Сурен Цормудян - Боевой вестник

Вэйлорд подавился элем и выплюнул его на стол и себе на грудь.

— Тринадцатый… Это что, правда?

— Правда. — Женщина кивнула. — Мне так рассказывали.

— Избавь меня от таких подробностей. — Он поморщился.

— Как пожелаешь.

Вернулся стольник и расставил на столе блюда. Как оказалось, Сиргарита заказала диковинные заморские плоды и большой кубок вина.

— Значит, не интересует тебя юная девственница? — Хозяйка улыбнулась. — Ну что ж, могу предложить другую — страстную, умелую. И, к слову сказать, бесплатно. Понимаешь, о ком я?

Она протянула руку к его лицу, собрала пальцем брызги эля с бороды, затем медленно погрузила палец себе в рот, прикрыв глаза и издав тихое мурлыканье.

— Отчего же ты, умеющая извлекать монету отовсюду, предлагаешь мне это бесплатно? — Нэйрос усмехнулся и покачал головой.

Она вынула палец изо рта, взяла кубок и отпила вина.

— Просто, милый Джон, мне так нравится чувствовать тебя во мне и глядеть при этом в бездну твоих звериных глаз, что я готова все свои монеты рассыпать по мостовой, лишь бы ощущать это целую вечность. Помнишь, сколько раз оплаченное время кончалось, а мы все не могли оторваться друг от друга?

— Конечно, помню. Я был молод и глуп.

— А сейчас стар и умен? — Она тихо засмеялась. — Тогда отчего ты здесь, в борделе?

— Ты знаешь. И ты не ответила на мой вопрос. Что нового? Или позабыла мою просьбу, за выполнение которой можешь получить очень хорошие деньги?

— Ах, это! — Она вдруг переменилась в лице.

Снова взявшись за кубок, хозяйка стала неторопливо пить вино, отвернувшись от Нэя и глядя на танцовщицу, которая уже освободилась от шелков и, распластавшись на груде разноцветных подушек, под одобрительные возгласы клиентов ублажала себя руками. На помост дождем сыпались монеты.

— Отчего же, помню, — проговорила хозяйка уже совсем другим тоном, в котором не осталось и намека на страстное желание. — Правда, я думала, что ты об этом забыл.

— Если я не спрашивал об этом с весны, это не значит, что забыл. А вот ты…

— Я не забыла. И продолжаю искать. Но ведь ты понимаешь, что это нелегко. Ты так мало мне сказал тогда.

— Я сказал тебе имя, а больше я и сам не знаю. И тот дом…

— Тебе ли не знать, милый Джон, что в таких делах и таких местах имена не значат ничего? — Она снова взглянула на Вэйлорда.

— Но у тебя в таких делах и таких местах достаточно возможностей и связей, чтобы помочь мне.

— Очень много времени прошло.

— Ты решила покончить с этим? — раздраженно спросил Нэй.

— Ты попросил меня, и поэтому я продолжаю искать. Но пока мне нечем тебя порадовать. Разве что собой. Но я ведь совсем не то, верно? — Она сказала это с такой обидой и горечью, что Вэйлорду стало не по себе.

— Послушай, Сигрит…

— Не говори ничего, Джон. Это лишнее. Не оправдывайся. Просто я понять не могу… Почему ты так… Ведь вы даже…

— Вот именно поэтому, — перебил ее Нэй.

— Наверстать хочешь? — Она усмехнулась.

— Вовсе нет, — зло бросил гость. — Почему ты сводишь все и всегда к этому?

— Это все, что есть у меня в жизни. — Она вдруг тяжело вздохнула и с тоской посмотрела в глаза гостя. — Давай поднимемся в мои покои. Туда, где мы будем одни. И где ты позволишь мне шептать твое имя. Твое настоящее имя.

Выбранный Вэйлордом стол стоял ближе всех к лестнице наверх, поэтому шаги нескольких пар ног и Вэйлорд и Сиргарита услышали сразу. Один из идущих говорил — не то чтобы очень громко, но в затихшей харчевне его было хорошо слышно. Судя по голосу, говоривший был молод, крепок и весьма доволен своим визитом к некой Эстер. За ним спускались еще двое. В полумраке было трудно разглядеть лицо, но Вэйлорд узнал голос и кудрявую голову.

Огонек тонкой свечи привлек внимание молодого человека; он сделал два шага к столу и остановился, чуть пошатываясь.

— Ба, десница короля! — усмехнулся принц Леон.

— Будь любезен, придержи язык! — бросил Нэйрос, раздосадованный встречей, да еще в таком месте.

— Благородный лорд опасается за свою репутацию? — рассмеялся наследник престола. — А я вот нет, представь себе.

— Это твой выбор.

Леон отмахнулся от бывшего наставника и повернулся к хозяйке:

— Миледи Сиргарита, твои девочки, как всегда, на высоте. — Продолжая смеяться, он схватил ее за руку и чмокнул в ладонь. — Особенно когда сверху.

— Всегда рады услужить вам, молодой господин. Но ведь я не леди.

— Знаешь, в чем забава? Я могу говорить про некоторых женщин из благородных домов королевства, что они шлюхи. Но настоящую шлюху я так называть не берусь. Странно, не так ли, Сиргаритка? Может, за мое особое расположение мне удастся вырвать у прекрасной мамаши этого дома поцелуй алых губ?

— Юный господин ведь знает, что феи не целуют гостей в губы.

— Я готов предоставить для поцелуя любое другое место!

— Какой, однако, ненасытный господин у нас вырос. — Сигрит взглянула на Вэйлорда. — Только ведь от Эстер вышел. А от нее обычно выползают.

— Чмокни его в лоб, не отвяжется ведь, — скривился Нэйрос.

Сиргарита поднялась, слегка поклонилась принцу и прильнула устами к его щеке. Рука Леона тут же скользнула в вырез ее платья.

Она резко отпрянула, оттолкнув руку наследника.

— Молодой господин, конечно, властен над всем королевством, а я лишь безродная блудница, но осмелюсь напомнить, что и в таком доме есть свои правила, — строго сказала она.

— Как ты дерзка, однако, в присутствии Вэйлорда. — Леон рухнул на стул и толкнул Нэйроса плечом. — Она себя для тебя бережет?

— Соблюдай правила, ваше высочество, или быть тебе битым, — отозвался тот, делая глоток эля.

— И ты не заступишься за будущего короля? — усмехнулся Леон.

— Я же тебя и побью.

Леон вырвал кружку из рук Вэйлорда и опустошил одним глотком.

— Знаете, друзья мои, когда я стану королем, я закуплю в Тассирии горы белого мрамора и построю свой бордель. — Он бросил взгляд на помост, где ласкающая себя танцовщица уже была близка к экстазу. — С музыкантами, темным элем и шлюхами. Но вас двоих туда не пустят.

— Какая досада! — вздохнул Вэйлорд, глядя на пустую кружку и огорчаясь то ли из-за этой угрозы, то ли из-за пустого сосуда. — Сигрит, пусть мне принесут еще темного. Но в другой кружке. Мне не хочется думать, чем были заняты недавно уста отпившего из этой.

— Брюзга! — Леон тихо захихикал. — Наведайся к Эстер, мой тебе совет. Это ее уста чертовски грешны, а не мои. Но до чего же сладостно она грешит. Мне будет не хватать ее.

— Коль уж ты, Леон, не совсем забыл о Тассирии, не будет ли лишним тебе напомнить, что галера отходит завтра?

— И что с того?

— А то, что уже поздно. Тебе бы выспаться да встать вовремя. Ибо нам придется отправляться в Белую Гавань очень рано.