Сергей Шуба - Поиски мира

Образ девы с развевающимися волосами вновь встал перед императором. Она летела над степью и в её руке была зажата смерть. «Я доверял тебе».

– Возвращаемся в лагерь! Послать разведчиков по следам этих варваров.

Сегодня у нас день великой победы и мы празднуем его этой ночью!

– Да здравствует император! – слажено ответили когорты, сияющие под изменчивым солнцем.

Пока легионеры распивали красное вино у костров, славя Непобедимого, Возариус сидел в своей палатке и сжимал отяжелевшую голову обеими руками.

Степняки идут. Пятьдесят тысяч туэркинтинцев и тулэк не сдерживает их.

Что-то случилось там, на севере, раз Гнакон впервые за столько лет подал знак. Надо возвращаться.

Колесница ждала у таверны, живущей непонятно на что – настолько дикими казались места вокруг неё. Путники наскоро перекусили, потом Алвириан забралась в колесницу, укрылась овечьим тулупом и заснула, несмотря на теплый предрассветный дождь.

Проснувшись, всю дорогу она бездумно смотрела направо, перед её взором проносились проселочные колеи, кустарник, на котором уже раскрывались почки и липы, которые император приказал высаживать вдоль главных трактов. Иногда кое-где она видела проплешины с пробивающейся зеленой травой.

И это должно было погибнуть под копытами туэркинтинских лошадей. Её земля.

Ночью они выехали к Ар-Тахасу.

В свете восходящей луны дворец императора, царящий над городом, было видно издалека. Массивный и величественный вблизи, сейчас он казался стройным и невесомым. Стены сияли, будто облитые молоком, в отличии от городских, похожих на темные морские валы, внезапно застывшие льдом.

Солдаты на воротах были предупреждены и быстро отворили ворота. Пламя факелов металось по блестящим шлемам и огромным четырехугольным щитам.

Человек Снио уверенно правил к «Дому». Алвириан вспомнила свои первые шаги в том пространстве. Её привезли туда из Кавлы, с завязанными глазами. Когда Алвириан оказалась в гулких залах, её шаги будили эхо, и это было единственным звуком, который она слышала. Алвириан была упряма. Она обошла всё по периметру, ведя рукой вдоль стен, принюхиваясь и пытаясь понять, угрожает ли ей опасность. Никто не запрещал снять повязку, одетую ещё в дороге, пять дней назад, но никто и не разрешал этого делать. Тогда дева села в углу и стала петь священные гимны, вверяя свою душу Единообразному. Изредка она слышала, как птицы щебечут на окнах, и свежий воздух приносил запахи улиц. Так прошло, наверное, двое суток, хотя на самом деле она давно потеряла счёт времени и голова кружилась от голода и острого желания сорвать повязку.

– Ты терпелива, – неожиданно сказал ей кто-то на ухо тихим голосом.

Алвириан не смогла удержать крика и резко сдвинулась в сторону. Незнакомец приветливо засмеялся, а она наконец-то догадалась скинуть повязку и, моргая, увидела, как свет льётся из узкого стрельчатого окна, а напротив неё стоит невысокий сухощавый человек, и лицо его не знает возраста. Они были совсем одни в пустой огромной комнате, а окон было по шестнадцать с каждой вытянутой стороны.

Мужчина наблюдал, как она осматривается, держа руки за спиной. На ногах его были сандалии, и Алвириан впервые удивилась: как он мог бесшумно подобраться к ней?

– Я научу тебя различать границы сна и яви, – будто прочитал её мысли человек. – К тебе нелегко было подобраться, но всё же ты недостаточно хорошо обучена.

Это было восемь лет назад…

Они въехали в укрепленный квартал, но местная охрана узнала колеснцу и беспрепятственно её пропустила.

У калитки, ведущей за ограду, уже стоял невзрачный служка. Увидев подъезжающих он трижды стукнул по бронзовой дощечке и дверь отворилась.

Алвириан легко соскочила с подножки, не дожидаясь, пока лошади остановятся, и вошла на территорию «Дома».

Служка возник за плечом и подсказал:

– Сюда, госпожа.

Алвириан с удивлением увидела, что рука его указывает на дорожку, ведущую к крылу, где содержали узников.

Она искоса взглянула на человека, но тот склонился в угодливом поклоне.

– Сегевел ждёт.

Дева молча пошла вперед.

Снио Серый стоял в комнате, где записывали показания, и, прищурившись, водил пальцем по раскрытой книге, чуть шевеля губами. Зрение его всё ещё было остро. Алвириан неожиданно подумала о том, что никто не знает пределов силы сегевела.

Он поднял на неё глаза, и дева склонила голову, совершив пальцами жест повиновения.

– Ты вернулась, – сухо сказал Снио.

– Да, сегевел.

– Оставьте нас, – приказал Серый, и двое писцов проворно покинули свои места, растворившись за дверью.

Дева покосилась по сторонам, но никого больше не увидела, что насторожило её.

– Мой господин, – Алвириан пала на одно колено. – Не гневайся, но ты был прав. Нам надо срочно предупредить императора, что тот, кого он считает герцогом, на самом деле подсадной человек. Возможно, его готовили с ведома маркграфа, но я считаю, что в этом замешан главный казначей Груланда, с его братом, которого прозвали Чернокнижником…

Снио внимательно слушал, не перебивая, но дева осеклась на полуслове. Что-то было не так.

– Дальше, – лаконично бросил сегевел, видя её замешательство.

– Нам надо увезти императора. Войско может оказаться в опасности, так как солдаты марки, пройдя через северные территории, могут ударить по нашим измотанным в боях воинам, или этот двойник может покуситься на жизнь повелителя…

– Возариуса надежно охраняют. Отер ведет себя как истый сын своего народа, а именно: пьет и рубится на передовой, мечом склоняя своих подданных к повиновению. За нами идет уже пятитысячный отряд этих варваров.

– Но это же опасно! – воскликнула дева, позабыв, что прерывать сегевела никому не рекомендуется. – Они могут напасть внезапно…

– Легионами командует Асбогаслан, и герцог находится в его лагере, а не со своими сторонниками, император отбыл по направлению к столице, едва ему доставили весть об угрозе вторжения кочевников. Он желает видеть тебя лично, – сухим тоном довел до сведения девы глава шпионов.

«Именно поэтому я ещё жива!» – внезапно поняла Алвириан.

– А я хочу услышать от тебя объяснения, касающиеся вот каких дел, – медленно сказал Снио, захлопнул книгу и направился к двери.

Сердце Алвириан упало. «Вот сейчас, он откроет дверь и скажет: взять. Из коридора войдут трое, и мне не сладить с ними…» Но какое-то оцепенение нашло на шпионку, и она не посмела поднять руку на своего учителя.

Чуть слышно скрипнули петли.

– Пойдём, – сказал Серый, не оборачиваясь.

Одеревеневшими ногами Алвириан последовала за ним. Они вошли в комнату пыток и дева увидела Тахиоса, сидящего на цепи у столба. Юноша был совершенно обнажен, но было видно, что за него не брались толком: свои синяки и царапины он заработал где-то сам.