Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга

Рафаэль:Школьная подстилка?

Гидеон:Передай мне, пожалуйста, соль.

Когда Ксемериус добрался до этого места своего рассказа, я вскочила, чтобы тут же спуститься и задушить Шарлотту, но Лесли удержала меня и сказала, что месть хороша в холодном виде. Мой аргумент, что мной движет не месть, а кровожадность, ее не убедил. Кроме того, она сказала, что если Гидеон и Рафаэль хотя бы наполовину так умны, как красивы, то они не поверят ни одному слову Шарлотты.

— Мне кажется, Лесли действительно выглядит немного как золотистый ретривер, — сказал Ксемериус и под моим укоризненным взглядом тут же добавил: — Я люблю собак, ты же знаешь! Это такие умные животные.

Да, Лесли была на самом деле умна. Ей удалось расшифровать книгу о Зеленом всаднике. Правда, результат этого кропотливого труда, несколько разочаровал. Это был очередной шифр из цифр и двух букв с какими-то странными черточками.

Пятьдесят-один ноль три ноль четыре один точка семь восемь н запятая ноль ноль ноль восемь четыре девять точка девять один о.

Уже почти наступила полночь, когда мы через весь дом пробрались в библиотеку, то есть, это мы с Лесли пробирались, Ксемериус полетел туда раньше.

Там почти час мы искали по всем полкам новые указания. Пятьдесят первая книга в третьем ряду… Пятьдесят пятый ряд, тридцатая книга, страница четыре, строка семь, восьмое слово… Неважно, с какого бы угла мы ни начинали счет, смысл все равно не появлялся. В конце концов мы стали вытаскивать наугад книги и трясти их, в надежде найти новую записку. Ничего не было. Но Лесли не теряла уверенности. Она записала шифр на листке бумаги, который теперь постоянно доставала из кармана и разглядывала.

— Это что-то означает, — бормотала она непрестанно себе под нос. — И я выясню, что именно.

После этого мы наконец отправились спать. А утром будильник безжалостно вырвал мне из сна, в котором мне ничего не снилось, — и с этого момента я непрестанно думала о суаре.

— За тобой пришел мсье Джордж, — мадам Россини прервала мои воспоминания.

Она протянула мне сумочку, мой ридикюль, и я подумала, стоит ли в последнюю секунду протащить с собой мой ножик для овощей. Наперекор совету Лесли я отказалась от мысли прикрепить его липкой лентой к бедру. С моим везением я сама поранюсь, да и как я в чрезвычайной ситуации должна до него добраться под такой юбкой?

Мистер Джордж вошел в ателье, и мадам Россини набросила мне на плечи тонкую, богато вышитую шаль. Она поцеловала меня в обе щеки.

— Удачи, моя лебедушка, — сказала она. — Верните мне ее в целости и сохранности, мсье Джордж.

Улыбка мистера Джорджа смотрелась слегка вымученно. Его лицо не было таким круглым и спокойным, как обычно.

— К сожалению, это зависит не от меня, мадам. Идем, дитя мое, тебя ждут, кое-кто хочет познакомиться с тобой.

Время перевалило за полдень, когда мы поднялись на этаж выше в Зал Дракона. Чтобы одеться и причесаться понадобилось более двух часов. Мистер Джордж был непривычно молчалив, и я сосредоточила все свое внимание на том, чтобы не наступить на подол своего платья. Я вспоминала наш последний визит в восемнадцатый век и думала, что в такой громоздкой одежде было бы очень затруднительно убежать от мужчин со шпагами.

— Мистер Джордж, не могли бы вы мне объяснить насчет флорентийского Альянса? — спросила я, следуя внезапно вспыхнувшей мысли.

Мистер Джордж остановился.

— Флорентийский Альянс? Кто тебе рассказал о нем?

— По сути, никто, — ответила я со вздохом. — Но я постоянно слышу какие-то обрывки разговоров. Я спрашиваю только потому, что… что мне страшно. Те, кто напал на нас в Гайд-Парке, были из Альянса, правда?

Взгляд мистера Джорджа был серьезен.

— Может быть. Даже скорее всего. Но ты не должна бояться. Я не думаю, что сегодня на вас могут напасть. Мы вместе с графом и Ракоци предприняли все мыслимые меры предосторожности.

Я было открыла рот, чтобы что-то произнести, но мистер Джордж не дал мне сказать:

— Ну хорошо. Ты же все равно не дашь покоя. Действительно, мы должны исходить из того, что 1782 году в рядах Хранителей был предатель, возможно, тот же, который уже раньше выдавал информацию, приведшую к покушениям на графа Сен-Жермена в Париже, в Дувре, в Амстердаме и в Германии. — Он потер лысину. — Но в Хрониках имя этого Хранителя не называется. Хотя графу удалось уничтожить флорентийский Альянс, изобличить предателя не удалось. Ваши визиты в 1782 год должны помочь решить эту проблему.

— Гидеон считает, что Люси и Пол имеют к этому отношение.

— Действительно существуют некоторые признаки, которые ведут к такому предположению. — Мистер Джордж показал на двери в Зал Дракона. — Но у нас нет времени на более подробное обсуждение. Что бы ни случилось, ты должна держаться Гидеона. Если случится так, что вы будете разделены, спрячься где-нибудь, где можно будет спокойно дождаться обратного прыжка.

Я кивнула. Почему-то у меня резко пересохло во рту.

Мистер Джордж открыл дверь и пропустил меня вперед. Я протиснулась мимо него в своей широченной юбке. В комнате было много людей, которые тут же уставились на меня, и от смущения кровь тут же прилила к моему лицу. Рядом с доктором Уайтом, Фальком де Вилльером, мистером Уитменом, мистером Марли, Гидеоном и неописуемым Джордано под Драконом стояли еще пятеро мужчин в темных костюмах с серьезными лицами. Я бы хотела, чтобы Ксемериус был здесь, чтобы указать, кто из них был министром внутренних дел, а кто — лауреатом Нобелевской премии, но Ксемериус получил другое задание. (Не от меня, от Лесли. Позже расскажу.)

— Господа? Разрешите представить вам Гвендолин Шеферд? — Этот риторический вопрос задал Фальк де Вилльер очень торжественным тоном. — Она — наш Рубин. Последняя путешественница во времени в Кругу Двенадцати.

— Сегодня вечером путешествует под именем Пенелопы Грей, воспитанницы четвертого виконта Баттена, — добавил мистер Джордж.

А Джордано пробормотал под нос: «Которая войдет с сегодняшнего вечера в историю под именем дама-без-веера ».

Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, чей вышитый сюртук винного цвета и правда замечательно подходил к моему платью. К моему глубочайшему облегчению на нем не было парика, иначе я от стресса не удержалась бы от истерического хохота. Но в его внешности не было ничего смешного. Он выглядел изумительно. Его темные волосы были заплетены в косу, одна прядь, будто бы случайно, падала на лоб, искусно скрывая рану. Как обычно, я не могла истолковать выражение его лица.

Я пожала по очереди каждому незнакомцу руку, каждый при этом назвал свое имя (вошло в одно ухо, вылетело в другое, Шарлотта была права в отношение моего мозга), а я бормотала что-то вроде «Очень рада» или «Добрый вечер, сэр». В общем и целом, все они были очень серьезными господами. Только один из них улыбался, остальные выглядели, как будто им сейчас должны ампутировать ногу. Тот, который улыбался, был наверняка министром внутренних дел, политики всегда щедрее раздают улыбки, этого требует их профессия.