Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга

— Как Белоснежка, — сказала мадам Россини и, растроганная, промокнула уголки глаз кусочком ткани. — Красна, как кровь, бела, как снег, черна, как черное дерево. [34]Они будут меня ругать, потому что ты будешь бросаться в глаза всем без исключения. Покажи-ка мне свои ногти, да, très bien, очень хорошо — чистые и короткие. А ну-ка покачай головой. Нет-нет, можно сильнее, эта прическа должна продержаться целый вечер.

— Такое впечатление, что у меня на голове шляпа, — сказала я.

— Ты привыкнешь, — ответила мадам Россини, укрепляя мою прическу лаком для волос.

В дополнении к приблизительно одиннадцати фунтам заколок, которые удерживали эту гору локонов, были еще заколки для красоты, они были украшены такими же розочками, что и на вырезе моего платья. Очень мило!

— Всё… ты готова, моя лебедушка. Хочешь, чтобы я снова тебя сфотографировала?

— О да, да, пожалуйста! — Я оглянулась, ища сумку с мобильником. — Лесли меня убьет, если я не запечатлею это мгновение.

— Я бы с удовольствием сделала фото вас обоих, — сказала мадам Россини, щелкнув минимум десять раз, сняв меня со всех сторон. — Тебя и этого невоспитанного юноши. Чтобы было видно, как прекрасно и одновременно ненавязчиво согласуются ваши одежды друг с другом. Но о Гидеоне заботится Джордано. Я отказалась дискутировать в очередной раз о необходимости узорчатых чулок. Что слишком, то слишком.

— Эти чулки совсем не плохи, — сказала я.

— Это потому, что, хотя они и выглядят как чулки из того времени, они намного удобнее благодаря эластану, — объяснила мадам Россини. — Раньше такая резинка от чулок могла передавить полностью бедро, твоя же — просто украшение. Конечно, я не думаю, что кто-то захочет заглянуть тебе под юбку, но если и да, никто не сумеет ничего возразить, n'est ce pas? — Она хлопнула в ладоши. — Bien, я звоню наверх и сообщаю, что ты готова.

Пока она говорила по телефону, я снова подошла к зеркалу. Я была возбуждена. Все сегодняшнее утро я решительно изгоняла Гидеона из своих мыслей, и мне это даже более-менее удалось, но ценой этому стали неотвязные мысли о графе Сен-Жермене. К страху перед очередной встречей с графом примешивалось необъяснимое предвкушение самого суаре. Это предвкушение пугало меня.

Мама разрешила Лесли переночевать у нас прошлую ночь, поэтому вечер получился очень приятным. Проанализировать произошедшее с Лесли и Ксемериусом пошло мне явно на пользу. Может, они хотели только меня подбодрить, но и Лесли, и Ксемериус считали, что у меня пока нет причины прыгать с моста от неразделенной любви. Они оба утверждали, что в свете обстоятельств у Гидеона были уважительные причины для такого поведения, а Лесли сказала, что ради равноправия полов нужно и за парнями признавать право иметь фазы с плохим настроением, и что она чувствует абсолютно точно, что в глубине души он очень славный парень.

— Ты же не знаешь его! — Я помотала головой. — Ты это говоришь только потому, что знаешь, что я хочу это услышать.

— Да, а еще потому, что я хочу, чтобы это оказалось правдой, — сказала Лесли. — Если в конце концов он выставит себя придурком, я лично найду его и врежу по роже! Обещаю.

Ксемериус довольно поздно вернулся домой, до этого он, по моей просьбе, следил за Шарлоттой, Гидеоном и Рафаэлем.

В отличие от него, нам было очень интересно узнать все о Рафаэле.

— Если вы меня спросите, то я считаю, что малыш слишком хорошо выглядит, — ворчал Ксемериус. — И он хорошо об этом осведомлен.

— О, Шарлотта — как раз правильный адрес для него, — сказала довольным тоном Лесли. — Наша ледяная принцесса до сих пор умела лишать жизнерадостности любого.

Мы уселись на широкий подоконник, а Ксемериус расположился на столе, аккуратно обернулся хвостом и начал свой рапорт.

Сначала Шарлотта и Рафаэль пошли в кафе-мороженое, потом — в кино, а потом встретились с Гидеоном в итальянском ресторане. Лесли и я хотели знать все подробности, от названия фильма до того, с чем была пицца, до последнего сказанного слова. По словам Ксемериуса, Шарлотта и Рафаэль упорно не находили общего языка. Рафаэль с удовольствием пообсуждал бы разницу между французскими и английскими девушками и их сексуальное поведение, а Шарлотта постоянно возвращалась к лауреатам Нобелевской премии в литературе за последние десять лет, что привело к тому, что Рафаэль откровенно стал скучать и вызывающе провожал глазами каждую проходящую мимо девушку. И в кино (к огромному удивлению Ксемериуса) Рафаэль даже не попытался потискаться с Шарлоттой, наоборот, через десять минут он заснул и спал глубоко и крепко. Лесли сказала, это было самое приятное, что она за последнее время услышала, и я полностью была с ней согласна.

Потом мы, конечно, захотели узнать, говорили ли Гидеон, Шарлотта и Рафаэль обо мне, когда сидели в ресторане, и Ксемериус (несколько неохотно) передал следующий возмутительный диалог (который я как бы синхронно переводила для Лесли):

Шарлотта:Джордано очень переживает, что Гвендолин завтра сделает неправильно всё, что только можно сделать неправильно.

Гидеон:Передай мне, пожалуйста, оливковое масло.

Шарлотта:Политика и история для Гвендолин — тайна за семью печатями, а имена она не запоминает — ей заходит в одно ухо и выходит через другое. Она не виновата, ее мозг просто неспособен накопить такое количество информации. Он забит именами поп-групп, состоящих из юношей, и длиннющим списком актеров в дешевых любовных фильмах.

Рафаэль:Гвендолин — это твоя кузина, которая путешествует во времени? Я видел ее вчера в школе. У нее длинные темные волосы и голубые глаза, если я не ошибаюсь?

Шарлотта:Да, и родинка на виске в виде банана.

Гидеон:В виде маленького полумесяца.

Рафаэль:А как зовут ее подругу? Блондинку с веснушками? Лилли?

Шарлотта:Лесли Хей. Чуть больше мозга, чем у Гвендолин, но при этом — лучший пример тому, что хозяева похожи на своих собак. У нее помесь золотистого ретривера. Его зовут Берти.

Рафаэль:Как мило.

Шарлотта:Ты любишь собак?

Рафаэль:Больше всего помеси золотистого ретривера с веснушками.

Шарлотта:Понимаю. Ты можешь попытать счастья. Больших проблем быть не должно. У Лесли парни меняются еще чаще, чем у Гвендолин.

Гидеон:Правда? И как много… э-э-э… парней было уже у Гвендолин?

Шарлотта:О господи! Фух! Мне как-то даже неловко. Я не хочу говорить о ней ничего плохого, но дело в том, что она особо не перебирает, особенно, когда выпьет. В нашем классе она перепробовал всех парней, и парней, что на класс старше… В какой-то момент я просто потеряла счет. А уж кличку, которую они ей дали, я даже произносить не хочу.