Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии

Сражаются плохо, их пока спасает лишь архан-гельство, дающее больше живучести, силы и толстокожести, но идущие следом ангелы гибнут от стрел, камней, дротиков, а уцелевшие от дистанционного оружия падают под ударами мечей, копий и топоров.

Сигизмунд рубится яростно и самозабвенно, ничего не видит и не слышит, Тамплиер же, будучи взрослым, иногда оглядывается по сторонам, хотя отдыха себе не позволяет, прет вперед неспешно, однако не останавливается.

Однажды оглянувшись, крикнул взбешенно:

- Они отступают!

Я промолчал, от ангелов и не ждал чудес, разве что задержат наступление, а Сигизмунд спросил с надеждой:

- Но мы продолжим?

Тамплиер посмотрел на меня, крикнул:

- Нас трупами забросают!..

- А нам что, - пробормотал я, - трупов жалко? Мне вообще-то и живых не очень…

Мятежники напирали с нарастающей яростью. Подошвы моих сапог все чаще оскальзывались на пролитой крови и выпущенных кишках, все чаще пронзал страх, что стоит им напереть чуть сильнее, и нам придется либо бежать, либо задохнуться под их массой.

Тамплиер крикнул:

- А что насчет вашего секретного способа всех перебить?

- Только в их крепости, - ответил я, перекрикивая лязг железа, яростные вопли, грохот и дикий рев.

Он прокричал зычно:

- Тогда прорвемся туда!

- Не дурите, - крикнул я, - благороднейший сэр Тамплиер. Их там многие тысячи!

- Всего-то, - проревел он озлобленно, - мы тоже не одни, с нами доблестный сэр Сигизмунд! В блистающих доспехах.

- Я вас люблю, - крикнул я.

Он оглянулся, злой и взъерошенный:

- Что-что?

- Острить начали, - прокричал я сквозь лязг и грохот. - Неужто мое дурное влияние так сказывается?

Он огрызнулся:

- Дурное всегда легко липнет. А хорошее приходится вот так вколачивать…

Он продолжал вколачивать чистое доброе вечное мощными ударами, раскалывающими шлемы вместе с головами, часто до нижней челюсти, а то и середины грудной клетки, что, на мой взгляд, некий перебор, но я мыслю математически, а Тамплиер живет душой и сердцем, потому у нас разное видение прекрасного и чистого.

Но ангелы, что идут за нами, мрут как мухи, редко кто выдерживает больше двух-трех ударов, большинство гибнут вообще с первого, моя злость уже выветрилась, жалко этих овец, но, с другой стороны, нам нужна победа, одна победа для всех, в смысле - людей, остальные пусть идут лесом.

Демоны и преступники, что в армии Вельзевула, сражаются намного лучше, а вот ангелы все чаще начали выходить из боя, падают на камни и, жадно хватая запекшимися ртами горячий воздух, стонут, кто-то плачет совсем по-детски, где-то вообще слышатся горькие рыданья, вздохи, ламентации.

Еще чуть, и мое сердце дрогнет, расчувствуюсь, я такой, не могу видеть, как мучают животных, набрал в грудь воздуха и прокричал зычно и по-солдатски емко:

- Эй вы, солдатушки чудо-ребятушки!.. Разве вы не чудо-юдо богатыри?.. Заманивай их, заманивай!.. Хорошо, заманили, а теперь быстро в строй!.. Ломанемся, забросаем врага, посмевшего жить не по правилам, установленным Самим!..

Один из ангелов, грязный, измученный и вымазанный в чем-то, отдаленно напоминающем желтую и густую кровь, приподнялся на локте, с трудом всмотрелся в меня воспаленным глазами с многоцветным кровоподтеком на половину лица.

- Но ты… смертный!

- И что? - спросил я с угрозой. - Расовые предрассудки рассупонились?.. Ищете повод увильнуть от великой битвы, где сотнями тысяч красиво гибнут ваши сородичи?.. Достойно ли такое непотребство сынам Неба?..

Он ответил неуверенно, но с достоинством высокорожденного:

- Ты не наш командир.

- Командирство не получают, а берут, - рявкнул я. - Сейчас мое Величество подхватило падающее знамя небесного легиона!

- Оно не твое…

- На земле все мое, - огрызнулся я. - А теперь за мной, канальи! Или хотите жить вечно? А вот хрен вам, а не вечность!.. Вечность тоже завоевывают отныне! С нынешнего дня моим указом, а не получают в дар, как было в старину!

Они поднимались, жалкие и растерянные, как овцы, но я не чувствовал жалости, все эти существа, такие блистательные, всего лишь как бы понятно что, и объяснять не нужно, это людей жалко, а также собак и муравьев, прорычал мощно:

- В колонну по двое становись!.. Или вы только лавой умеете? Блин, да вы никак не умеете…

С десяток ангелов, демонстрируя зачатки самосознания, остались в стороне от формирующейся колонны.

- А вы что? - гаркнул я. - Кто не желает мне подчиниться, тот ответит перед Творцом за непослушание! Или хотя бы перед Метатроном. Слыхали о таком?.. Это мой родственник, тоже от Адама!

Один из сильно израненных с трудом проговорил стонущим голосом:

- Всевышний, да будет благословенно имя Его, велел нам поклониться тебе, как хозяину земли, но не властелину вселенной!

- Тогда, - заявил я, - ты будешь изгнан с земли, и да не ступит твоя нога никогда на ее святой… грунт. Порхай там где-то, а здесь тебе запрещено!

Он сказал нервно:

- Хорошо, я подчинюсь тебе на время этой битвы. Но только на это время!

- Тогда в строй, - велел я. - Мы идем на прорыв!.. Все, кто выживет, будут героями. Кто погибнет - тоже. Мы - лучшие, мы - орлы!.. Ничто и никто нас не остановит. Быстрым гусиным шагом по-волчьи вперед, вперед, небесный народ!

Тамплиер и Сигизмунд, малость ошалелые таким уверенным напором, быстро встали со мной, отступив всего на полшага, я крикнул «Запевай!» и побежал в сторону отступающих ангелов неба и демонов Вельзевула.

- Даешь! - крикнул я, тут же запоздало подумал, но не мог вспомнить, что же должны нам дать. В лозунгах, как в молитвах и пословицах, помним только первые слова, но вообще-то правильно, лидерами становятся те, кто вообще ничего не помнит, в то время как умники сидят в своих пескари-ных норках и не высовывают рыльца.

- Даешь, - повторил я уже увереннее, - даешь или берем сами!..

За спиной начал нарастать топот множества ног, ангелы все же послушно бегут следом, хотя эта беспорядочная толпа послужит всего лишь мясом, где на какое-то время завязнут во всем превосходящие их силы нового мятежа.

Я на бегу обернулся к своим:

- Не останавливаться!.. Только не останавливаться!.. Нам прорваться к воротам, и мир наш! И все - наше!

Дюжие голоса, сразу взбодрившись, грянули:

- Ура!

- Вперед!

- Круши!

- Бей!

Я ломился, как бык через камыши, щедро раздавая удары, самого сотрясает ответными не сильно, но часто, почему-то почти не чувствую, как и чем кто бьет по мне. Тамплиер и Сигизмунд идут, как два айсберга по мелкой шуге, несокрушимые статуи из стали, грохот и лязг со всех сторон опасно нарастают все ближе.

В какой-то момент Тамплиер оглянулся, погнутые чудовищными ударами доспехи протестующе заскрипели.

- Сэр Ричард, - прохрипел он измученно, - а мы в самом деле одни… Ангелы и демоны перебиты, но и противник… как бы полег.