Анна Московкина - Колдун

Ночь Жарка просидела в камере, наблюдая через маленькое окошечко, как на землю ложиться очередная порция мохнатого снега. В тюрьме топили весьма условно, и единственным отголоском тепла, был треск поленьев в очаге в конце коридора. У очага сидели стражники, грелись на зависть заключенным, дрожащим от холода в своих клетушках. Полукровка куталась в кожух, сидя с ногами на жесткой лавке. Лавку ей принесли по распоряжению самого государя, у ее соседей из удобств на полу догнивала прошлогодняя солома. Задолго до рассвета клетку открыли, а полукровку потащили знакомыми уже коридорами на выход. Во дворец ее отвезли в громыхающей крытой повозке и, проведя через задний двор, повели по анфиладе залов.

Из-за ночи, проведенной в мрачных мыслях о бессмысленности бытия и бренности жизни, девушка не понимала, чего еще от нее хотят услышать. В конце концов хочет она того или нет, Редрин Филин уже вынес ей приговор, и Велору ничего не останется сделать, как его исполнить. Не стоит жизнь одной карательницы целого ордена. Ну, никак не стоит. Но вместо государя ее отвели совсем к другому человеку. За столом сидел грузный белобрысый мужчина лет тридцати с широкими залысинами на красном лбу, маленькие бледные глазки блестели как у хорька-альбиноса, хоть и были невнятного серо-зеленого цвета.

– Временный верховный архимаг – Горан Вирицкий. – Представился владелец хорькового взгляда. – Садись, Раджаэль. Вина?

Жарка хотела было послать его ко всем бесам, но передумала и кивнула. Даже если в вино подмешают какую-нибудь дрянь, терять ей нечего. Хуже только колесование. Красное грионское щедро сдобренное пряностями, дольками яблок и хорошенько разогретое влилось в горло, как масло в скрипучую дверную петлю.

– Голодна? – продолжал играть в вежливость верховный колдун. И Жарка с мысленным криком: "была, не была, хоть оторвусь напоследок", кивнула.

Ела она жадно, не особо обращая внимания на то, что именно ест. Запивала трапезу вином, появляющимся в кубке, стоило показаться дну. Временный архимаг терпеливо ждал.

Она отодвинула тарелку, отставила кубок, а чародей махнул рукой – кубок наполнился, тарелка исчезла.

– Я хочу услышать подробности позавчерашнего и вчерашнего дня.

– Зачем? – удивилась полукровка. – Я все рассказала, его величеству.

– Теперь расскажешь мне, начиная с самого утра и заканчивая смертью Орника Мадеры.

– А потом вы опять посадите меня в клетку?

– А велика ли разница. Я даю тебе возможность скоротать скучные дни ожидания вашего главы.

– Хм… – Жарка оперлась локтями на столик и сплела пальцы под подбородком. Выглядела девушка неважно, и пахло от нее тюрьмой. Архимаг невольно отодвинулся подальше, откинувшись в кресле. – Я заступила на свой пост семь дней назад, по личному распоряжению Орника Мадеры.

– Почему именно ты?

– Я не единожды бывала в Вирице, и глава счел это важным. Тем более у меня здесь есть знакомства.

– Какие?

– Солен, он дворянин, но титулов я его не знаю. У него дом на западном краю центрального района.

– Знаю. И что, они послали столь юную деву на задание государственной важности, лишь из-за знакомства с дворянским сословием и городом?

– Нет. – Жарка отпила из кубка. – Я специализируюсь именно на охране и на слежке. И верховный одобрил мою кандидатуру.

– Предположим, что ты действительно так хороша, как говоришь.

– Так и есть. Я выехала из Ордена и в срок прибыла в Вирицу. Милсдарь Мадера выделил мне комнату в его части дворца, но я вступила в боевой ритм.

– И что это значит?

Полукровка прикусила губу – она сомневалась.

– Для отдыха становится достаточно часа в день. Суммарно. Самый долгий срок боевого ритма длится месяц.

– Вы едите?

– Да. Мало, но едим. Я оставила вещи в отведенной мне комнате и приступила к работе. Милсдарь Мадера сказал, что магическую защиту он обеспечит сам. Моей задачей стало быть его телохранителем.

– А Регина Мадера?

– Нет. Приоритетным объектом являлся верховный архимаг. В случае нападения моей задачей было сохранить ему жизнь.

– А поставил ли он защиту на свою жену?

– Это не в моей компетенции.

– За те семь дней, которые ты обеспечивала защиту милсдарю Мадере, нападения случались?

– Нет. Но был один странный случай. Кубок пустой. – Напомнила Жарка Горану. Чародей усмехнулся и щелкнул пальцами. – Милсдарь Мадера отправился в Храм Трех Богов, чтобы побеседовать с настоятельницей лекарни матерью Денерой. Кроме меня его сопровождала вооруженная охрана из трех стражников. Отправились мы верхом. На Монетной улице в самом ее начале, кто-то испугал лошадей. Милсдарь Мадера не удержался в седле, упал и ударился головой. Если бы не снег, он мог бы пострадать, а так только набил шишку.

– А стража?

– Одного конь скинул, остальные удержались в седлах, но после спешились и окружили архимага. Я чувствовала опасность, как и в ночь убийства. Но понять, откуда именно она исходила, не могла. Я сообщила об этом милсдарю Орнику, и тот проверил округу на магическое вмешательство.

– Что обнаружил? – Горан чуть скривился, ибо ответ предугадал заранее.

– Что вокруг множество магических вмешательств, большей частью несанкционированных. Кто-то заколдовывал сарай, кто-то окна от воров, кто-то эту защиту ломал. Рядом варили любовное зелье, а недалеко принесли в жертву кошку, собрав силу после жертвоприношения в накопитель. Слишком много всего, так и Мадера решил. И мы отправились дальше в Храм. Пока архимаг беседовал с матушкой, я осмотрела лошадей.

– И?

– Напуганная лошадь, какое-то время переживает последствия испуга. Но эти лошадки были спокойные и тут же лениво взялись жевать сено. После я попросила милсдаря Мадеру проверить их, но он не нашел ничего странного, а на мои подозрения лишь махнул рукой, сочтя дворцовых коняг редкостно здоровыми и рассудительными.

– Что дальше?

– Больше таких случаев не было. День за днем, я ходила за ним по пятам, осматривала комнаты, куда заходил архимаг, но больше не было ни испуганных лошадей, ни каких других странностей.

– И ты начала терять бдительность…

– Нет, не начала. – Жарка вздохнула и решительно отодвинула кубок. – Накануне смерти архимага, я как всегда внимательно осмотрела его спальню, обшарила все углы. Осмотрела Регину Мадера, хотя та противилась. Все было в порядке: ни одной посторонней вещи, ни следа чужих ног, все на своих местах, как было утром.

– А слуги разве не заходили?

– Мадера запретил слугам входить в его опочивальню, там прибиралась Регина, или он сам. – Жарка чуть улыбнулась. – Чаще он. Ночью было тихо, я не отходила от дверей ни на секунду.

– А… – Горан смутился, но девушка его поняла.