Юлия ВАРИУН - ВСЕ БЕДЫ ОТ ЖЕНЩИН, или Приключения Странника[СИ]

— Господин! – остановил он меня, – господин, что с ним теперь делать?

Я задумался.

— Дайте ему проспаться, помыться и поесть. Нет, лучше сначала помыться, – подумав, уточнил я. И гвардеец понимающе хмыкнул. – А затем верните его на пост к этим комнатам. И не дай Создатель, что-то случиться с дамами. Я – единственный, кого они впускают или выпускают из этой комнаты.

— Но, баронесса… – неуверенно начал вояка, но я его перебил.

— Баронесса женщина и не всегда адекватно оценивает ситуацию, не говоря уже о ее возможности себя защитить. Пока я здесь, я определяю ее охрану. А сейчас выполняйте!

Я видел по глазам, что у него крутиться в голове еще один вопрос. Но он не осмеливался. Пришлось сжалиться.

— Говори!

— Господин, разве баронессе что-то угрожает? Это же ее, можно сказать, отчий дом…

— Угрожает, угрожает. И вы очень удивитесь, кто. А теперь, выполнять приказание. Привести Лешего в порядок и на пост. До того, как лейтенант займёт своё место, этот пост твой.

Парень вытянулся, поклонился с достоинством дворянина и вернулся к своим.

Я заторопился уходить, пока меня еще кто-нибудь не задержал. Да, этому гвардейцу я без утайки намекнул на грядущее покушение. Просканировав и его и остальных, я узнал, что они личная охрана баронессы. Бравые ребята, оставшиеся не удел, когда баронессу отправили к принцу. Собственно после смерти барона, практически весь гарнизон остался не удел. Только регулярные войска, контролирующие порядок в городе и ближайших сёлах-деревнях.

Я спокойно гулял везде, где мне вздумается и оставался незамеченным. Просто был непримечательным. Если, кто и видел меня, так тут же забывал и бежал дальше по своим делам. Был приятно удивлён отношением народа к Зионе. Девочку любили. И, несмотря на ее невзрачную внешность, люди, обсуждающие прибытие баронессы, говорили о ней с теплом и тревогой. Многие искренне радовались ее возвращению. Это что касается челяди и простого народа. А вот в армии мнения разделились. И хотя мобилизации все были рады, многих смущала перспектива служить под началом женской руки. Были и засланные провокаторы, которые специально сеяли подобные зерна сомнения среди солдат. Этих пакостников я сразу помечал слабеньким магическим клеймом, всех же не запомнишь. Так, с армией тоже можно сладить, если Зиона не струсит и проявит железную волю. Армия не предана советникам. Просто подчиняется, потому что больше и подчиняться-то некому. Они тут пока типа исполняющих обязанности.

Баронство было достаточно большим. Насколько я помнил по отцовским картам, вне стен находилось порядка пятнадцати – семнадцати больших селений. В пределах же замковых стен находился целый город. Хорошо защищенный. И хотя барон являлся подданным моего отца, он никогда не подчинялся приказам. Что собственно и понятно из его прозвища "мятежный"

Так к чему это я? Просто с такой территорией Зионе придется тяжело. Мой братец, никогда не гнушался на мелкие пакости. Так что вполне реальные нападения на незащищенные поселки.

Я обошел уже много мест и достаточно и увидел и наслушался. Сейчас же я просто гулял по рынку. Однако, время к обеду клонится.

— Ути, ципа! – отвлёк меня от размышлений неприятный голос мужика, бандитской наружности. Он фривольно шлёпнул проходящую мимо девицу пониже спины. – Иди сюда, милашка, я тебе покажу, что такое настоящий мужчина.

И на свою беду, он решил схватить ее за талию. Я не вмешивался. Я просто получал немыслимое удовольствие, наблюдая за действиями ритарки. О, на ритарку стоило посмотреть. Красавица! Прирождённая убийца. Хамоватый мужик не успел даже завершить свой манёвр, как оказался прижатым своей бандитской рожей к утоптанной земле с заломленной за спину рукой. Он неестественно выгибался в попытке спасти руку от перелома, второй рукой роя землю и подвывая от боли. А ведь чем больше он сопротивляется, тем ему больнее. Девушка обратила на меня внимание и недобро глянув, обнажила красивые клыки в насмешливой улыбке.

— Тебе чего, парень? Хочешь присоединиться к своему подельнику? – невежливо поинтересовалась она, отбросив назад гриву роскошных черных, как смоль, волос. Островитяне вообще отличаются редкой красотой и такой же редкой смуглой, золотистой или шоколадной кожей. А так же наличием острых клыков, впрочем, они не пользовались своими клыками по прямому назначению. Хотя мало, кто об этом знает. Вот и эта была необыкновенно красива и необыкновенно опасна. Я поднял руки, в знак мира и медленно скинул капюшон. Не поступи я так, ритарка не стала бы со мной говорить миром. Моя улыбка была менее эффектна, клыков я не показывал.

— Я не подельник, этому борову, – сказал я на ее, ритарском, немного шипящем языке. – Меня называют Странником. Я наёмник, так же, как и ты.

— Я не наёмница, – сухо ответила мне девушка.

— Да? – моё удивление было искренним. – Что же тогда вы делаете на северной окраине Миридизы? Это очень далеко от островов.

— Не твоё дело, путник. Иди, куда шел, – огрызнулась она.

— Ну, хорошо, – сдался я. – Что ты будешь делать с этим хамом?

Девушка замялась.

— А, что с ним надо делать? Он меня оскорбил, я его проучила. В следующий раз будет вежливей. Пусть валит на все четыре стороны.

Мы говорили на ритарском, поэтому мужик не понимал ни слова и не знал, как близко он был от спасения. Дабы расставить все точки над ё, я заговорил на родном языке.

— Милое создание, – обратился я к островитянке, – вы наивны до икоты. Этот человек не будет в следующий раз вежливей ни к вам, ни к любой другой особи женского пола. (Я читал сейчас прямо из памяти этого ублюдка) на его счету уже достаточно и крови и боли и смертей. И если ты не собираешься его убивать, то это сделаю я.

— Ты возомнил себя Создателем или судьей? – Прорычала взбешенная ритарка, освобождая маньяка и бросаясь на меня в приступе гнева. Я успел швырнуть в мерзавца обездвиживающее заклинание и поймал девчонку за горло. Нет, не делал ей больно, просто держал, чтоб не рыпалась. На нас внимания не обращали. Я отводил людям глаза уже по привычке, даже не обращая на это внимания. Мужик рухнул обратно, едва успев подняться. А милая островитянка зло сверкала глазами. Меня убьёт, не задумываясь, а это чудовище собиралась отпустить? Я чего-то не понимаю в жизни? Или в женщинах? Впрочем, на все мои вопросы ответило её милое ушко. Одной рукой всё так же удерживая ее за тонкое горлышко, второй я аккуратно убрал волосы островитянки назад, открыв левое ухо. Вот тебе и ответ. У ритарцев возраст измеряется совсем иначе от других рас. Первую метку им ставят в пятнадцати лет, как символ взросления. К тому рубежу любой островитянин не зависимо от пола становиться чуть ли не идеальной машиной для убийств. Их мастера знают секреты обучения детей и взращивают достойных воинов. В этом же возрасте готовятся к воспроизводству на свет потомства. Именно так. Не рожают детей себе на радость по любви, а воспроизводят потомство. После чего получают вторую метку и разрешение покинуть острова. До того момента, покидать острова молодежи запрещено. Следующие метки уже разнятся между собой в зависимости кто чего достиг. Обычно в таком милом юном облике, они могут прожить до нескольких обычных человеческих жизней. То есть, от ста и до трёхсот лет, не старея. Хотя бывают и долгожители и безвременно почившие по глупости. Убить ритарцев трудно, но возможно. Особенно вот таких вот молоденьких и неопытных. Экземпляр, попавшийся мне, был не старше пятнадцати. Потому что на ее ушке не было ни одной метки. Ребенок. Полностью оформившийся в соблазнительную девушку, но всё равно ребенок. И совершенно не разбирается в людях.