня за дверь. Я отправился к президенту. Денис Андреевич был в библиотеке, но поговорить не удалось, он беседовал с Пашковым. Я молча положил папку перед обоими, Пашков сверлил мою спину взглядом, покуда я не скрылся из поля его зрения.

Наконец, созвали Совбез. Нефедов, прибыл к самому началу заседания. Когда я вошел, он рассказывал об общих делах Денису Андреевичу. Президент в кои-то веки успокоился, вести с берегов Невы, откуда прибыл директор, пришли приятные. Я мог только догадываться, о чем шла речь, но и в мыслях не хотел распространяться на эту тему.

Заседание началось с минуты молчания по Андриану Николаевичу. Затем слово взял Широков. Я плохо знал этого человека, почти не встречался за два года работы и совсем – в прежней жизни. Точно знал только его чин – генерал-майор внутренних войск.

Первые же его слова меня покоробили.

– К сожалению, мне досталось министерство в ужасающем состоянии, – с места в карьер начал Леонид Никитич, – За время, прошедшее с начала операции, достаточно тесных связей с Генштабом выработать так и не удалось, хуже того, настроения в низовом составе натурально убийственные. Я признаю, не самая удачная идея, когда состыкуются две противоположности – милиция, набранная с национальных окраин, и армия, куда вгоняют силком, а подчас силком заставляют подписывать контракт еще на неопределенный срок, и все больше юношей из неблагополучных семей, наркоманов, бездомных и бывших заключенных или условно судимых. Все последние заражены вирусом национализма. Неудивительно, коли при соприкосновениях начинаются стычки. Кстати, вот передо мной пример из Ярославля. Контрактники расстреляли патрульно-постовую машину, узнав в находившихся в ней тех, кто отправлял их в воинскую часть. Отвели душу. При этом, мерзавцы до сих пор не задержаны и не преданы суду.

– Они уже живые мертвые, – тихо произнес Грудень. Я уже было отчаялся ждать, когда он, по обыкновению, прервет нападающего, но Валерий Григорьевич сегодня как в рот воды набрал. Да и вообще был сам на себя не похож, я это заметил, еще когда он выходил, бледный как собственная тень, из Георгиевского зала.

– Хорошо, – странным голосом произнес Широков. – Пару слов о действиях моих подчиненных. Денис Андреевич, я давно пытаюсь довести до вашего сведения необходимость немедля разграничить сферы действия армии и милицейских структур. И освободить уже часть оперативников для выполнения ими их профессиональных задач. Несмотря на введение ЧП, на всеобщее народное смятение, мы наблюдаем всплеск преступности, гасить который попросту некому. За всех отдувается одна прокуратура. В 02 ежедневно обращаются десятки тысяч граждан, но получают большею частью завуалированные отказы.

– Простите, Леонид Никитич, но сейчас обстановка несколько не та, чтобы мы могли бы свободно распоряжаться каждым, умеющим держать оружие человеком, – ответил президент. Пашков пока молчал. – Хотя с вами я согласен, но потерпите дня два, когда ситуация начнет нормализовываться.

– Извините, Денис Андреевич, не могу. Не я, преступность, не позволит расхолаживаться. Мы теряем и более-менее квалифицированных работников и нити управления в этой тонкой сфере. Мы не можем воевать на три фронта, еще и с бунтами в колониях, – Широков замолчал, а я неожиданно вспомнил, что у Леонида Никитича два образования. Второе филологическое – но вот зачем капитану внутренних войск поступать на литфак ЛГУ – этого я понять не мог.

– Плюс уборочная, – неожиданно вспомнил министр торговли, взял на себя смелость, видимо, поскольку соответствующее министерство на Совбезе представлено не было. – Сейчас должна быть страда в самом разгаре. А у нас, пусть и урожай небольшой в этом году, но ведь его собрать надо. А кем? – крестьяне попросту боятся выходить в поля.

– Будем опять войска подымать, как при Союзе? – спросил Грудень, оглядывая собравшихся. – Да вот беда, войска как-то заняты. А тут еще и война за Крым приспела, – нет, определенно, он сам на себя не похож.

Все молчали. Избегая даже взглянуть на Груденя. Сидя на самом краю, я разглядывал лица собравшихся. Только госпожа Паупер пристально смотрела на министра обороны.

– Хорошо, оперативников надо снимать с нарядов, – наконец, прервал завесу молчания президент. – Леонид Никитич, распорядитесь. Что до разграничения сфер воздействия, в этом вопросе еще надо хорошенько разобраться, чтобы принять взвешенное решение.

– Армия это прибежище бритоголовых. Вы сами прекрасно знаете.

– Леонид Никитич, не забывайтесь, – встрял уже и Пашков. – про Пахомова можете говорить, что заблагорассудится, но Валерия Григорьевича оставьте. Будто вы застрахованы от подобного, – Широков разом сдулся и только пробубнил что-то в ответ. На министра обороны по-прежнему никто не мог поднять глаз. – Вот именно, никто не застрахован. Зарубите себе там, где увидите и без зеркала. Все, проехали. Давайте к селу. Вы, Валерий Григорьевич, что предлагаете?

– Подождите, – очнулся Денис Андреевич, – а что наш министр сельского хозяйства, он на позавчерашнем заседании тоже молчал? Виктор Васильевич?

– Он сразу после Константина послан на Кубань. Проверять состояние. Пока расширенного заседания не было.