rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля

Наконец, мы поднимаемся из-за стола, герцог, выпивший тоже немало, желает нам спокойной ночи под гостеприимными сводами его замка, мы направляемся к нашим покоям, я отчего-то позади процессии, возглавляемой развязно болтающим Роном. И вдруг что-то будто толкает меня - я поворачиваю голову, и мне кажется, что на секунду я вижу в крохотном окошечке, прорезанном в стене, ослепительную зелень ласковых лучистых глаз, взгляд которых устремлен прямо на меня. Но нет, видение тут же меркнет. Наверное, я слишком жду этой встречи… Однако я ничего не могу с собой поделать, задерживаюсь в широком коридоре замка, разглядывая изящные витые светильники на стене. И когда голоса удаляющихся Гермионы, Рона и сопровождающего их Джовании стихают, я вдруг чувствую, что моего запястья касаются тонкие прохладные пальцы. Я вздрагиваю от неожиданности и вижу прямо перед собой… нет, не ее, конечно. Рядом со мной, только почти полностью скрытая нишей в стене, совсем юная девушка, она прикладывает палец к губам, показывая, что мне лучше помолчать, а потом быстро-быстро шепчет мне:

- Сеньор Жоффре, моя госпожа желает видеть Вас. Это ненадолго. Вы не могли бы…

Я только киваю, а девушка уже втаскивает меня за руку в неприметную дверь в нише, мы делаем еще несколько шагов почти в полной темноте, а потом оказывается в другом коридоре, ведущем к покоям герцогини.

Мы входим в небольшое округлое помещение, погруженное в полумрак, я успеваю заметить только несколько картин на стенах и небольшой столик на резных ножках. А у окна, тоже в полутонах и полумраке фигуру женщины, сидящей в широком просторном кресле.

- Маркиз д' Эвре? - у нее приятный нежный голос, только она говорит очень тихо.

Я склоняюсь в низком поклоне:

- Моя госпожа.

- Прошу Вас простить меня, маркиз, - говорит она, я подхожу ближе и вижу улыбку на ее бледном лице. - Вы ведь простите любопытство глупой женщины?

- Моя госпожа, - только и могу повторить я.

Да, это моя девочка-ангел. Только золотые волосы убраны в строгую прическу и скрыты покрывалом, черты лица несколько расплылись от беременности и прожитых лет. Но это она - те же нежные округлые пальцы и глаза, тем утром вобравшие в себя свет солнца.

- Я всегда так любила гостей… Но сейчас, мой муж, герцог, может быть говорил Вам, что я не совсем здорова. Я не могла встретить Вас, а мне так бы хотелось послушать новости из Парижа. Вы не откажете мне, Жоффре? Я могу Вас так называть? Моего младшего брата звали Гоффредо, как и Вас… И его уже нет. Как и их всех…

Мое новое имя звучит в ее устах так-то необычно интимно… Может быть, я сошел с ума, я не понимаю, но мне кажется, что то видение как-то связало нас обоих. Как? Для меня прошла неделя, если не меньше, но я видел ее маленькой девочкой, а сейчас ей 39, и она на пороге смерти. Знает ли она об этом?

- Садитесь же, - все так же ласково говорит мне она и указывает на кресло напротив. Оно с низкой спинкой, почти такое, как было у Снейпа…

И я рассказываю. Какую-то ерунду о французском дворе, о короле, о переустройстве дворца, о том, что король планирует пригласить мастеров из Италии, что хотел заказать несколько картин местным феррарским мастерам… Не помню. Но ей интересно, она переспрашивает, улыбается, хочет узнать что-то о каких-то людях, когда-то виденных ею здесь в Ферраре. А потом вдруг говорит:

- Жаль, я никогда больше не увижу ничего этого…

- Но почему, моя госпожа? - спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, почему. Потому что она умрет. Совсем скоро. - Вы могли бы совершить путешествие вместе с Вашим супругом…

- Жоффре, - вдруг говорит она и прямо смотрит мне в глаза, - поверьте мне, я не увижу. Мне не так много осталось. Подойдите ко мне, я…

И я повинуюсь этой просьбе и становлюсь на одно колено рядом с ней, а она долго вглядывается в мое лицо и вдруг совершенно неожиданно произносит:

- Да, это Вы.

И тут же будто зажимает себе рот ладонью, видя испуг на моем лице. И пытается объясниться, но мне уже не нужно слов. Мое видение было тогда не только моим…

- Жоффре, - тем временем, говорит Лукреция, - Вы вправе счесть меня безумной, хотя, чего еще ожидать от женщины в моем положении?

Она пытается улыбнуться, но у нее не получается, слишком много горечи в ее глазах. Она все знает! Хотя этого и не может быть.

- Прошу Вас, не пугайтесь того, что я сейчас скажу Вам. Вы можете объяснить себе мое странное поведение моим болезненным состоянием, да чем угодно. Но я хочу рассказать Вам… Встаньте, нет, просто сядьте ко мне поближе, чтоб я могла видеть Ваши глаза.

И я выполняю ее просьбу. Я не отрываясь, смотрю на нее - зелень ее глаз прозрачнее моих, светлее. Она складывает руки и прижимает их к губам - абсолютно мой жест…

- Послушайте меня, Жоффре. Я видела Вас когда-то давно, нет, этого не могло быть, но я не могу ошибаться. Я знаю, это были не Вы. Вот видите, - она виновато улыбается, - я и вправду совершенно безумна. Сколько Вам лет?

- Двадцать пять.

- Вот видите. Сейчас Вы и сами согласитесь с моим безумием. Я видела Вас, когда мне было семь.

- Это невозможно!

Я вынужден лгать. Как я могу объяснить ей свое присутствие в ее детском видении? Да и что она видела? Даже боюсь себе представить…

- Вот видите… Все же я расскажу Вам. Был мой день рождения, и мы с моей матушкой стояли у окна рано утром. И в тот день мой отец, тогда еще кардинал, прислал мне прекрасный подарок - диадему, который я храню до сих пор. Я бы хотела быть похороненной в ней…

Я пытаюсь возразить, что столь прекрасной женщине еще рано думать о похоронах, но она только шутливо отмахивается.

- Полно Вам. Разве Вы никогда не задумывались, что человек может чувствовать время своего ухода? Как чувствую его сейчас я? В моей жизни было столько боли и горя… и в то же время столько радости… Я готова уйти… Так вот, я не дорассказала Вам. Матушка передала мне диадему и сказала примерить ее, но в тот самый момент, когда я коснулась ее, я будто бы увидела лицо мальчика, нет, скорее, юноши. Он безотрывно смотрел на меня, у него были такие же зеленые глаза, как у Вас, Жоффре, только вот волосы были короче и совсем растрепанные. Я видела только его лицо. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, а потом его лицо исказилось страшной болью - и все исчезло. Жоффре, - она чуть наклоняется ко мне, - это было Ваше лицо. Только гораздо моложе.

- Этого не может быть, - ошеломленно повторяю я. Как она могла видеть меня?

- Я знаю. Но как только Вы сегодня шагнули во внутренний двор замка и подняли голову - я знаю, Вы не могли меня видеть - я сразу узнала Вас. Нет, конечно, не Вас, но лицо мальчика из моего видения. Знаете, я как-то спросила об этом одну женщину. Она цыганка, что-то вроде гадалки. И она ответила, что я увижу Вас снова, когда мой час будет близок.