rain_dog - Летучий корабль

Уже в сентябре, вернувшись из своих беспорядочных странствий, я читаю радостное письмо от Рона и Герми, в котором они сообщают мне, что весной, где-то в апреле, у них будет ребенок. «Знаешь», — бодро пишет мне Гермиона, — «я думаю, что все равно смогу учиться, даже не прерываясь. Ведь беременность — не болезнь. Мы оба рады до безумия, только вот очень жалко, что тебя не будет. Но ничего, мы, как только немного подрастем, сразу приедем к тебе знакомиться с «дядей Гарри», хорошо?»

У них все замечательно. И я рад за них, потому что после того кромешного кошмара, в котором мы все трое жили предыдущие годы, это солнечное счастье — именно то, что им нужно. Чтобы забыть, чтобы начать жить заново, надеясь на то, что мир, рождающийся в улыбке их детей, будет совсем иным.

Я снимаю небольшую квартиру с видом на Старый город, хотя мог бы подыскать себе и что-нибудь подешевле, но мне приятно смотреть на красные крыши, курить, глядя в вечернее небо, бесцельно бродить по узким улочкам, покупать книги и самому тащить домой тяжелые пакеты — моя жизнь все еще кажется мне немного призрачной, придуманной, но с каждым днем она все больше и больше моя. Я почти не вспоминаю о магии, хотя она сама напоминает о себе: во время одной из моих прогулок я случайно натыкаюсь на вход в магический квартал Загреба, для пропуска в который не нужно иметь даже волшебную палочку — старинная каменная арка между двух домов, выходящих на бульвар, просто не видна магглам. И я, постояв пару минут в нерешительности, все же делаю шаг вперед, заглядываю в витрины магазинчиков, даже решаюсь зайти в аптеку, где трачу несколько завалявшихся в кармане (нет, конечно, я специально храню их и по сей день) кнатов и галеонов, кажется, на перечное зелье (про запас, я бы не хотел болеть, только-только приступив к учебе). И с тех пор время от времени наношу туда краткие визиты, пользуясь своей привилегией мага.

А в один из дней в самом начале семестра мое внимание привлекает номер Ежедневного Пророка, который продают в небольшом киоске магической прессы. Моя рука сама собой тянется к большой колдографии на первой странице, и я, забывшись, хочу дотронуться пальцами до его виска, скользнуть по тонким губам. И почему-то боюсь читать заголовок. Но нет, нет, конечно, нет, это не то, о чем я подумал в первый момент. Просто лорд Довилль подал прошение об отставке, которое и было удовлетворено Министром Магии Люциусом Малфоем с огромным сожалением, так как Магическая Британия в своей истории еще ни разу не имела столь блистательного и успешного министра по внешним связям, каким являлся лорд Довилль. Однако беспокойство за здоровье друга вынудило главу Магической Британии принять столь непростое решение. И где-то там, уже дальше по тексту — он потерял сознание во время одного из министерских приемов. Врачи из Мунго констатировали переутомление. Лорд Довилль планирует остаться жить в Лондоне и посвятить себя столь любимой им науке зельеварения, занятия которой он не прекращал все эти годы.

- Молодой человек, Вы будете покупать газету?

Я даже не сразу понимаю, что маг, торгующий магической прессой, обращается ко мне.

- Что? — переспрашиваю я.

- Газету покупать будете?

Я отхожу от прилавка, а он только укоризненно качает головой.

- Если ничего не покупаете, зачем стоять здесь? Хотите читать — купите и читайте!

Но я не хочу приносить домой газету с его колдографией. Достаточно уже и того, что я только что увидел и прочитал. И того, что я несколько дней не буду находить себе места — от стыда за то, что я сделал, от мыслей о том, что это я, вольно или невольно, стал причиной того, что случилось с бывшим пиратом, от невозможности что-то поменять, от тоски по нему, что гложет каждую ночь мое тело и душу. Я чуть ли не бегом покидаю магический квартал, уговаривая себя, что мне нет больше дела, просто нет больше дела до господина бывшего министра. Иду по бульвару, ничего толком не соображая, так, наверное, и бурчу себе под нос, без конца, без остановки: «мне нет никакого дела». А когда у меня звонит мобильный, мой ангел-хранитель говорит мне голосом Драгана:

- Привет, англичанин! Я тут в центре, недалеко от площади Бана Елачича. Ты как? Не хочешь ко мне присоединиться?

И я устремляюсь к нему.

В тот вечер я совершаю одно маленькое открытие, которое, наверное, должен был сделать уже давно — если тебе плохо, тебе вряд ли помогут посиделки с приятелем, сколько бы вы не выпили. И еще одно: маггловкие напитки почему-то потеряли свою волшебную власть надо мной. Я перестал мгновенно пьянеть, меня не тянет на спонтанные признания. И это меня даже радует, потому что мне в то время еще непонятно, признаком чего является моя внезапно появившаяся стойкость. Драган говорит, что я расту…

На следующий день после того, как я столь неожиданно узнал об отставке лорда Довилля, я сижу на лекциях и думаю только об одном: как мне узнать, что с ним.

- Эванс, не соблаговолите ли Вы начертать нам на доске кривую спроса?

Профессор Сикорски, читающий нам микроэкономику, сегодня тоже напоминает одного моего школьного профессора, хотя и совершенно не похож на него. А вот я, похоже, вызываю у него ту же реакцию, что и у Снейпа курсе этак на первом или втором — он хочет моего позора.

- Тогда, быть может, Вы изобразите нам кривую предложения?

Вроде бы они идут в разных направлениях, но вот какая из них куда? Смешно сидеть на лекции в двадцать три года и ничего не знать, правда?

- Тогда прекратите созерцать пейзаж за окном и займитесь делом!

Нет, этому профессору далеко до Снейпа… Что с ним? Да нет, не со Снейпом, с Довиллем. Как мне это узнать? Снейпа-то Нагайна укусила… Черт, бред какой! От чего можно потерять сознание на приеме?

Не дожидаясь конца занятий, я, наскоро простившись с Драганом, буквально бегу в ближайшее Интернет-кафе, чтобы оттуда написать Гермионе. Да, к счастью, она наконец завела и себе отдельную почту, потому что, пользуясь ящиком Рона, ей неудобно читать мне нотации. Но сейчас это как раз кстати — ведь Рона я вряд ли могу спросить о здоровье капитана Довилля, а вот ее могу. Потому что она мягче, потому что она девчонка, потому что она … она сразу догадалась о том, что я не просто бегу из магической Англии, оттого что мне там все осточертело.

«Герми, что с ним?» — пишу я ей, — «пожалуйста, если ты что-то знаешь, напиши мне. Ты можешь сто раз повторить мне, что я идиот, и я сто раз с тобой соглашусь. Я не хочу его видеть, ничего не хочу, но мне надо знать. Извини, если я пишу сумбурно, просто это так и есть».

И она отвечает, да-да, уже на следующий день я получаю указ о помиловании, подписанный лично Гермионой:

«Гарри! Про сумбур можешь мне даже ничего не объяснять — я знаю тебя столько лет и, мне кажется, вполне могу себе представить, что творится у тебя в голове. Поэтому этот пункт предлагаю оставить без комментариев. Я понимаю, что ты беспокоишься. Странно, правда? Особенно если мы вспомним, что вы с Роном устроили в мае. Но ты и так прекрасно знаешь, что я об этом думаю.