Токацин - Чёрная река

— Если захотят, они сквозь камень пройдут, — угрюмо кивнул Фриссгейн. — Но Альвин сказал, что к городу они не подходят, и ходить по равнине можно. Вот и мы прошли по четырём гарям… Обычно эти твари сразу вылезают, если наверху пахнет едой, а тут… Будто не за этим приползли.

— Зачем же тогда? — мигнула Кесса. — Река-Праматерь! Отчего в Фалоне не живут Хальконы?! Или Мваси… Мваси едят таких червяков?

— Тебе виднее — ты же с ними говорила, — пожал плечами Речник. — Вот и я не знаю, зачем. Но если они тут надолго — о лесах и реках можно забыть. Весь край станет пустыней. Они всё выжгут.

— Тут же полно магов, — замотала головой странница. — А там — просто червяки. Келионцы придумают что-нибудь!

— Полно магов… — повторил Речник и криво усмехнулся. — Саркес проходил тут. Как раз перед появлением червей. Пришёл один, был принят с почётом, ночевал у одного жителя. Ничего тут не покупал и не продавал, говорил, что идёт в Ритвин.

— Боги великие! И тут он! — Кесса стиснула зубы. — И везде, везде оставил следы…

— Ну-ну, меру-то надо знать, — досадливо поморщился Фрисс. — Нежить — ладно, но червяки тут при чём?! Не может же он быть магом всего сразу…

Ночь прошла беспокойно — то и дело Кесса вскидывалась, почуяв сквозь сон сотрясение земли или дуновение, приносящее запах гари. Несколько раз просыпались во дворе алайги и кричали так, будто их рвали на куски, и разбуженные служители, поминая всех богов, выходили, чтобы унять ящеров.

— А я так и не посмотрела на алайгу, — пробормотала сонная Кесса, протирая глаза, когда рассвет заглянул в комнату. Окошко было невелико — просунуть руку, не более — но обращено к первым утренним лучам, и падал свет как раз туда, где устроились путники. В подвешенном гнезде заворочался Натаниэль, выбрался наружу, встряхиваясь всем телом. Снаружи, за дверной завесой, кто-то бегал, таскал тяжести, выгонял за ворота шумных ящеров, отовсюду слышались взволнованные голоса. Речник Фрисс, резко выдохнув, надел перевязь и откинул завесу, выглянув наружу.

— Хаэй! Что стряслось?

— А, чужеземец, — Альвин, такой же взволнованный, как остальные служители, подошёл к нему. — Это кстати. Кто-то должен будет закрыть храм. Я оставлю вам печати… Хотя — что проку от печатей, если тут останутся одни угли?! Вы тут не задерживайтесь. Завтра к полудню тут никого не останется.

Кесса, выглянувшая из-за плеча Речника, потрясённо охнула.

— Куда вы собрались? — хмуро спросил Фрисс. — Кормить червей?

— Мы пройдём спокойно, — отмахнулся Альвин и, обернувшись, закричал на служителей. Следом заревел сердитый ящер-алайга, мотая головой. Двое хесков вцепились в его поводья, да так и повисли на них, когда существо встало на дыбы, — огромное, тяжёлое, высокое, всё в чёрных пятнах по болотно-зелёной шкуре. Багровый витой гребень пламенел на его макушке — будто яркая раковина приросла к черепу. Вновь припав на передние лапы, оно заревело в голос, и сородичи, уже выведенные со двора, откликнулись ему. Флона, уже оборвавшая привязь, прижалась к земле, выставив во все стороны шипы.

— Хаэй! Флона! — Речник похлопал ладонью по стене и тихонько засвистел. Двухвостка, встряхнувшись, презрительно фыркнула на алайгу и потопала к Фриссу.

— Огнистые черви не замечают никого, кто идёт мимо, — сказал жрец, снова повернувшись к Речнику. — Они пришли не есть. Они нашли тут место для продолжения рода. И если это так, нам пора уходить.

Фрисс мигнул, пристально посмотрел хеску в глаза, снова мигнул и спросил:

— Уверен в этом? Откуда знаешь?

— Воин Мьоль ночью выбрался в их гнездо, — шевельнул хвостом Альвин. — Он видел… Ему сказали, что мы мешаем тут, и лучше нам уйти.

— Кто сказал? Черви?!

Альвин, встретившись взглядом с Речником, поёжился и испуганно оглянулся, но служители возились с алайгами, и некому было помочь.

— Поговорить с ним можно? — спросил Фрисс.

— Да, я отведу вас, — закивал Иурриу и быстро, почти бегом, припустился по улице. Речник легко догнал его, Кесса чуть отстала.

— Небесные воды! Что он задумал?! — бурчал за её спиной Натаниэль. — Нам бы сейчас ноги уносить, а не с воинами беседовать! Небесные воды, гнездо забыл…

— Так ты вернись и забери его, — предложила Кесса. — А я потом расскажу, что было.

— Ага, как же, — фыркнул Натаниэль.

Пристроенные друг к другу хижины гудели от встревоженных голосов, и их обитатели сновали по двору, вытаскивая из домов свёртки и связки пожитков. Альвин прошёл мимо них, откинул дверную завесу и заглянул в самую тихую из хижин.

— Мьоль?

Изнутри донеслось неразборчивое бормотание. Жрец оглянулся на Фрисса и жестом позвал за собой. Дверная завеса на миг откинулась и опустилась обратно. Кесса чуть отодвинула её и осторожно заглянула внутрь. С другой стороны от двери к щели приник Натаниэль.

— Это воин знорков. Расскажешь ему о Живом Огне?

Щелястые стены хижины, занавешенные лубяными циновками, пропускали наружу каждое слово, и те, кто был внутри, старались говорить тише. Кесса навострила уши.

— Мог бы ты и сам рассказать, — недовольно ответил невидимый в полумраке хеск. — Кто из богов ведёт тебя, воин? Многоцветие и жар за твоей спиной.

Кесса выразительно посмотрела на Квомта-Риу. Тот странным жестом прижал пальцы к плечу.

— Меня ведёт Аойген, повелитель случая, — спокойно ответил ему Фрисс. — Альвин говорит, ты был в гнезде червей?

Кесса ещё немного отодвинула завесу — ей хотелось увидеть отважного Мьоля.

— Там, где их так много… — пробормотал хеск, съёжившийся у очага. Это был один из Иурриу, невысокий, коренастый. Его жёлтый мех местами обуглился, местами выгорел вовсе, оставив проплешины. Брошенный на пол нагрудник так и валялся, и Фрисс едва на него не наступил. Там же лежала почерневшая зубчатая палица.

— И тогда я увидел пламя… — Мьоль поднял взгляд, и Кесса отступила от двери, но тут же поняла — он её не видит, как не видит и Фрисса, и Альвина, от тревоги превратившегося в меховой шар. — Самое светлое пламя в мире. Они призывали его, но оно не спешило. Они говорили — ничто не должно мешать ему. Живой Огонь, священный Фиэноск, он позволит им умножить род. И я коснулся огня…

Странная улыбка тронула его лицо. Фрисс отступил, и Кесса увидела, как его пальцы сжимаются в кулак.

— Так они тут будут размножаться?!

«Река моя Праматерь!» — Кесса стиснула зубы. «Слыхала я скверные новости, но эта… Так тут, и верно, пустыня останется! Если они тут расплодятся, они решат, что тут их дом! Ну почему тут не живут могучие Хальконы?!»

— Фиэноск — великая честь для Келиона, — Альвин, пригладив шерсть, сверкнул глазами на Речника. — Священное живое пламя…

— Сгореть во благо червяков — честь для вашего народа?! — Фрисс резко развернулся к нему, и жрец испуганно зашипел и вздыбил шерсть снова. — Найдут себе другое место. Мьоль, насколько силён огонь?