rain_dog - Летучий корабль

Однако после нашего утреннего разговора за завтраком я чувствую некую напряженность, сгущающуюся между нами, но тучи наползают на горизонт медленно, мы мирно грузимся на катер, прихватив с собой собранную для нас заботливой Твинки корзину с водой и припасами. Мы отправляемся на острова, вернее, на один из них, где Северус обещает показать мне пещеру. Честно говоря, возится со мной, как с ребенком… Или нет, просто хочет, чтобы мне было хорошо рядом с ним. А мне ведь действительно хорошо, будь он хоть трижды лорд и пират…

Мы высаживаемся на одном из островов совсем недалеко от Кеса, оставляем катер в нескольких метрах от берега и выбираемся на сушу, неся в поднятых руках одежду — в пещерах, наверняка, прохладно, так что, если с нас будет капать вода, это несколько испортит впечатление. Странно, я уже тогда совершенно не вспоминаю о том, что можно наложить чары и высохнуть за пару секунд — магия словно ушла из моей жизни, будучи начисто забытой. Наверное, я и вправду родился и вырос магглом, и сейчас я часто думаю о том, что мой выход в волшебный мир оказался некой запоминающейся гастролью — краткой и в итоге неудачной…

Когда я был на пиратском острове, мне пару раз удавалось выбраться в пещеры с Драко и Кейт — они походили на подгорные туннели, прорытые в толще скал настойчивыми водами рек, пересекавших остров. Но та пещера, в которую мы отправляемся с Северусом, совершенно на них не похожа — вход в нее находится у подножья известняковых глыб, из которых здесь сложена земная твердь. И совершенно сухо, мелкая каменная крошка шуршит под нашими шагами. А еще довольно светло, потому что свет проникает сюда сквозь множество отверстий в верхней части пещеры.

Я застываю на пороге — после яркого полуденного солнца глаза не сразу привыкают к мягкому полумраку. И такое странное чувство — словно стоишь у входа в логово неведомого опасного зверя. Я почему-то вспоминаю о драконах, спящих на грудах сокровищ, и улыбаюсь.

- Гарри, ты идешь? — пират протягивает мне руку.

Мне кажется, ему тоже как-то неловко после нашего утреннего разговора, потому что в его взгляде мне чудится… как будто тревога. Просто тем утром он на пару минут позволил мне вновь увидеть его не тем непостижимо близким человеком, которым он каким-то образом успел стать для меня всего-то за один день, а господином капитаном, которым я знал его на протяжении всего прошедшего года. И хоть убейте, я до сих пор не понимаю, кем он был на самом деле…

Конечно, я иду. Внутрь пещеры ведет довольно просторный ход, полого спускающийся вниз. Стены, поначалу казавшиеся мне просто продолжением скал, нависающих над морем снаружи, постепенно видоизменяются: словно некогда, в незапамятные времена, здесь текли раскаленные каменные реки, теперь застывшие плавными изгибами и больше напоминающие мягкую текучую глину. Наши шаги гулко раздаются в окружающей пустоте, света, идущего сверху из расщелин в каменном своде, становится явно недостаточно, и тогда Северус зажигает факел. Наши тени, движущиеся в неровном мерцающем свете, кажутся мне гротескными — словно мы древние великаны, разбуженные ото сна криками чаек.

Иногда проход расширяется, и мы оказываемся в небольших залах с колоннами, к которым никогда не прикасалась рука мастера — и все же они почти безупречны в своей стихийной простоте. И человек, идущий сейчас рядом со мной, каким-то непостижимым образом кажется мне частью этого таинственного подземного мира, может быть, оттого, что я еще в детстве привык воспринимать его на фоне каменных сводов подземелий Хогвартса, в которых некогда царил мрачный профессор зелий. А может быть, это просто то необузданное и дикое начало, жившее в нем всегда. Ведь неспроста когда пали оковы ограничивавших его условностей цивилизации и приличий, он, не особо размышляя, стал пиратским капитаном.

- Ты пират, Северус, — говорю я ему. — Самый настоящий.

- Только что заметил?

- Нет, просто я только что понял, что все это было не случайно — Корабль, пиратский остров… Знаешь, когда мы учились в Хогвартсе, мне бы и в голову такое не пришло.

Он улыбается, чуть приобнимая меня за плечи.

- Ну да, злобный профессор зельеварения…, — я вижу, как бывший слизеринский декан улыбается в дрожащих отсветах факела. — Пойдем, там впереди есть озеро.

И он делает несколько шагов вперед, словно стремясь уйти от моих дальнейших расспросов. Мне кажется, он не хочет развивать сейчас пиратскую тему, потому что для нас обоих это слишком уж скользкая дорожка, выводящая напрямик на грабежи, кажущиеся мне бессмысленными, и убийства авроров — на все то, что разделяет нас прочнее любых границ и каменных стен. Но в тот день меня словно преследуют демоны, желающие добиться от лорда Довилля хоть какого-то ответа…

- Северус, но зачем ты все это делаешь? — все же спрашиваю я.

- Что? — резко переспрашивает он, вновь поворачиваясь ко мне. И меня пугает мгновенная перемена в его лице. Лорд Довилль, собственной персоной. Спрашивается, чего я ждал? Но я все же продолжаю:

- Все это. Нападения на имения, пиратская империя — зачем?

Я не верил, что осмелюсь спросить его об этом, и все же… все же, мне это удалось. Другой вопрос, что я получил в ответ.

- Гарри, — он делает шаг ко мне, и я вижу, что он пытается взять себя в руки, чтобы не сказать мне очередную грубость — одну из тех, которыми мы так охотно обменивались на пиратском острове.

- Гарри, — опускает факел и кладет мне руку на плечо. — Послушай, давай договоримся: ты не читаешь мне нотаций о добре и зле. И я, со своей стороны, тоже этого не делаю.

- Понятно, — говорю я, — мы ни о чем не разговариваем, просто трахаемся, как кролики…

И опускаю голову. Я понимаю, что сказал правду, и вот теперь не знаю, куда мне от нее деваться. В наступившем молчании я разглядываю мелкое каменное крошево под подошвами сандалий, мельчайшие пылинки на полу и стенах, которые, наверное, уже долгие месяцы никто не тревожил. Зачем я сам обрываю нити, только-только протянувшиеся между нами?

- Гарри, — неожиданно мягко произносит он, — я…Гарри, я не это имел в виду. У нас не так много времени, я бы не хотел тратить его еще и на ссоры с тобой. Мне кажется, мы можем говорить о чем угодно, но не о том, что неприемлемо для меня или для тебя. Договорились?

Не знаю, почему он тогда это сказал, но… у меня есть для этого только одно объяснение: я был важен для него. И в этом, как мне тогда казалось, да и что греха таить, кажется и теперь, было нечто большее, чем страсть, чем вполне объяснимое желание заигравшегося в пиратов взрослого и могущественного человека устроить себе каникулы, имея под боком меня — по его меркам мальчишку, которого он уже несколько лет мечтал видеть в своей постели.