Влада Медведникова - Предвестники Мельтиара

— Шестьсот лет назад вы приплыли. Вы напали на нас, не объявив войну. — Голос врага, спокойный и легкий, летел над толпой. — Вы победили тогда. Сегодня мы объявляем войну вам.

Я не заметил, как это произошло, — но в руках у врага была флейта, серебристая, сияющая и тонкая. Он приник к ней, и призывная, ясная мелодия, звучавшая все эти дни в моем сердце, — вырвалась, заполнила воздух, заполнила мир. Звучала все громче, пронзала душу, я мчался вместе со звуком, восторг опалял меня, не давал дышать.

Лаэнар вскрикнул, и я сделал вдох, обернулся к нему.

Шар в его руках сиял. Тысячи цветов преломлялись, менялись, лучи словно водоворот текли к посланникам врагов. Флейтист сиял в этом радужном свете, его пальцы скользили по телу флейты, мелодия становилась все сильней, поднималась все выше.

Вот их волшебство, вот их песня, она заполнила весь мир.

Флейта смолкла, — внезапно, взлетев в недосягаемую высь.

Шар в руках Лаэнара взорвался, окатил нас сияющими осколками. Я зажмурился на миг, а когда открыл глаза, увидел, как все изменилось.

Они проявились.

Придворные больше не стояли единой толпой, гвардейцы не держали строй. Каждый третий или четвертый — сколько их тут? — сделал шаг в сторону. Черные повязки, оружие в руках — когда они успели достать его? Я видел Кергена, черную ленту на рукаве, меч в руках. Видел, как всадник сбросил плащ и крылья — и вместе с ними исчез дымный шелест, песня пришла ему на смену, пылающая, рвущаяся к небесам.

Я знал, мгновение — и начнется битва, нельзя медлить.

Я запел. Моя песня теней скользнула, сомкнулась с тенями Нимы. Я видел ее теперь, и видел Лаэнара, — для остальных мы исчезли.

Первые выстрелы рассекли тишину, следом за ними, словно шквал, обрушилась магия. Не оборачиваясь, я рванулся к трону, словно сеть метнул вперед песню теней. Она накрыла короля, его детей, двух советников и нескольких гвардейцев. Король увидел меня, крикнул что-то — я не разобрал слов, стрельба заглушала все, и следом за ней поднимался запах пороха и крови.

Чужая песня, стремительная и яркая, ударила в стену. Я схватил Ниму, упал с ней на пол. Вокруг был хаос — обломки дерева и камня сыпались сверху, гильзы стучали по полу, кто-то кричал. Когда я поднялся на ноги, в стене зияла огромная пробоина. Король и трое гвардейцев отстреливались, дети прятались за троном.

Я в два прыжка оказался возле короля, указал на пролом в стене.

— Нас не видят, — сказал я. — Надо уходить, скорее.

Путь по дворцу был похож на безумный сон. Поваленные колонны, горящие занавеси, мертвые тела в коридорах, и живые люди, бегущие, стреляющие, кричащие на нашем языке и на языке врагов. Острие моего жезла было в крови, но я не помнил, как наносил удар.

Мы добрались до сторожевой башни, и я знал, что делать. Нужно лишь выйти на внешнюю лестницу и спуститься по ступеням, вырубленным в стене. Во дворе стоит наша лодка, я увезу короля в безопасное место.

Роща — самое безопасное место, волшебники защитят его.

Но, шагнув на первую ступень, я застыл.

Надо мной было небо, подо мной — город, и он бурлил, каждая улица, каждый дом были охвачены битвой. И небо было в черных росчерках — волшебство врагов сверкало и пело.

А к западу от дворца, там, где всегда был зеленый остров, полыхало пламя и поднимался дым. Роща волшебников горела.

Я устремился душой туда, позвал учителя — моя мысль ушла в пустоту.

— Нельзя оставаться в Атанге! — крикнул кто-то за моей спиной. — Нам нужно на королевский остров, враги не смогут переплыть море!

Сеть песни теней распалась — я понял, что Нима не удержала ее, не могла больше петь, видя как горит наш дом, как рушится самое безопасное место в мире.

Мы спускались по каменным ступеням, и я знал, что враги видят нас. Пули свистели над головой. Оставалось лишь несколько метров до земли, когда на нас бросилась крылатая тень — и упала от выстрела Лаэнара.

Я даже не заметил, когда и где он подобрал ружье.

Двор крепости превратился в поле битвы. Гвардейцы прятались за обломками обрушившийся стены, отстреливались от врагов, загородивших ворота. Но наша лодка была цела, я видел ее. И Джерри был здесь, он обернулся, заряжая ружье, и крикнул:

— Эли! Они перекрыли все выходы!

— Где Рилэн? — Я пытался перекричать стрельбу, дым разъедал горло. — Нам нужно улетать!

— Он там! — Джерри указал на ворота, и выстрелил. — Он один из них!

— Значит лодку поведешь ты! — Я запрыгнул на корму, остальные последовали за мной. — Сюда, скорее!

Джерри, ругаясь, забрался в лодку, взялся за рычаги. Я потянул весло на себя.

Я почти не поверил, когда мы оторвались от земли. Даже переполненная, лодка взлетала, медленно набирала высоту, поднималась над выстрелами и кровью, плыла сквозь чужие песни, заполнившие небо.

Я повернул в сторону моря, но мы летели слишком медленно, — площадь удалялась, но черные росчерки мчались к нам сквозь ветер, со всех сторон. Крылатые воины, каждый из которых мог оказаться Арцей.

Мне некогда было думать, я должен был выполнить свой долг.

— Лодка перегружена, — сказал я. — Мы с Лаэнаром выпрыгнем, я могу летать. Поднимайтесь как можно выше, летите быстрее.

Лаэнар взял меня за руку, взглянул без тени сомнения.

— Я останусь с тобой, — сказала Нима и сжала мою ладонь.

Я поднялся, и Лаэнар и Нима встали вместе со мной.

— Ты с ума сошел? — крикнул Джерри. — Тебя убьют тут! Как я один поведу лодку?! Я не смогу!

— Сможешь! — сказал я и прыгнул.

На миг мне показалось, что браслеты поют громче, чем прежде, — я поднимусь выше лодки, выше врагов. Держа Лаэнара и Ниму за руки, я промчусь сквозь ветра, пересеку море. Но весь мир пел сейчас другую песню, я слышал ее повсюду. Мои спутники влекли меня к земле, мы медленно опускались, крыши домов были все ближе.

Я видел лодку — но она стала песчинкой в небе, улетала вдаль, ее песня уходила от меня. Я все еще смотрел ей вслед, когда мы опустились на крышу и разжали руки.

И в тот же миг раскаленный металл пронзил меня, и следом обрушилась боль. Я успел выхватить оружие, нанести удар, — а потом все погасло, остались лишь огненные вспышки боли во тьме.

Призыв настиг нас на подлете к столице.

Я слышала эту мелодию так часто — год за годом Мельтиар играл ее для нас и для всех, в глубине города и на вершинах гор. Каждый предвестник помнил эти звуки, а флейта помнила прикосновения Мельтиара. И теперь, в руках глашатая войны, в сердце Атанга, — флейта пела так, словно сам Мельтиар играл на ней.

Она призывала нас.

Неслась нам навстречу, пронзала мое оружие и сердце, крылья распахнулись, дрожали вместе с ней. Душа раскололась — пусть это мгновение длится вечно, и путь оно завершится скорее, пусть вспыхнет огненный смерч битвы, я растворюсь в нем без остатка.