Валентин Маслюков - Рождение волшебницы

И потому, верно, что она мало смотрела под ноги, не пропустила витавшую в воздухе мухой тварь… которая не была живым существом!

Потому что это был хотенчик! Ошеломленная, Золотинка вспомнила брошенные в кустах поделки, одна из которых, как показалось на миг, ожила. Но это было совсем не то. Почерневшая рогулька никак не походила на свежеструганную деревяшку. Пришел еще на ум закованный в кандалы хотенчик, что остался у Юлия… и тут только Золотинка заподозрила истину.

То был хотенчик оборотня! Самый первый ее хотенчик, который увел волка из разоренной усадьбы! Но где же тогда оборотень? Как оказалась здесь одичалая и вся пропитанная людоедским духом рогулька? Привела ли она с собой оборотня или они расстались? Ничего хорошего от встречи с волком, во всяком случае, ожидать не приходилось. Золотинка перехватила меч и, затаив дыхание, огляделась.

Впору было бы удирать, если бы не отчаянная нужда в хотенчике. Золотинка начала подкрадываться и вот когда пожалела, что разулась: сучки, острые обломки камней и кости попадались на каждом шагу, понуждая ее к нелепым неловким движениям.

Хотенчик летал возбужденными кругами не особенно высоко, так что его можно было сбить, пожалуй, недлинной палкой. Подбираясь все ближе, Золотинка вышла к верхней границе зарослей, к тому месту, где скатившийся с горы оползень широким мощным языком врезался в зелень. По дресве осыпи пробилась растительность: кустарник, колючки, яично-желтые стелющиеся поросли очитка. Осыпь старая… А ветки кустарника переломаны совсем недавно… И там, где витал хотенчик, в сердцевине его зазывных кругов, — куча свежевынутого грунта.

А в яме под завалившимися вниз камнями белели в земле кости и сверкнуло золото.

Золотинка вздрогнула. За спиной затрещало, она обернулась, резко отмахиваясь мечом, и встретила оскаленную пасть, вложив в удар и страх, и ярость. Огромный седой волк пытался достать девичью шею одним прыжком, но Золотинка умела обращаться с тяжелыми веслами, о чем людоед не догадывался. Встречный удар оглушил его, волк рухнул под ноги, а Золотинка, испуганная до дрожи, не удержалась от второго, убийственного удара и обрушила ржавый клинок сверху. Седой череп хрястнул, зверь содрогнулся тощим телом и вытянулся.

Оборотень-людоед из заколдованной усадьбы. Вот как они встретились!

Золотинка судорожно сжимала меч. Волчья кровь забрызгала ступни и щиколотки, подол платья. От омерзения ее трясло. Она попятилась и едва не свалилась в яму. Взглянув над собой, она увидела, что хотенчик медленно-медленно, без сил воспаряет ввысь — оборотень испустил дух. Волчье тело заколебалось, теряя определенность, пробежала дрожь… Не седой еще старик лежал, уткнувшись лицом в окровавленные камни… Изможденные его мощи покрывал просторный кафтан и штаны, какие были приняты среди столичных щеголей добрую четверть века назад.

Возвративший себе человеческое обличье оборотень исхудал от голода. Однако он не покидал разрытой истертыми, пораненными лапами ямы, хотя не имел сил разобрать последние крупные камни, вытолкать их со дна выработки наверх. Путавшее мысли омерзение, которое испытывала Золотинка после убийства, не помешало ей сообразить, что с золотым кладом в яме не все ясно. Почему хотенчик завел оборотня именно сюда, а не к любому другому кладу? Чем это золото лучше того, что оборотень припрятал в усадьбе?

Проводив взглядом хотенчика, который обратился в черную крапину на чистом небе, она положила окровавленный меч и спустилась в яму. Под камнями и дресвой обнаружились переломанные кости. А на продавленной груди золотая цепь, частично прикрытая остатками парчи: плоские звенья и большой изумруд в окантовке золотых листьев. Чтобы не ломать шейные позвонки, Золотинка расчистила с помощью меча череп и тогда высвободила подвеску.

Тяжелые изящно сработанные звенья заскользили, заиграл на свету камень. Эти листья и два золотых витка по бокам камня… они тревожили воображение и память.

Она держала в руках Сорокон!

Один из величайших волшебных камней, когда-либо известных в истории человечества. Сколько раз видела она Сорокон на гравюрах Поплевиных книг!

Возбужденная мысль неслась вскачь: хотенчик оборотня — кто бы мог подумать! — связал его застарелое желание вернуть себе человеческий облик с орудием исполнения, с волшебным камнем. Но Сорокон ведь исчез из поля зрения волшебников еще в прошлом веке и считался утраченным, как и множество других выдающихся камней древности. Цепь жестоких преступлений отметила закат Сорокона, предполагали, что он впал в ничтожество и вовсе сошел на нет. Но, верно, что-то еще осталось, если хотенчик почуял Сорокон на расстоянии в десятки верст!

И это, последнее преступление — погребенные под каменной осыпью кости… Теперь уж никто не скажет, что тут сто лет назад произошло.

Сердце лихорадочно билось, она озиралась в смутной потребности поделиться открытием и опасаясь в то же время всякого соглядатая. Как остро ощущала она теперь свое невежество в волшебных науках. Попадись Сорокон Рукосилу, о! этот бы сумел распорядиться камнем.

И раз так, не лучше ли бежать из замка? То есть оставить Поплеву и вступить в открытое противоборство с Рукосилом? Что тогда сделает с ним чародей? И мертвый Тучка. Он присутствовал в каждой мысли ее и в побуждении. Он требовал терпения… и все равно мести. Только едва ли она сумеет справиться с Рукосилом в ближайшие годы. Даже обладая Сороконом. На стороне чародея главное — на его стороне знания. Она вспомнила библиотеку Рукосила. И спохватилась, что не убрала до сих пор Сорокон от чужих глаз. Тогда, не обращая внимания на камни и сучки, быстро сбежала к ручью, промыла цепь, надела на шею и заправила под платье. Плоскую цепь можно было бы обнаружить теперь, только нарочно Золотинку обыскивая.

Она смочила разгоряченное лицо и походила по бьющей в голени ледяной воде, чтобы остыть. Но все равно прохватывал ее озноб, и Золотинка не сразу сообразила, что от холода. Она двинулась было к началу скальной лестницы, тотчас же передумала и возвратилась, чтобы засыпать скелет на дне ямы. Следовало, наверное, закопать и оборотня, но больно уж было противно, она не стала задерживаться.

Сорокон холодил грудь, прикосновение ощущалось болезненно, и Золотинка знала, что он согревается. Долго еще он будет впитывать тепло человеческой души, месяц за месяцем, годы будет он жить и развиваться Золотинкиным естеством, набираясь сил и одухотворяясь. Будет пропитываться ее чувствами и мыслями, приноравливаться к ее повадкам и характеру. Отдавая, расходуя себя на Сорокон, Золотинка и сама станет меняться, потому что влияние это обоюдное. Болезненные, похожие временами на ожог прикосновения камня несли в себе память прошлого, страшный, жестокий опыт Сорокона. Это нужно будет перетерпеть, чтобы приручить к себе тяжелый, а, может быть, и вздорный, мстительный камень — немного хорошего он видел при последних хозяевах.