Вероника Мелан - Уровень: Магия (СИ)

Какое-то время, негодуя на себя за то, что все-таки спустилась в пещеру, Марика пыхтела, вспоминая, сравнивая, перемалывая и сортируя полученную информацию. Затем спросила:

— А как же несчастные случаи? Автомобильные аварии, катастрофы, неудачные стечения обстоятельств, смерть близких — это тоже урок? Если так, то, я должна признать, жесткий урок. Болезненный, не находите?

— Нахожу, — кивнул дед-призрак, — но пытаться постичь подобные ситуации все равно что пытаться постичь замысел Творца, что по определению невозможно. И поэтому мы говорим не об этом, а о том, что можно исправить и изменить. Понимаете, Марика, многие не хотят прикладывать никаких усилий к тому, чтобы стать лучше. Никаких. Не желают брать на себя ответственность за совершенные действия. И болезнь — это дар, это ценный шанс обратиться внутрь самого себя, задуматься. Спросить, что я делаю не так, где ошибся? Где я могу и должен научиться? Где проявить больше терпимости, заботы, света, кому подарить больше любви? Как вернуться к внутреннему балансу…

«Они все твердят об этом внутреннем балансе, — раздраженно подумала Марика, — все об одном и том же. Что Майкл, что Лао — все!»

— … и ответ всегда найдется. Поэтому человека невозможно излечить до того, как он сам не осознает, от чего и для чего лечится. Можно приносить теплое питье, давать лекарства, но основная задача — внутренняя работа. И знаете, что обидно? — Теперь он смотрел на нее жалобно, почти просительно. — Многие в конце пути просят себе идеального здоровья. Цельного, нерушимого, насовсем. Вы понимаете, что они делают? Что творят сами с собой?

— Просто становятся счастливыми людьми?

Она непроизвольно сжала кулаки и заиндевела. Ведь это семечка номер два… семечка номер два и именно то, что она планировала на нее загадать — чертово крепко-непробиваемое здоровье! Единственное сохранившееся на протяжении всего пути отчетливое и ясное желание.

Теперь же Марика не желала, отчаянно противилась услышать ответ, и когда дед с чувством произнес: «Да если бы так! Нет же! Они же себя лишают развития!» — она в сердцах едва не сплюнула на светящийся песок.

В голове с грохотом и пылью рухнула последняя уцелевшая башня.

Она предпочла бы все списать на сон, на поучительный сон, в котором старик-призрак читал лекцию о пользе болезней. Но сколь бы сильным ни было желание забыть ночную встречу, сделать этого не удавалось: в полумраке пещеры подошвы кроссовок светились голубым — в них застрял песок, тот самый, с Зеркального Грота.

Палатку она собрала молча и быстро, вместо плотного завтрака выпила лишь чашку кофе и вышла из пещеры под плотное хмурое небо. Лить перестало, но по долинам гулял прохладный ветер: гнул кусты, завывал в камнях, тоскливо бушевал, заглядывая в каждый уголок, будто искал кого-то.

— Ну и погодка.

Марика втянула носом тяжелый пропитавшийся запахом дождя воздух.

— И это все ты, ты привел меня в пещеру. — Она укоризненно взглянула на сидящего рядом Арви. — Все из-за тебя.

Кот обиженно покосился в ответ.

Кольнула совесть. Она только что сделала то, чего призывал не делать Хранитель Грота: переложила ответственность за случившееся на кого-то другого.

— Ну, хорошо. Это все я. — Она опустилась на колени и осторожно погладила шерстяную макушку. — Это все из-за меня. Так лучше?

Ушастая голова кивнула.

— Вот противный! — По лицу против воли растеклась улыбка; невидимые тучи в голове исчезали быстрее, чем те, что висели в небе. Марика выпрямилась и позволила рюкзаку соскользнуть с плеча. Перед последним марш броском неплохо бы свериться с картой.

(Tunes of Fantasy — Life Goes On)

Она оказалась не готовой к этому дню.

Раньше думала, что будет браво шагать навстречу собственному счастью, распевать песни, держать в руке невидимые воздушные шарики и счастливо улыбаться, а теперь просто сидела на мокром валуне и смотрела на раскинувшийся с пригорка вид на чащу. Застыл позади, едва скрывшийся за поворотом, вход в пещеру, впереди лежала укутанная лоскутами тумана лощина. Слева — каменистые кряжи, справа — надвое расколовший лесок овражек, под ногами — шишка. Блестели от капель спины камней, в них отражалось серое небо.

Она думала, что все экзамены уже позади, что осталось только получить выпускной сертификат, а на деле чувствовала себя абитуриенткой, подходящей к внушительным дверям академии, не выучив ни единого билета.

Самое время приплясывать от радости — карта показала, что до пилона пара часов пути, — а ноги вдруг отяжелели. И не в том дело, что именно она попросит, а в том, что… неужели это… все?

Восемь (или девять?) дней — тут Марика неизменно путалась, — тысячи шагов по снежным и лесным тропкам, солнечные и хмурые утра, вечера у костра и в темноте, следующий по пятам Арви. Шишка, даже вот эта шишка, что упала с сосны и валяется здесь, будет лежать и после того, как случайно забредший путник уйдет. Ей-то, шишке, нет дела до чьей-то дороги. Ей некуда спешить, ей не нужно выбирать и ломать деревянные мозги вопросом: что же заказать? О чем попросить у пилона?

Потому что он всегда будет стоять здесь, в двух часах пути, и не о чем беспокоиться.

Марика вздохнула — тяжело, протяжно, так, наверное, вздыхает древнее морское чудище, уставшее от жизни в тысячу лет.

— Надо просто собраться и идти, да, Арви? — спросила она шепотом, глядя на далекий горизонт. — Просто делать, что должна, как делала до этого. Просто взять себя в руки еще раз и не раскисать? Да?

Сервал ткнулся мордой в колено.

Марика швыркнула носом.

(Tunes of Fantasy — Dream Once Again)

Она шла и любовалась хвоей под ногами, проплывающими мимо кустами с сотней капелек на листьях, застывшими по краям тропинки цветами, чувствуя, как каждый шаг теперь неумолимо приближает к концу дороги. Смотрела на растущие поодиночке и группами деревца, вдыхала запах травы и размышляла о том, придет ли попрощаться Майкл. Привычно шлепал сзади Арви.

Придет или нет?

С одной стороны, зачем ему? Она всего лишь очередной игрок, появившийся на карте, чтобы сделать несколько ходов, и она отыграла свою партию. Почти отыграла. С другой стороны, ведь не чужие? Хоть слово на прощание, хоть взгляд, хоть тень улыбки.

Зачем?..

Вот и не давят на плечи жесткие лямки рюкзака, и уже не мешает повязанная вокруг талии толстовка, не страшно просить котелок о каше и не жестко спать в палатке. Все придется оставить. Все. Странно, но этот день хотелось пропустить. Просто кликнуть пультом на перемотку и оказаться не просто дома, а даже без воспоминаний. Без боли и грусти. Чтобы не давило сердце.

Марика шла вперед и презирала себя за малодушие.

Она прошла снежные горы, преодолела морозные подъемы и ледяные спуски, сумела разгадать множество загадок и не ударить лицом в грязь, когда было сложно, по-настоящему сложно, а теперь все это казалось неважным — мелочным и никчемным. И настоящая тоска, как оказалось, навалилась именно теперь, когда впереди остались жалкие метры дороги.