Дж. Уилсон - Алиф-невидимка

Ответа не последовало. Когда руки вконец устали, он прекратил свои бесплодные попытки и перебрался в противоположную часть комнаты, с растущей тревогой убедившись в том, что создал себе еще одну проблему в дополнение к разбитой голове и обожженным пальцам.

— Я обречен, — объявил он равнодушному воздуху и вздрогнул от звука собственного голоса.

Алиф вдруг ощутил желание облегчить пузырь. Идя на ощупь вдоль стены, он остановился у первого же угла. Несколько мгновений Алиф колебался, прежде чем он облегчился, дрожа от стыда. Все прочитанные им в Интернете истории о тюрьмах в восточной пустыне казались лишь умозрительными заключениями, подстегивавшими его ненависть к правительству, а не реальными случаями из реальной жизни. Они представляли собой часть выдуманного мира, в котором он жил. Но это помещение никоим образом не являлось выдумкой, в нем отсутствовало воплощенное зло, в борьбе с которым он мог проявить свою храбрость. В нем присутствовало лишь душное черное безмолвие, обострявшее его мысли до степени полного отчаяния.

Он отошел от угла, надеясь, что запомнит его, чтобы потом не наступить в отходы своей жизнедеятельности. Воздух вокруг него становился каким-то неприятно теплым. Значит, сейчас день? Алифу казалось, что лучше всего постараться поспать. Он на ощупь добрался до двери и лег, вытянувшись вдоль нее. Легкое дуновение воздуха снаружи было чуть прохладнее и свежее, чем душный и спертый воздух в глубине помещения. Закрыв глаза, Алиф глубоко вдыхал тянувший из-под двери ветерок, приказав себе расслабиться.

Быстрота, с которой он терял чувство времени, напугала его. Проснувшись, он не смог определить, сколько он проспал — несколько минут или несколько часов. Добравшись до угла, из которого в нараставшей жаре начало исходить зловоние, он снова справил малую нужду и подумал, не сможет ли периодичность его позывов хоть как-то подсказать ему, сколько он здесь находится. Алиф начал ощущать жажду. Он снова постарался заснуть, но безуспешно. Лежа без сна, он мысленно писал коды, постукивая по двери в такт ударам по клавиатуре, чтобы легкий шум не позволил ему потерять чувство реальности. В какой-то момент он снова задремал.

Он проснулся от какого-то странного, непонятного звука. Сначала он подумал, что это шумит пар, пробивающийся сквозь вентиляционное отверстие или из спрятанной над потолком трубы. На мгновение Алифа охватил ужас от мысли, что его травят газом. Однако звук был ритмичным и в то же время неравномерным, прерывавшимся через некие казавшиеся естественными промежутки времени. Напряженно прислушиваясь, Алиф с ужасом понял, что именно он слышит.

Это был смех.

Он лихорадочно пытался определить его источник, но вязкая мгла сводила на нет все его попытки и лишала его уверенности в чем-либо. Доведенный до ужаса, Алиф тяжело задышал, прислонившись спиной к двери и прижав колени к груди. Смех делался громче. В нем слышалось что-то неуловимо знакомое. Алифа вдруг осенила безумная надежда.

— Викрам? — прошептал он.

Смех прекратился.

— Нет, — ответил шипящий, бездушный и бестелесный голос. — Не Викрам. Тебе не спастись. Викрам мертв. Мертвее не бывает.

— Кто ты? — с трудом прохрипел Алиф.

В другом конце комнаты произошло движение, послышалось сухое шуршание ткани.

— Ты не узнаешь меня? — спросил приблизившийся голос. — После всего, что мы вместе создали, Алиф.

Он услышал звон колокольчиков. По его ступне скользнуло что-то гладкое, похожее на шелк. В голове у него застучало.

— Фарухуаз?! — выдохнул он.

Смех раздался снова. Алиф плотно закрыл уши ладонями.

— Ты не существуешь, — произнес он, — я тебя выдумал, чтобы ты помогла мне закончить с кодами. Ты фантазия, ты у меня в голове.

— Я очень даже существую, — ответил голос откуда-то изнутри его черепной коробки. — И я действительно у тебя в голове.

Алиф придавил пальцами глаза, пока снова не увидел цветные пятна.

— Ты мог бы достигнуть очень многого, — продолжал голос, — если бы позволил мне сделать это. Ты был так близок к успеху. Еще несколько минут, и ты бы преодолел небесный покров. Все видимое и невидимое предстало бы перед тобой как на ладони.

— Произошла ошибка, — сказал Алиф, еще плотнее прижимаясь к двери. — Ничего бы не вышло. Код был слишком нестабилен.

— Ты боишься своей собственной мощи.

Алиф почувствовал, как рука скользнула между его голыми коленями. Он рывком отстранился.

— Ничего бы не вышло, — повторил он. — Все стало рушиться у меня на глазах. И у тебя тоже. У информации не было целостности, движущего принципа. Все уже почти рассыпалось на части еще до того, как сгорел компьютер.

— Трус, — ответил голос. — Дешевка. У тебя духу не хватило довести дело до конца.

Алиф старался увернуться от назойливых пальцев Фарухуаз. Он то и дело содрогался от отвращения.

— Прекрати, — прохрипел он. — Перестань, пожалуйста.

— Что, к тому же и не мужчина? Так, поросенок какой-то.

Алиф наугад ударил в черную пустоту. Его руки наткнулись на ткань, звенящие колокольчики и что-то отвратительно липкое и вязкое, похожее на слизь. Он закричал и ударил сильнее, загнав липкую тварь подальше в темноту. Его вдруг осенило прочесть вслух символ веры. Тварь завизжала. Ободренный успехом, Алиф громогласно декламировал все суры, которые только помнил, свидетельствующие о единстве Аллаха, Его неделимости и коварстве Иблиса. Визг перешел в какой-то оглушительный свист, эхом отдававшийся в комнате, пока не слился со звоном в ушах Алифа.

Алиф задыхался. Комната вдруг наполнилась светом, настолько ярким, что его череп тотчас стянули тугие обручи боли. Он согнулся пополам, с хриплым стоном закрыв лицо руками.

— Уже несешь чепуху? Это не говорит о твоей силе духа. Встань.

Это был не голос Фарухуаз. Алиф украдкой посмотрел на говорившего. На пороге стоял мужчина в столь ослепительно-белоснежном одеянии, что Алифа как будто хлестнули по глазам. Он был высокого роста, с тщательно ухоженной бородкой; его гордая осанка внушала какое-то подсознательное уважение. У Алифа все плыло перед глазами, он не мог определить возраст мужчины, поскольку его глаза начинали слезиться, если он открывал их дольше, чем на пару-тройку секунд.

— Встань. Я хочу посмотреть тебе в глаза.

Алиф с трудом поднялся на ноги. Комната, как он увидел, представляла собой бетонную коробку с выкрашенными дешевой белой краской стенами, на которых виднелись размытые грязные следы пальцев, крови и чего-то похуже. В одном из углов находился сток — совсем не в том, с сожалением понял Алиф, который он использовал как писсуар.

Мужчина в белоснежном одеянии окинул его критическим взглядом.