Стивен Эриксон - Дом Цепей

— Да. Кончай самолюбивый скулеж, старикан, и вставай в строй.

Тылом закованной в перчатку руки Гамет ударил по лицу Блистига столь сильно, что сломал нос. Офицер кувыркнулся через конский круп.

Услышав, как поблизости остановился другой конь, Гамет обернулся… Адъюнкт, едва различимая в туче поднятой копытами скакуна пыли. Она удивленно смотрит на него.

Сплюнув кровь, Блистиг медленно поднялся на ноги.

Гамет с гримасой подвел лошадь к Адъюнкту. — Я готов, — заявил он, — вернуться к обязанностям, Адъюнкт.

Одна бровь слегка поднялась. — Очень хорошо. Однако чувствую необходимость дать совет: в будущем решайте несогласия с другими Кулаками в более приватной обстановке.

Гамет оглянулся. Блистиг деловито отряхивался от пыли, но на окровавленном лице застыла злая улыбочка.

«Ублюдок. И все же я теперь ему должен славный удар, верно?»

— Сообщите Кенебу, — велела Адъюнкт.

Гамет кивнул. — С вашего позволения, Адъюнкт, мне нужно потолковать с Кулаком Блистигом.

— Надеюсь, Кулак Гамет, новая беседа будет менее драматичной.

— Увидим, Адъюнкт.

— О?

— Полагаю, все зависит от меры его терпения.

— Тогда успехов, Кулак.

— Благодарю, Адъюнкт.

Смычок и еще несколько сержантов влезли на холм — все остальные торопились снять лагерь и приготовиться к походу — ради лучшего вида на рухнувшую Стену. Полотнища песка еще опадали каскадами, усиливавшийся ветер рвал их в клочья.

— Даже не пискнула, — сказал сзади Геслер.

— Мне кажется, богиня отступила, — отозвался Смычок. — Готов спорить, Адъюнкт даже не вынула меч.

— Зачем было тогда стену строить? — удивился Бордюк.

Смычок пожал плечами: — Кто скажет? Здесь, в Рараку, происходят и другие вещи, о которых мы ничего не знаем. Мир не засыпал на те месяцы, что мы потратили на поход.

— Она была, чтобы отгонять Когтей, — заявил Геслер. — Ша'ик и ее богиня жаждут битвы. Причем чистой. Солдат против солдата, маг против мага, командир против командира.

— Тем хуже для них, — пробормотал Смычок.

— Ты все намекаешь… Скажи прямо, Скрип.

— Просто догадка, Геслер. У меня иногда бывает. К ним проникли незваные гости, вот что я увидел в гадании Бутыла. В ночь перед битвой в оазисе будет жутковато. Хотелось бы увидеть самому, а еще лучше — помочь.

— Думаю, нам тоже работа выпадет, — буркнул Геслер.

Подошедший к ним сержант вздохнул и хрипло сказал: — Моак думает, нам работы не будет. Если только новый капитан надурит. Адъюнкт готовит что-то неожиданное. Может, мы вообще в бой не попадем.

Смычок вздохнул. — С чего бы Моаку так думать, Тагг?

— Наверное, засел на толчке, — буркнул Бордюк и сплюнул.

Сержант тяжелой пехоты пожал плечами. — Моак кое-что знает, вот.

— И как часто он ошибался? — спросил Геслер и кашлянул.

— Трудно сказать. Он так много говорит, что я всего не упомню. Но, кажется, он частенько прав бывает. Да, уверен. Почти уверен. — Тагг встал лицом к Смычку. — Он говорит, ты был в Войске Однорукого. И что Императрица хочет твою голову на пике, потому как ты вне закона. — Мужчина повернулся к Геслеру. — И он говорит, ты с капралом Буяном из Старой Гвардии. Еще юнцами служили Дассему Альтору, а может Картерону Сухарю или его брату Арко. Что вы привели старый квонский дромон в гавань Арена, и там были все раненые из Упряжки. А ты, Бордюк, как-то столкнул благородного офицера с утеса под Карашимешем, но доказать ведь ничего не смогли.

Трое пораженно глядели на Тагга.

Тот потер шею. — Ну, он так говорит, в-общем…

— Удивительно, как ГЛУБОКО он может ошибаться, — сухо сказал Геслер.

— Полагаю, он всем вокруг эти сказки плетет? — поинтересовался Смычок.

— О нет. Только мне и Собелоне. И велит держать рты на замке. — Тагг моргнул и добавил: — Но не с вами, ясное дело, ведь вы и так знаете. Просто разговор завел. Чтобы быть дружелюбным. Удивительно, как Стена Вихря вот эдак пала, а?

Вдалеке загудели рога.

— Пора выходить, — пробурчал Геслер. — Славьте Худа и так далее…

Кенеб ехал рядом с Гаметом. Их легион сегодня поставили в арьергард, и в жарком воздухе повисла густая пыль.

— Начинаю сомневаться, что Стена Вихря пропала, — сказал Кенеб.

— Да, тут не столько из-под ног, сколько сверху, — отозвался Гамет. И, чуть помявшись, добавил: — Мои извинения, капитан…

— Не надо, сэр. На самом деле мне полегчало, извините за прямоту. Не только обязанности кулака не давят, но и повышение Ранала отменилось. Было приятно сообщить ему об этом. Вы знаете, что он перестроил свои подразделения? По образцу Седогривого? Конечно, Седогривый вел долгую войну на огромной территории, без четкого фронта. Ему нужны были самодостаточные отряды, готовые к любым неожиданностям. А особенно меня взбесило, что он никому не доложил.

— Вы вернули взводы в обычное положение, капитан?

— Еще нет, сэр. Ждал вашего слова.

Гамет поразмыслил… — Я сообщу Адъюнкту о нашей новой структуре.

— Сэр?

— Она может оказаться полезной. Нам придется удерживать тылы на неровной местности. Решение Ранала, пусть и бездумное, тем не менее кажется подходящим ситуации.

Кенеб вздохнул, но промолчал. Однако Гамет отлично понял. «Меня, конечно, вернули в чин по указанию Адъюнкта, но оставили позади — всем ясно, она утеряла ко мне доверие».

Они ехали в молчании, но отнюдь не мирном.

— Если я женщина — настоящая женщина — это не значит, что я умею готовить.

Резак искоса глянул на Апсалар. — Нет-нет, очень вкусно. Честно…

Но Могора еще не закончила. Она размахивала обмотанным травой черпаком, расхаживая взад-вперед. — Кладовой у нас нет, совсем нет! И гости! Гости без конца! А он ходит доставать еду? Никогда! Думаю, он уже помер…

— Он не мертв, — вставила Апсалар, чья ложка неподвижно застыла над тарелкой. — Мы его совсем недавно видели.

— Ты так говоришь, волосы сияют и груди торчат — ох уж эти груди — погоди, начнешь рожать щенков и они до лодыжек достанут однажды. Не щенки, груди. Щенки тебе всю плешь проедят — нет, у тебя сияющие волосы, но да, уже волос не будет, так, одно название. О чем это я? А, я должна лазать по веревочной лестнице вверх и вниз каждый день, собирая еду по крохам — да, трава съедобная, просто надо пожевать. Жевать и жевать. Каждый день охапки травы, клубни, ризаны, тараканы и кровомухи…