Friyana - По другую сторону надежды

— Что, заранее сказать сложно было? — вытирая выступившие от смеха слезы, спросил наконец Драко.

Он лежал на спине, запрокинув голову, не в силах оторвать глаз от бесконечного, гигантского неба, распахнувшегося над ними. Гарри и Луна переглянулись — и снова прыснули, они делали так время от времени, когда им казалось, что Драко чего-то не понимает, и в этом, видимо, и есть особенная, доступная только им прелесть ситуации. Драко тихо млел от таких моментов, хотя не признался бы в этом, наверное, даже под Круцио — этим двоим только волю дай. У Поттера и так нелады с головой по части дурацких идей, а уж скооперировавшись с сумасшедшей Лавгуд… он мир способен наизнанку вывернуть — просто, чтобы посмотреть, как оно с новой стороны будет выглядеть…

Он поймал пальцы Гарри губами, прижал их к себе ладонью. Луна перекатилась на живот, вытряхивая песчинки из волос.

— Пойдем местность обследовать, — усмехнувшись, предложила она. — Сдается мне, на горизонте я вижу бунгало — и умираю от желания поснимать лишние тряпки.

Драко похолодел от нехорошей мысли, переводя на нее мгновенно заледеневший взгляд.

— Купальник взять ты, я надеюсь, догадалась? — осведомился он.

В вечно отрешенных, погруженных в свою реальность глазах Луны билась непривычная, не свойственная им бесшабашная, иррациональная веселость.

— Драко, это необитаемый остров, — терпеливо, как ребенку, объяснила она. — Если в тебе в кои поры снова проснется пуританин, я обещаю найти подходящий пальмовый лист и завернуться, как ты попросишь.

Она смеялась, смеялись ее глаза, ее губы, она тормошила его, заставляя подняться, хватала их за руки, утягивая за собой, а потом, передумав, крикнула — догоняйте! — и умчалась вглубь острова, от прибоя и океана, туда, где и впрямь виднелась какая-то крыша среди буйства зелени. Драко скинул обувь и, невольно снова растекаясь в улыбке, медленно пошел следом, зарываясь в песок голыми пятками, цепко держа за руку бредущего за ним Поттера. Пальцы Гарри поглаживали его ладонь, и идти по жаркому, пустынному — только для них — острову следом за смехом Луны, вдвоем — всего этого вдруг оказалось слишком много, и Драко запнулся, крепче вцепляясь в Поттера, и через мгновение они снова целовались, как сумасшедшие, пьяные от этого воздуха, от солнца, от криков птиц, стискивая друг другу плечи, зарываясь в волосы, задыхаясь от счастья.

Бунгало действительно оказалось роскошным — Драко только снисходительно улыбался, глядя на почти детский восторг Луны и сдержанное удивление Гарри. Как бы они все это ни провернули, выцарапать себе в собственность этот остров сумел именно он, Драко, и теперь упивался бесконечно ошеломляющим ощущением, что в каком-то смысле — это и его подарок им тоже. Почему-то это было самым важным сейчас — чувствовать, что они равны, все трое, даже в этом. Что ему тоже есть чем поделиться с ними, пусть он ни разу не удосужился подумать, как здорово было бы наведаться сюда всей оравой. Подумать за него смогли эти двое — его странная любимая и его не менее странный Поттер. Самые дорогие люди на свете.

— Спасибо… — не удержавшись, прошептал Драко, глядя, как они с нескрываемым интересом увлеченно обследуют домик.

* * *

Гарри лежал на песке, закинув руки за голову, и наблюдал из-под ресниц, как Драко развлекается магической пальбой Ступефаями по кокосам — или как там назывались эти странные коричневые плоды, проглядывающие сквозь пальмовые листья. Видеть Малфоя, сосредоточенно отрабатывающего точность стрельбы без палочки, было немного странно — Драко первым всегда громче всех кричал, что развивать данные стихией силы — самоубийство. То ли с тех пор он изменил точку зрения, то ли вообще перестал беспокоиться на этот счет, Гарри не знал. Во всяком случае, обнаружив после памятной ночи, проведенной втроем в апартаментах Луны, что бытовое Акцио снова работает «голыми руками», Малфой, на удивление, не впал в истерику, а только горько усмехнулся и махнул рукой на встревоженный взгляд Поттера.

— Бойтесь своих желаний, — туманно фыркнул он тогда, явно полагая, что этих объяснений достаточно.

Гарри, глядя на него, решил не провоцировать ситуацию.

Ты снова слышишь голоса ветра? — хотелось спросить ему время от времени. Ты снова чувствуешь, как сплетаются нити событий? Твоя голова опять полна чужих мыслей? Потому что я, кажется, я не уверен, но — мне кажется, что я…

Уравновешеннее всех проявила себя Луна — как синхронно подумали парни, она просто еще не поняла толком, чего именно стоит бояться — из того, что снова происходит с ними. Снова — с ними, а с ней — в первый раз. Очарование непуганой молодости — как, пряча улыбку в уголках губ, выразился однажды Драко, глядя на смеющуюся под летним дождем девушку. Они сидели тогда на открытой террасе, все трое, а потом хлынул ливень, и Луне приспичило сделать его холодным, она называла это — контрастный душ, вам обоим за шиворот, а то расслабились тут, заснете так после второго бокала. Дождь, как ему и положено, не послушался, но Гарри все равно потом долго не мог выбросить из головы какое-то неземное, отрешенно-сосредоточенное и одновременно — смеющееся лицо Луны, запрокинутое в небо, пряди мокрых волос на спине, ее поднятые вверх ладони, она была похожа на языческую жрицу — чем-то неуловимым, каким-то едва отслеживаемым ощущением присутствия потусторонней силы в ее жестах, в мимике, и отблески этой силы на дне ее глаз мешали улыбнуться происходящему, как шутке, дури… Шутки там было не больше, чем в Ритуале Воззвания к стихии, проведенном однажды, в прошлой жизни, самим Гарри.

Случай оставил странный осадок в глубине души. Вспоминая о нем, Гарри упорно не мог избавиться от мысли, что Луна хотела добиться не невозможного, пытаясь управлять дождем, а всего лишь не рассчитала силы, замахнувшись на то, что пока не было ей доступно. Пока.

Мысль отдавала привкусом тепла языков пламени, ласкающих вытянутую прямо в камин в попытках восстановить сожженное письмо руку. Привкусом порыва ветра, прижимающего к стене перепуганную Гермиону Грэйнджер. Привкусом взрывающихся и выгорающих изнутри от уколов шпаг тел Пожирателей Смерти.

Драко упорно пытался управлять заклинаниями, не шевелясь, но сосредоточиться мысленно на цели ни в какую не получалось, и он снова и снова, в конце концов, машинально вскидывал руку в одном и том же жесте, будто тыкая указательным пальцем вперед, и только тогда очередной кокос обрушивался вниз. Драко чертыхался и переводил взгляд на следующий плод.

Гарри смотрел на него, на его аристократически бледную кожу — она, как бархат, как шелк, как атлас на ощупь, он помнил это — на то, как Малфой забавно морщит нос, как откидывается на локти, вытягивая длинные стройные ноги, как покусывает губы, а потом снова садится и пробует, словно его зациклило на одном простом действии. Смотрел — и не понимал, как они прожили друг без друга почти целый год. Как смогут прожить еще хоть день, если это снова повторится.