Хартман Рейчел - Серафина

К квигам, размахивая метлой и бранясь, подбежал бармен, и они бросились врассыпную — кто под стол, кто на стены.

— А ну прибирайте! — вопил он. — Если собираетесь прыгать как мартышки, я вас больше сюда не пущу!

Квиги, шепеляво ругаясь, все же сползлись обратно и убрали за столом. Они подобрали осколки стекла липкими пальцами передних рук, складывая их в рот, потом разжевали и выплюнули расплавленные шипящие шарики в стакан с пивом.

На нашем столе тоже стоял стакан пива — заказанный Ормой. Базинд заграбастал его и сунул туда нос, нюхая, а когда поднял голову, на кончике носа у него висела капля.

— Это опьяняющий напиток. Мне следует доложить о тебе.

— Припомни девятый пункт освобождающих документов, — спокойно сказал Орма.

— «Ученый, работающий инкогнито, имеет право обходить нормативные протоколы номер двадцать два и двадцать семь, а также другие подобные, если сочтет это необходимым для успешного поддержания маскировки»?

— Этот самый.

Базинд продолжал:

— «Пункт девять, подпункт „а“: вышеупомянутый ученый обязан подать заявление формы 89XQ на каждый случай нарушения и может подвергнуться психологической проверке и/или будет призван объяснить свои действия перед Советом цензоров».

— Довольно, Базинд, — сказал Орма. Но в тот же момент, словно постарались святые покровители комедии, квигутль-официант принес нам ужин: рагу из баранины для меня, суп из репы и лука-порея для Базинда, а для моего дяди — толстую вареную колбаску.

— Скажи, для каждого элемента нужно заполнять отдельную форму, или можно колбасу и пиво провести как одну трапезу? — спросил Базинд с удивительной едкостью.

— Если уже перешел лимит проверки, то в отдельные, — ответил Орма и сделал глоток. — Можешь помочь мне их заполнить, когда вернемся.

— Эскар говорит, у всех этих правил есть причины, — прохрипел Базинд. — Нужно носить одежду, чтобы не пугать людей. Нельзя мазать кожу сливочным маслом, если она зудит, потому что это оскорбляет мою квартирную хозяйку. Точно так же нельзя есть мясо животных, чтобы не разжигать аппетит в присутствии дичи. — Базинд бросил на меня взгляд своих кошмарных выпученных глаз.

— Суть в этом, да, — кивнул Орма. — Но, по моему опыту, на практике такого эффекта нет — особенно если мы говорим о колбасе, которая вообще мало чем напоминает мясо.

Базинд оглядел тусклый подвал, полный саарантраи, и пробормотал:

— Мне бы следовало доложить обо всех здесь.

Проигнорировав эту реплику, Орма вытащил из складок камзола небольшую горсть монет, опустил руку под стол и позвенел ими. Через мгновение пол вокруг нас кишел квигами — они ползали под столом, увиваясь вокруг наших лодыжек, будто змеи. Это было уже чуточку слишком, даже для меня.

Орма разбросал монеты под ногами, словно кормил кур; квиги засуетились, замерли на секунду, а потом принялись роиться вокруг Базинда.

— Ничего подобного, — сказал тот в замешательстве. — Оставьте меня в покое.

Я таращилась на новоперекинувшегося, не догадываясь, что задумал Орма, пока он не схватил меня за руку и не вытащил из-за стола.

— Я знаю квигскую систему жестов, — прошептал он. — Я сказал им, что у Базинда дома сокровища. Если есть новости, выкладывай скорее.

— Я показала Киггсу монету и рассказала о твоих опасениях.

— И?

— Где-то за городом заметили дракона. Двое рыцарей явились во дворец сообщить об этом. Я их допросила. Они говорят, что у дракона была примета на левом крыле — дыра в форме крысы. У твоего отца были подобные…

— Когда-то он поранил крыло льдом, но его восстановили. Однако за шестнадцать лет можно было заработать и новую дыру.

— Другими словами, это мог быть Имланн, а мог и не быть. — Я досадливо вздохнула. — Так ты можешь рассказать мне о его истинной форме? Как Киггсу его узнать?

Орма описывал саарантрас отца настолько расплывчато, что я никак не ожидала той лавины деталей, которую он на меня вывалил теперь. Оттенок шкуры (меняющийся в лунном свете), до какой остроты он обычно натачивал когти, точная форма и цвет глаз (меняющийся при закрытом третьем веке), изгиб рога и позиция сложенных крыльев (описанная с математической точностью), сила серного дыхания, привычка делать отвлекающий финт влево и нападать справа, обхват мышц на шпорах.

Орма помнил драконий облик отца так ясно, словно тот был сокровищем. У меня появилось ощущение, будто он описывает кучу золотых монет, которые мне предстояло отличить от других куч монет по одному лишь виду. Не было никакого смысла спрашивать дальше. Интересно, а драконам описания людей тоже давались с трудом? И они только со временем учились отличать нас друг от друга?

— Я уже вижу, что ты ничего этого не удержишь в памяти, — сказал Орма. — У тебя сейчас такой же пустой взгляд, каким ты смотрела на учителей истории. Можешь поискать Имланна…

— Ты же сам сказал, что не надо!

— Дай договорить. Можешь поискать у себя в голове, среди материнских воспоминаний. Не может быть, чтобы Линн не оставила тебе образа нашего отца.

Я открыла рот и закрыла обратно. Не хотелось снова копаться в той коробке, если этого можно было избежать.

Рыцари упомянули какого-то сэра Джеймса, который был специалистом по опознаванию драконов. Вот его-то мне и нужно было найти — то есть не мне, а Киггсу. Хорошо бы, если бы тем временем Киггс уже поговорил с Эскар, не откладывая встречу в надежде, что я добуду какие-нибудь важные сведения.

Базинд с помощью бармена и метлы избавился почти ото всех квигов. Времени оставалось мало.

— Повернись к Базинду спиной, — прошептал Орма. — Не хочу, чтобы он видел, что я отдаю тебе это.

Поздновато было строить из себя законопослушного саара.

— Что «это»?

Не отрывая глаз от новоперекинувшегося, Орма притворился, что чешет голову. Когда его рука опустилась, к моей ладони прижался холодный металл. Это была одна из его сережек. Ахнув, я попыталась сунуть ее обратно.

— Цензоры не узнают. Один квиг переделал их для меня.

— А они не заметят, что не могут больше тебя подслушивать?

— Уверен, уже заметили. И проследят, чтобы я получил новые. Такое уже случалось. Включи ее, если окажешься в беде, и я появлюсь, как только смогу.

— Я же обещала, что не стану искать Имланна.

— Беда может сама тебя найти, — сказал он. — В данной конкретной проблеме я заинтересован непосредственно.

Я сунула серьгу в лиф платья, и мы двинулись обратно к столу. Одежду Базинда покрывали грязные пятна отпечатков; его ужин пропал, но непонятно было, сам ли он его съел. Вид у него был сбитый с толку — лицо словно немного подтаяло.

— Нам нужно вернуться в Иду, — сказал Орма, протянув мне руку, чтобы показать Базинду, как это делается. Я приняла ее, пытаясь скрыть веселье. Мы с дядей никогда пожимали друг другу руки.