Пенни Хэнкок - Проклятие темных вод

— Бена и Миранду ты не приглашала? — Вопрос прозвучал натянуто и оттого слишком громко.

— О нет. Они в отъезде. На Мадагаскаре или где-то еще. Зимний отдых.

Хелен почувствовала облегчение оттого, что Бена здесь нет, и шок, потому что они с женой все еще вместе. Нервно сглотнула.

— А Грег с Соней? Думала, увижу их здесь, — живо проговорила она.

— Я их пригласила. — Надя вглядывалась поверх головы Хелен в группку только что вошедших женщин. — На пятидесятилетии твоего Мика Соня выглядела изумительно. Несмотря на все то, что говорит про нее Грег.

Надя осторожно приподняла и опустила руками выпирающий животик.

— Бог знает как ей это удается… Представь, тело мое нравится мне, как никогда. — Она прикрыла глаза и блаженно улыбнулась. — Случайно услышала, как один юнец назвал Соню ЭМЯТ! «Эту мамочку я бы трахнул», — пояснила Надя, хотя Хелен в расшифровке не нуждалась.

— Что значит фраза «Несмотря на все то, что говорит про нее Грег»? — поинтересовалась Хелен.

— Опять жаловался Пьеру. Мол, его беспокоит ее «непостижимость» — кажется, именно так.

— Вот как?

— Грег думает, что с тех пор, как Кит уехала, а у него прибавилось работы в Женеве, их ничего не держит в старом доме ее родителей.

— Она обожает свой Дом у реки, — сказал Хелен. — Да разве можно его не любить? Место уникальное.

— Если б дело было только в этом. Грег считает, что у Сони депрессия. Ну, скажи, была она душой компании на юбилее мужа?

— Откровенно говоря, с тех пор, как дети подросли, я слышала о ней не так много. Казалось, едва Кит уехала в университет, Соня потеряла ко мне интерес. Видимо, перестала уважать после того, как оба моих сына бросили учебу. Но я скучаю. Давным-давно мы частенько выходили с ней на улицу выкурить по сигаретке.

— Я просто повторяю то, что Пьер услышал от Грега, — сказала Надя. — Кстати, где она сейчас?

— Может, это и не мое дело, но скажу все равно. — Хелен приняла от Пьера еще один бокал вина. — Весьма типично для Грега видеть в Соне зло лишь потому, что она с ним не соглашается. Он всегда любил покомандовать.

— Ты ведь никогда не любила Грега? — с улыбкой спросила Надя.

— Недолюбливала, раз уж на то пошло, — уточнила Хелен.

Надя улыбнулась группке вошедших женщин. Хелен почувствовала стыд — острый, обжигающий — оттого, что упомянула о своей неприязни к Грегу. Он был другом Пьера. Вечно она что-нибудь ляпнет. Значит, Соня — ЭМЯТ. А Бен с Мирандой — на Мадагаскаре. Хелен успокоилась, но вместе с тем у нее начало портиться настроение. От недавно прибывших донеслись хвалебные охи и восклицания. Надю похитила поклонница. Хелен заметила, что на подносе не осталось бокалов с вином. Пора домой. Она закуталась в голубую куртку с капюшоном, натянула бордовые кожаные перчатки для вождения, которые держала в карманах, и немного постояла на улице. Ногами в замшевых сапожках потопала по тротуару, уже начинавшему искриться изморозью. Затем пошла к машине, припаркованной на углу. На той стороне дороги какие-то парни вытряхнулись из такси и направились к зданию, бывшему складом в Викторианскую эпоху, а ныне приютившему какой-то клуб; когда юноши переходили трассу, из их ртов вырывались белые клубочки пара. Всю неделю Хелен окружали мальчишки-подростки: нуждающиеся — на работе, а дома — ее собственные двое плюс племянник Джез. Их длинные ноги и сутулые плечи, казалось, не оставляли ее ни на секунду. Хотелось бы, чтобы в ее жизни было больше женщин. Было бы с кем по-настоящему поговорить, поделиться переживаниями. Надя думает только о своей беременности, Соня в последнее время явно предпочитает одиночество, а Мария, сестра Хелен, куда более успешна в плане воспитания юношей. Ей Хелен никогда не доверяла. Кое-кто из приглашенных на закрытую для широкой публики выставку тоже потянулся к клубу. «Мужчины средних лет стараются казаться молодыми», — подумала Хелен и вдруг поняла, что сама старше их. Средних лет, но старше. Почему это всегда так внезапно? Вздохнула, набрав полную грудь воздуха. С удовольствием бы пошла с ними, выпила б еще немного, оттягивая возвращение домой, но она устала и к тому же за рулем. Мик, наверное, приготовил ужин. И будет ждать. В машине Хелен пристегнула ремень, сознавая, что хлебнула лишнего, хоть и за все время, что водит машину, ее еще ни разу не проверяли алкотестером. «Я же не похожа на пьяницу», — подумала она. Полиция ловит в основном молодежь. Друзей Барни и Тео всегда останавливают, хоть ребята никогда и не садятся за руль в подпитии. Поворачивая ключ зажигания, Хелен заметила Алисию, подружку Джеза. Девушка шла по улице от галереи. В одиночестве и какая-то потерянная. Хелен опустила стекло в окне и выглянула:

— Тебя подвезти?

— Ой, классно! — Алисия подняла взгляд.

Хелен открыла пассажирскую дверцу, и девушка запрыгнула в машину.

— Домой?

— Да, вроде… Думала, увижусь с Джезом у Нади. Я приходила кое с кем с курса по искусству. И его приглашали. Не знаете, где он? Мы не виделись еще с четверга.

— Если честно, думала, Джез с тобой, — ответила Хелен.

А она-то сама когда в последний раз видела племянника? Не минувшим вечером — точно. Может, тоже в четверг, когда заходила Алисия и они моделировали на компьютере беджик? Хелен влилась в поток машин и взглянула на девушку. С прошлой субботы, когда приехал Джез, Алисия частенько бывала у них, но Хелен не обращала на нее особого внимания. Сейчас она рассмотрела подростка пристальнее: хорошенькая, миниатюрная, правильные черты лица, бледная кожа. С виду еще совсем ребенок.

Алисия смотрела вперед, чуть нахмурив лоб.

— Ты в порядке? — Хелен слишком быстро выехала на кольцо на Олд-стрит, потом притормозила, поворачивая в сторону города.

— Нет. Он не отвечает на звонки, и эсэмэски возвращаются.

— В конце недели Джез должен был вернуться в Париж, — сказала Хелен. — Я просила его позвонить, когда сядет на поезд, но утром была не дома. Так что мальчики наверняка в курсе.

— Он не мог уехать вчера. Мы собирались встретиться в туннеле. Джез не пришел, и я… волнуюсь. На него это не похоже.

— В туннеле?

— Пешеходном. [6] Гринвичский пешеходный туннель открыт в 1902 г. Как и все время с тех пор, как он приехал к вам в Гринвич. Это, понимаете, как полпути, это… как бы наше особое место.

«Господи, — подумала Хелен, — как может пешеходный туннель казаться романтичным? Даже наивному мечтательному подростку? Пол сырой — от реки. Белые плитки и ползущие по стенам черные кабели. Неистребимая вонь застарелой мочи. Лифты отключают в семь; позже, чтобы выйти на поверхность, приходится преодолевать сотни ступеней, трясясь от страха и надеясь, что по углам и в тени никто не прячется».