MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 5

Если вдуматься, нормального человека все эти изнасилования, вольдеморты, яды и прочее довели бы до сумасшествия. И, безусловно, нельзя сказать наверняка, что они не довели до этого его самого. Скорее уж, правило сработало и с ним - почему бы и нет?

На последнем перед каникулами занятии Эй-Пи Гарри объявил, что ничего нового они сегодня проходить не будут, только повторят пройденное - чтобы у изученного было меньше шансов выветриться из голов.

- Практикуйте всё, что хотите, из того, что мы учили. Всем всё понятно? Приступайте, - замолчав, Гарри понял, что все как-то выжидательно на него смотрят. - Что случилось?

- Гарри, - Гермиона робко потянула его за рукав - кажется, прикасаясь к Гарри, она чувствовала себя более уверенно. - Ты не мог бы показать нам…

«Задницу, что ли?», - раздражённо подумал Гарри.

- … показать заклинание Патронуса.

- Никто из нас не умеет его вызывать, - подхватила Сьюзен Боунс.

- Это было бы здорово, - глаза Майкла Корнера блестели от любопытства.

- Покажи нам, Гарри. Пожалуйста, - Невилл выглядел таким робким, словно просил одолжить пару сотен галлеонов.

- Ну, в принципе… - Гарри не был против самой идеи, но не был уверен, что всё ещё может вызвать Патронуса. Что он использует в качесте счастливого воспоминания? Где у него такие?

- Правда, покажи нам, - поддержал Фред. - Никогда ещё не видел настоящего Патронуса.

Гарри вздохнул. В последнее время он вздыхал то и дело - это странным образом успокаивало.

- Все знают, что такое Патронус и как его вызывают? - несколько человек помотали головами. - Тогда я сначала объясню. Патронус - это воплощение лучшего, что есть в человеке, квинтэсенция всего хорошего, что в вас есть. Как правило, он выглядит как существо, близкое вам по духу или что-то для вас значащее. Например, мой Патронус - это анимагическая форма моего отца. Чтобы вызвать его, необходимо сосредоточиться на лучшем воспоминании в вашей жизни. Необходимо не просто вспомнить, но и почувствовать себя счастливым, как тогда - только в таком состоянии можно вызвать Патронус. Это заклинание считается сложным по двум причинам: во-первых, не у всех достаточно жизненного опыта, чтобы счастья хватило на полноценный Патронус, во-вторых, эти чары требуют большой концентрации. Сконцентрироваться вообще крайне трудно, а перед лицом дементоров вдвойне. Я полагаю, все помнят, что действие дементоров оставляет мало шансов быть счастливым.

Все покивали - никто ещё не забыл нашествие дементоров в Хогвартс-экспрессе и на матче Слизерин-Хаффлпафф на третьем курсе.

- Самая большая проблема, пока практикуешься, это найти подходящее воспоминание. Это на самом деле сложно, - Гарри задумался, покусывая нижнюю губу. Он не вполне был уверен, что сам вызвал Патронуса летом в Литтл-Уингинге - могло быть так, что мёртвый Седрик ему помог? Потому что сконцентрироваться тогда получилось хреново, что ни говори… и сейчас Гарри совсем не чувствовал себя в настроении вызывать Патронусов. Он не мог припомнить навскидку ничего счастливого. Например, вчера вечером в этой комнате он вспомнил подряд двадцать сжигающих заклятий, от Incendio до Cremo, и был собой доволен. Но это, разумеется, совершенно не то.

- Покажи?.. - Рон замолчал на полуфразе - Гарри поднял руку.

- Хорошо. Наверно, во втором семестре я даже буду вас этому учить.

Гарри вытащил палочку и задумался. Сойдёт воспоминание о последнем матче, когда близнецы ради него отказались от мест в команде и разругались с Анджелиной Джонсон? Мелочная, неправильная радость… но она была.

Может, и сойдёт. Со стимулятором.

Гарри дотянулся до сидевшего слева Фреда и переплёл свои пальцы с его. Близнец выглядел слегка удивлённым, но не возражал; это прикосновение всколыхнуло в Гарри то самое настигшее его на квиддичном поле состояние ребёнка, получившего подарок, на который никогда не расчитывал… счастье понимания, что тебя не бросили. Не оставили. Не предали. Жар тонких рук и звонкий смех…

- Expecto Patronum!

Величественный олень ступал по комнате - такой чёткий, что можно было разглядеть каждую шерстинку и отличить радужку от белка; серебристое сияние держало любопытных, сразу возжелавших потрогать несчастное животное, на приличном расстоянии. Олень неторопливо обошёл комнату и, кивнув своему создателю, растаял в воздухе.

- О-о… - восхищённо протянула Джинни. Её даже не смутил тот факт, что Гарри зачем-то держался за руки с её братом - слишком её впечатлил Патронус.

- А теперь начинаем занятие! - велел Гарри. - Встаём, берём палочки и к делу!

Его слушались беспрекословно; казалось даже, что им всем это нравится - когда им уверенно говорят, что делать, объясняют ошибки, поощряют и выговаривают. Его маленькая армия. Они действительно пойдут в бой, если он прикажет; Гарри хотелось верить, что всё дело в пропагандистских способностях Ли Джордана. В конце концов, Гарри не собирался никого тащить в бой. Он и сам способен справиться, если что.

* * *

В этом году в школе на каникулы оставались многие; и Гарри не мог на Рождество перебраться в спальню седьмого курса Гриффиндора, под крылышки Фреда и Джорджа. Это огорчало, но было закономерно; «хорошенького понемножку», полагал тот парень наверху, который управлял судьбой Гарри, и дёргал за ниточки, делая своему подопечному очередную пакость.

Гарри засиделся за задёрнутым пологом кровати допоздна; книга по ментальной магии, позаимствованная в Запретной секции без ведома мадам Пинс, оказалась интересной и невероятно толстой. Почему-то ни одна книга по этому разделу магии не была в свободном доступе; можно подумать, много кто пылал желанием заниматься таким трудоёмким делом. То, что изучал Гарри, было не более чем пособием для чайников, как выразились бы магглы; в магическом мире такого термина не было, зато сами пособия были - к счастью для чайников.

Он читал, пока не заснул, не погасив Люмос на привешенной к пологу палочке; чтобы свет не мешал, Гарри уткнулся лицом в подушку.

Внезапная боль вспыхнула в шраме; она всё усиливалась и усиливалась, вырывая у Гарри слёзы и редкие вскрики; он спал, и ему было так больно, как никогда раньше; и в один момент ему стало так больно, что голова, по ощущениям, разлетелась на кусочки, как гнилая тыква, и он, сумев на секунду открыть глаза, забылся полусном-полуобмороком.

…Его тело было гладким, мощным, гибким. Он ловко проскольнул на животе между блестящими прутьями металлической решётки, по холодному полу. Было темно, но он прекрасно видел всё вокруг, правда, в каком-то странном, пульсирующем свете... Он повернул голову. Вроде бы, в коридоре никого нет... Хотя... Там, впереди, на полу, свесив голову на грудь, сидит какой-то человек ... Контуры его тела мерцают в темноте...