Наталия Осояну - Звёздный огонь

— Если ты меня не предашь, — сказал капитан «Невесты ветра», испытующе глядя на своего неожиданного помощника — а тот рассмеялся, и смех его был похож на звук змеиной трещотки.

— Не предам! — Желтые глаза прищурились. — Пойду до конца, хотя и знаю точно, что меня там ждет. А знаешь, почему? Ес-сли план провалится, ты прос-сто умрешь, но ес-сли обману поверят, ты будешь с-страдать!

Магус криво улыбнулся.

— Я и так страдаю, Паоло…

— Ваше Высочество, Капитан-Император просит, чтобы вы проследовали сейчас в его кабинет, — сказал Джессен Витес и склонился перед принцессой так низко, что Фаби невольно испугалась, как бы его спина не переломилась пополам. Мельком взглянув на Ризель, она заметила на лице принцессы усмешку — её госпожа подумала о том же. Почтение, которое Витес демонстрировал дочери Капитана-Императора, было неискренним: когда-то из-за неё он потерял должность секретаря Аматейна и с тех пор только и делал, что копил зависть и злость. Однако пять дней назад Капитан-Император неожиданно приказал Ризель передать дела прежнему помощнику — и Джессен Витес из клана Ястреба получил шанс отыграться. Впрочем, случившееся было столь внезапным и пугающим, что он предпочел не торопиться и подождать, пока станет ясно, насколько сильно Ризель прогневала своего всемогущего отца…

— Следует ли это понимать как отмену моего заточения? — спросила принцесса, закрыв книгу, которую перед этим читала. — Или, наоборот, мне необходимо подготовиться к смене роскошных покоев на тюремную камеру?

— Помилуйте, Ваше Высочество! — воскликнул Витес, пряча взгляд. — Разве кто-то говорил о том, что вы под арестом?

— Всё говорит об этом, милейший, — Ризель взмахнула рукой. — У меня забрали бумаги, не разрешают покидать западное крыло дворца без сопровождения… вероятно, вскоре отнимут и компаньонку. Не знаю, чем я заслужила это! Но всё-таки попытайтесь ответить на простой вопрос, Джессен: зачем Его величество сейчас зовет меня к себе?

Ястреб вздохнул.

— Мне приказано молчать, Ваше Высочество.

— Ох, Джессен… — Принцесса закрыла глаза. — Вы не можете ослушаться приказа Капитана-Императора, но моё слово для вас тоже должно иметь кое-какой вес. Он хочет со мной поговорить, спросить меня о чем-то? — Джессен задрожал, его длинное лицо побледнело. Медленно, словно превозмогая боль, он покачал головой. — Хм, любопытно… быть может, он желает мне что-то показать?

— Д-да, — ответил Витес, запнувшись. — Если бы из окон ваших покоев, принцесса, была видна Галерея посетителей, то вы увидели бы двух мужчин, которых по ней провели буквально полчаса назад. Они сейчас в кабинете Его Величества… пощадите, я уже сказал всё, что только мог!

— Любопытно, — снова пробормотала Ризель. — Ладно, Витес, вы свободны.

— Ваше Высочество… — На этот раз в его поклоне было что-то униженное, хотя на самом деле униженной и оскорбленной должна была почувствовать себя именно принцесса. — Мне велено сопровождать вас.

Ризель сокрушенно вздохнула и развела руками — дескать, ведите. Фаби ждала, что ей прикажут остаться в кабинете, но ни принцесса, ни секретарь Его величества не обратили внимания на Воробышка — и она расценила это как разрешение следовать за ними. При мысли о том, что загадочная перемена в отношениях Капитана-Императора и его дочери может наконец-то проясниться, сердце Фаби забилось чаще: она отчаянно жалела Ризель. Принцесса только делала вид, что отстранение от государственных дел вовсе не удивило её и не обидело — на самом деле она страдала.

«Что же могло случиться?..»

Фаби взглянула на белые волосы своей госпожи и её охватил внезапный озноб. Неужели о случае в саду узнал ещё кто-то? Быть может, того оборотня поймали и он раскрыл их общий секрет?! Тогда поведение Капитана-Императора становилось понятным: Ризель передала сообщение пиратскому капитану, выдала государственную тайну, а наказанием за подобное во все времена была смерть.

Если её догадка верна, то смерть ожидает и всех случайных свидетелей…

«Нет, этого не могло случится! Пусть Капитан-Император не отправит на плаху единственную дочь, но уж со мной-то зачем церемониться? Нет-нет, должна быть другая причина!» — сказала себе Фаби и немного успокоилась, хотя страх и сомнение всё-таки не покинули её. Происходило что-то странное — куда более странное, чем сны о подземных тварях, которые в последнее время как раз поутихли, оставили её в покое и дали возможность наконец-то отоспаться.

— Её Высочество принцесса Ризель!

Тяжелые двери императорского кабинета распахнулись, и Фаби увидела Аматейна: он стоял у окна, опираясь на трость, и смотрел на двоих мужчин — вероятно, это были те, о ком упомянул Витес. Незнакомцы держались, насколько она могла судить, спокойно и уверенно; старший — лет двадцати пяти на вид, темноволосый, загорелый и довольно симпатичный — совершенно точно был человеком, а вот младший, ровесник самой Фаби, отчего-то показался ей магусом. Небесные дети иногда чувствовали себе подобных, но тут дело было вовсе не в зыбком чутье, а в чертах лица — парнишка был очень похож на кого-то, хорошо известного Воробышку. Она перебрала в уме лица придворных, посетителей Ризель, друзей отца — всё не то.

Ризель споткнулась и тотчас же склонилась в глубоком поклоне; Фаби последовала примеру госпожи и ощутила мимолетное сожаление: ей не следовало сюда приходить, не следовало поддаваться любопытству и сочувствию — она не сможет помочь принцессе, чьё падение очевидно и необратимо. Что-то должно вот-вот произойти, что-то ужасное…

Или всё уже произошло?

Незнакомый парнишка, чьи светло-русые волосы торчали во все стороны непослушными вихрами, а серо-голубые глаза странно блестели, не мигая смотрел на Ризель — он словно ждал, что она его… узнает? Смущенная и растерянная Фаби отступила в тень — она хотела видеть всё и всех, не желая привлекать внимание к собственной персоне, — но от Капитана-Императора этот маневр не ускользнул: Аматейн искоса взглянул на девушку, и она невольно обрадовалась тому, что выражение его лица надежно спрятано под серебряной маской.

— Моя дорогая, — сказал он, обращаясь к принцессе. — Рад, что ты так быстро ответила на мой зов.

Тон Аматейна был отеческим, ласковым, и Ризель склонила голову, как послушная дочь, но по её лицу разлилась бледность, чья причина пока что оставалась тайной для Фаби. Одно Воробышек знала точно: она никогда раньше не видела принцессу такой испуганной.

— Тебе знакомы эти люди? — спросил Капитан-Император. — Говори правду .

— Я не знаю их имен, — ответила Ризель, чуть помедлив.

— Но ты их видела раньше? — вкрадчиво уточнил Аматейн. — Посмотри внимательно. Быть может, один из них тебе кого-то напоминает?