vasalen - Операция Снейп

Он останавливается перед портретом. Как ему хотелось увидеть её. Вот она, спокойная и милая. В уголках полных губ прячется улыбка. Сколько раз он смотрел на репродукцию, как она ему нравилась, но сейчас, когда перед ним полотно с красками, которые когда-то положил на него Джакопо Понтормо, он чувствует еще больший восторг. Её нельзя назвать красавицей, Женщину с веретёнами, но она ему так нравится.

- Здравствуйте, - шепчет он одними губами.

«Здравствуй, мальчик!»

Этот голос, низкий, грудной и мелодичный раздается словно внутри него. Он оглядывается на мать, слышала ли она, но мать спокойно смотрит на него. Она ничего не слышала. Он опять поворачивается к портрету.

- Меня зовут Северус, - беззвучно произносит он.

«А меня звали Франческа, когда я ходила по этой земле».

- Вы мне очень нравитесь, донна Франческа.

«Ты тоже симпатичный мальчик».

Он все так же заворожено смотрит на неё и вдруг решается спросить неслыханную вещь. Просто потому, что кто знает, сможет ли он еще хоть когда-нибудь сделать это? А узнать ему кажется сейчас жизненно важно.

- Если бы мы жили в одно время, донна Франческа, согласились бы вы стать моей женой?

«Ты не слишком молод, чтобы думать о женитьбе?» - в её голосе появляются озорные нотки.

- Мне только одиннадцать, но потом я, может быть, не буду иметь возможности спросить. Если бы мы были одного возраста, ведь однажды я вырасту, а вы останетесь молодой всегда. Если бы мы встретились тогда…

«Нет, Северус. Мне жаль. У меня была моя большая любовь. Мой Джакопо. Это он написал мой портрет. Я потому и осталась безымянной, что он писал его втайне, ведь у меня был муж. Он был хороший достойный человек, меня выдали за него замуж, когда я была совсем юной девушкой, но я не любила его. Уважала, всегда была честной женой, а полюбила Джакопо. Но ты не расстраивайся. У тебя тоже будет большая любовь. Ты только верь и внимательно смотри по сторонам. Не пропусти».

- Я хочу, чтоб она была похожа на вас, донна Франческа.

«Если по-настоящему хочешь, значит так и будет».

- Северус, сынок, нам пора.

- Сейчас мам, еще чуть-чуть. - Это вслух. И опять одними губами: - До свидания, донна Франческа.

«До свидания, мальчик. Навещай меня иногда. Рассказывай, как у тебя дела»

- Я не знаю, когда смогу оказаться здесь вновь. Но я обязательно приду. Я приду.

* * *

В дом заглянула Матильда и сказала:

- Снейп, тебя бабушка зовет. Иди быстро.

Ох, он бы ей сказал, что он о ней думает. Эти её ужимки и прыжки ему надоели, еще когда они вместе учились. Так хочется наколдовать ей за шиворот большого жирного таракана. И ведь она знает, что он пойдет, бегом побежит. Бренда заболела, и он не видел её на этих летних каникулах. Совсем не видел все два месяца, а завтра он уезжает. Мать совсем сдала, так что ему придется ехать маггловским автобусом до Лондона, ночевать в «Дырявом котле» и самому садиться на Хогвартс-экспресс. Конечно, он побежит.

Она лежит на постели в верхней комнате, где он никогда раньше не был. Она очень похудела, сморщилась, как старый воздушный шарик. Он осматривается. Все, что может быть вышито - здесь вышито. Постельное бельё, полотенце возле умывальника, салфетки на столике, на тумбочке и на комоде. Ночная рубашка и халат самой Бренды…

- Здравствуйте, Бренда.

- Здравствуй, Северус. Как твои дела? Как учеба?

- Хорошо. Я перешел на четвертый курс. И у меня отличные оценки по всем предметам.

- Молодец. Я горжусь тобой.

Он вдруг без тени сомнения понимает, что больше не увидит Бренду. Что когда он приедет в следующем году на каникулы, то найдет только покрытый зеленым дерном холмик на кладбище возле церкви, что стоит на соседней улице.

- Не плачь, Северус. Не о чем. Я прожила долгую жизнь и поверь, я не боюсь уходить. Я встречу там своего Себастьяна, он, должно быть, заждался. И Рональд тоже. Я приготовила тебе подарок. Вон он, на столе. Но обещай, что распакуешь только после того, как приедешь в свою школу.

- Спасибо, Бренда. Конечно, я обещаю.

Он берет со стола большой тяжелый сверток в плотной серой бумаге. Ему очень редко дарили подарки. А такого огромного он ни разу не получал.

- Когда ты едешь?

- Завтра утром.

- Тогда сегодня нам надо попрощаться, я теперь подолгу сплю, так что ты не сможешь заглянуть ко мне перед отъездом.

Он должен сказать ей сейчас. Нельзя оставлять это так. Иначе он никогда не узнает, как она отнесется к тому, что он не такой как все. Он должен знать.

- Бренда, я должен сказать вам одну вещь.

- Говори, мой мальчик, я тебя внимательно слушаю.

- Я не говорил раньше, потому что не знал, как вы к этому отнесетесь. Боялся, что вы испугаетесь, как испугался мой отец, когда мать сказала ему об этом.

- Сейчас я ничего уже не испугаюсь, Северус.

- Поэтому я и решился сказать вам. Сейчас. Я колдун, Бренда. Я учусь в Школе магии и ведьмовства. Смотрите.

Черт с ним, с запретом на использование магии. Он должен порадовать Бренду. Это последний раз, когда он в состоянии сделать это. Он вынул палочку и трансфигурировал ветку белого шиповника из завалявшегося в кармане гвоздя. Потом левитировал с комода вазочку, а когда она подлетела к умывальнику, заставил на время исчезнуть затычку, чтоб наполнить вазочку водой. Призвав сосуд к себе, он поставил его на тумбочку и пристроил туда цветок. Только после этого он посмотрел на Бренду. Она улыбалась.

- Ты молодец, Северус. Учись и дальше как следует.

Он облегченно перевел дух.

- Вы не думаете, что колдовство от Дьявола?

- От Дьявола, мой мальчик, только то зло, что мы творим. Если ты ударил ребенка - это от Дьявола. А если вылечил - от Бога. Живи по совести, Северус, и все у тебя будет хорошо. А теперь иди. Я очень быстро стала уставать. Мне надо поспать. Того и гляди, я засну прямо при тебе, а это не согласуется с моим представлением о том, как должна себя вести хозяйка в присутствии гостя.

- До свидания, Бренда.

- До свидания, Северус. Надеюсь, мы очень долго не свидимся, но ты по мне не скучай.

- Вы…

- Иди.

Он не знает что с ним. То ли он радуется подарку, то ли грустит оттого, что в этой жизни больше не увидит её. А может быть он счастлив, что Бренда не испугалась его колдовства. Он не знает чего в нем больше. Но наверное все-таки радости.

* * *

Закат на верхушке астрономической башни. Внизу уже почти совсем стемнело, но здесь наверху можно пока читать без помощи палочки. И он читает, а точнее перечитывает письмо. Вчера, когда он приехал, у него не было времени открыть подарок. Он скрепя сердце отложил это на сегодняшний вечер. В свертке были книги. Та самая книга, с которой все началось. И еще одна, о движении «искусства и ремесла», о котором она столько ему рассказывала. И несколько альбомов по искусству разных стран и разных эпох. И тот альбом по рукоделию, который он сам подарил ей два года назад, потратив все деньги заработанные за летние каникулы. Ещё там была одна из роскошных, по мнению Северуса, вышитых Брендиных скатертей, маленькая коробочка с тонким золотым кольцом, украшенным бирюзой, её фотография и письмо. Понимая, что письмо очень важное, он ушел туда, где его никто не побеспокоит, где он сможет прочитать его и запомнить каждое слово. Сейчас он перечитывает его. Периодически строчки сливаются перед глазами, потому что на них в очередной раз навернулись слезы. В такие моменты он моргает, и слезы медленно скатываются по впалым щекам и повисают на подбородке. Ему не стыдно, хотя ему уже целых четырнадцать лет. А еще у него ноет в груди, и он опять не может понять, счастлив он или горюет, потому что так уж все переплелось в его непростой жизни.